— Не бывала. Возьмите меня, я пойду.
— Иди, — согласилась старшая и дала ей шаровары, рубаху, шнурочек шелковый, чтобы подпоясаться, и когда Наташа быстро переоделась, ей расчесали соломенные непослушные волосы на две стороны, и стала она точь-в-точь пареньком-берендеем.
— Совсем, как Лель, — сказал кто-то, и в ответ раздался дружный смех.
Спустя минуту она уже неподвижно стояла у столбика, подпиравшего навес высокого крылечка, которое вело к сеням царского дворца. Сени эти устроены были очень удобно: примыкавшие к стене царских покоев, они с трех сторон оставались открытыми. Из-под нависшей над сенями высокой двускатной крыши далеко виднелись зеленеющие весенние поля, роща в туманной белизне березовых стволов, блещущий под солнцем поворот реки, а на том берегу ее — слободка берендеев.
Крутые лестницы и переходы шли из сеней во двор, в царские палаты и в другой, соседний терем. Лестничные перила с точеными балясинами, витые деревянные столбы, на которые опиралась крыша, и нехитрая мебель сеней — деревянные кресла и длинные лавки — были покрыты резными узорами. Иногда