Однако для меня это было тяжело.
В тот день состояние Элис сильно ухудшилось, и три часа прямого эфира превратились в сущий кошмар: мне приходилось постоянно отходить, чтобы проверить дыхание Элис, которое становилось всё хуже и хуже. Каждый раз, когда я к ней подходил, я боялся, что она уже умерла. Когда мероприятие закончилось, у меня практически не осталось никаких сил. Я плюхнулся на диван рядом с Элис и не отходил от неё всю ночь.
В последующие два дня ежиха совсем перестала есть. Я понял, что это конец и единственное, что я могу сделать для неё, – просто быть рядом. Это то, чего мне хотелось, когда болела моя мама. К сожалению, последние минуты наступили для неё, когда я покинул больницу, чтобы поспать хотя бы пару часов. Я всю жизнь жалею, что меня не было с ней рядом в этот момент.
Наступила ночь на 9 января. Около часа ночи я почувствовал, что сильно устал, поэтому поставил будильник на час и прилёг на диване. Когда он зазвонил, я резко поднялся. Сердце у меня колотилось. Подбежав к клетке, я приподнял одеяльце, прикрывавшее Элис.
Я видел смерть уже много раз, но ведь это была Элис, поэтому я чуть не задохнулся: она лежала рядом со своей подушечкой, иголки стояли торчком, а тельце было неподвижным и безжизненным.
Она действительно покинула меня.
– Элис… – севшим голосом прошептал я. – Нет… – и заплакал.
Я плакал до тех пор, пока у меня не закончились слёзы. Начало светать.
Как причудлива судьба: это должны были быть счастливые дни, потому что почти после года волнений наконец настало время перелёта Каси на остров Киш. Можно ли быть одновременно счастливым и скорбящим, раздираемым горем и переполненным радостью? С одной стороны, я был полностью поглощён Касей и приготовлениями к её перелёту, а с другой – был заложником своей тоски по Элис.
Я оставил клетку ежихи нетронутой – с одеяльцем, грелкой и лекарствами, которые положил сверху. Каждый раз, когда я проходил мимо, мне казалось, что Элис ещё здесь. Мне потребовалось больше месяца, чтобы убрать её клетку с кухонного стола: однажды я просто почувствовал, что отпустил её. Мне будет её не хватать, но Элис наконец обрела покой.
Так я жил в потоках двух совершенно разных полётов: полёта Элис, положившего конец её физическим страданиям, и полёта Каси, положившего конец её одиночеству и ознаменовавшего начало её новой жизни. Жизнь и смерть никогда не казались мне такими близкими.
Глава 32Перелёт
Накануне перелёта Каси всё было спокойно. Амир, который мог в последнюю минуту сообщить об очередных проблемах, не звонил. Несмотря на это, ночью мне опять не спалось – я ворочался, не в силах сомкнуть глаз от волнения и беспокойства. Весь последний месяц мы шли по тонкому льду на противоположный берег, и мне не верилось, что нам удастся дойти. Момент, о котором мы так мечтали и которого ждали, но который, казалось, никогда не наступит, был от нас в нескольких часах полёта.
Мне удалось уснуть только на рассвете, когда беспокойство наконец поутихло.
Правда, ненадолго.
В девять утра зазвонил телефон. Я сразу подскочил в кровати, уставился на экран и вздрогнул: Амир.
Почему он звонит в такое время? Мы договаривались, что он позвонит мне только в момент взлёта, вспомнил я. Тон его голоса сразу дал понять: что-то пошло не так.
– Доброе утро, Массимо, у нас проблема, – обеспокоенно начал он.
– Что на этот раз?
– Кася не даёт себя поймать. Она увидела посторонних и что-то заподозрила. Иван уже несколько часов пытается к ней приблизиться, но ему не удаётся. Мы даже не можем заманить её едой, потому что Касе нельзя есть перед перелётом.
– Разве вы не дали ей успокоительное?
– Да, но совсем лёгкую дозу, чтобы во время полёта не возникло проблем с дыханием.
– И что теперь? Что мы можем сделать? – спросил я.
Амир немного помолчал, потом вздохнул.
– Нам придётся выкачать воду из бассейна.
– Выкачать воду? Но это займёт много времени, а самолёт вылетает в полдень, как можно…
– Мы поставили три водоотливных насоса, – прервал он меня, – так что это займёт у нас часа два, не больше. Пришлось перенести рейс на 16:00.
– А бассейн глубокий? – спросил я после нескольких секунд молчания.
– Пять метров.
– Боже мой! Ну хорошо, держи в курсе.
Когда я отложил телефон, меня охватило беспокойство. Невезение всё никак не хотело оставить нас в покое.
К счастью, Амир сообщил, что полдела уже сделано, и пообещал перезвонить, когда они погрузят Касю в машину. У нас было 10 утра, а в Тегеране – 12.
Я попытался сосредоточиться на работе в Центре, чтобы отвлечься. Часы шли медленно, и моё беспокойство росло. Я думал о сложной операции по поимке дельфина и представлял, как Кася извивается на мелководье, пока Иван с волонтёрами пытаются загнать её в угол сачком. Страх Каси передался и мне.
Страшные сцены сменялись у меня в сознании, как кадры кино. Я видел, как Иван пытается схватить Касю в объятия, которые больше успокаивали её, чем удерживали, в то время как волонтёры подсовывают ей под живот полотенце, чтобы поднять. Трос лебёдки натягивается и чуть не обрывается из-за судорожных движений дельфина. Подвешенное в воздухе блестящее тело извивается, поддерживаемое дюжиной рук, которые помогают вытащить его из бассейна. Наконец другая группа людей хватает самодельные носилки и с трудом несёт уложенного на них дельфина к машине.
Ещё один кадр: Кася в маленьком контейнере, наполненном водой лишь наполовину. Я прочувствовал весь её страх, когда она перевернулась на бок в приступе клаустрофобии.
Мне даже показалось, что я чувствую руки Ивана и Амира, которые нежно, но уверенно удерживают дельфина за ласты.
– Спокойно, – шепчут они ей. – Мы с тобой, всё в порядке.
Я почувствовал бешено колотящееся сердце Каси в своей груди, а потом постепенно стал успокаиваться от ласковых прикосновений и слов её дрессировщика и давнего друга, пока грузовик ехал в аэропорт.
Я посмотрел на время – 15:00, и Амир до сих пор мне не позвонил. На моё сообщение он не ответил. Прождав ещё минут десять, я ему набрал сам, но он не взял трубку, чем заставил волноваться ещё сильнее.
Что, если Кася пострадала, когда они пытались её поймать? Может, случилось что-то серьёзное и они боятся сообщить мне об этом? Нет, нет… не может быть… я запретил себе об этом думать.
Когда я уже начал погружаться в пучину мрачных мыслей, зазвонил мобильный телефон, и я сразу же бросился к нему.
– Что…
– Привет, Массимо! Прости за беспокойство, но я хотел у тебя кое-что уточнить… – это оказался один из наших волонтёров, звонивший уточнить что-то про Центр.
Мой разум находился в 4 тыс. километров отсюда, поэтому я едва ли мог ответить ему что-то путное. Пока волонтёр говорил, мне высветился ещё один звонок. Кармен. Я резко переключился со звонка волонтёра на неё и затаил дыхание.
– Массимо, ты уже в курсе?
– Нет, Кармен. Что случилось? – в панике спросил я.
– Как? Ты не знаешь?
– Нет! Пожалуйста, скажи уже!
– Кася! Она в безопасности, Массимо! Они в самолёте.
– Кармен, боже мой! И ты не могла сразу это сказать? Я тут чуть не помер!
– Я говорила с Амиром, они сделали это! Мы сделали это, Массимо!
Я почувствовал, как моё сердце захлестнуло волной неописуемой радости. Мечта, которая казалась несбыточной, только что осуществилась!
Уведомление с мобильного телефона вернуло меня в реальность. Это была фотография: в кабине самолёта, в которой сняли ряд сидений, в небольшом контейнере была Кася. Рядом с ней стояли Иван, Амир, пилот и ещё несколько добровольцев.
Сразу после этого пришло ещё одно уведомление – голосовое сообщение от Амира.
«Привет, Массимо. Мы в самолёте. Всё в порядке, до взлёта осталось десять минут».
Меня поразили не столько его слова, сколько рёв турбин самолёта, выведенных на максимальную мощность, как и мой уровень эйфории. Оглушительный шум был осязаемым доказательством того, что всё это было правдой: весь этот долгий путь, проделанный ради спасения Каси.
Прошло ещё три часа, за которые самолёт должен был успеть взлететь и приземлиться на острове Киш.
Мне пришло новое уведомление, на этот раз видео. Контейнер Каси стоял в пикапе с открытым верхом. Рядом находились Иван и Амир, а группа добровольцев подбадривала дельфина пением. Атмосфера была мирная и дружелюбная. Всё вокруг пропиталось праздником, и мне даже показалось, что я чувствую в волосах тёплый морской ветерок. Грузовик въехал в зелёную зону – парк, принадлежащий дельфинарию. Этого зрелища было достаточно, чтобы стереть из памяти серость и тоску «Милад Тауэр».
Я с облегчением вздохнул. Да, подумал я, Кася на пути к счастливой жизни.
Когда я снова посмотрел на часы, было 22:00. Теперь Кася будет плескаться в своём новом бассейне, сказал я себе. Давно я не чувствовал себя таким лёгким и расслабленным! Обретённая свобода Каси даже заглушила мою боль от потери Элис.
Я сел на кровать и какое-то время сидел, смакуя события долгого и волнующего дня. Приготовившись лечь спать, я положил мобильный телефон на тумбочку и увидел новое уведомление. Я улыбнулся при мысли об очередном видео с Касей, но это оказалось сообщение от Ивана.
«Массимо, Касе нехорошо. Она очень странно себя ведёт. Я никогда не видел её в таком состоянии и волнуюсь за неё».
Моя радость сразу же исчезла.
«Это опасно?» – написал я в ответ.
«Не знаю. Может быть».
Время остановилось, выбив у меня из лёгких воздух.
Я ошибся, когда решил, что история близится к концу. За одним из последних поворотов нас снова подстерегала опасность.
Глава 33Новая жизнь на острове Киш
Кася держалась прямо, как поплавок удочки. Её голова была над водой, а тело погружено в воду. Она практически не двигалась.
«Ей тяжело плавать, а когда она пытается нырнуть, то остаётся неподвижной вниз головой с поднятым вверх хвостом. Не знаю, что с ней могло случиться», – написал мне Иван вдогонку к видео.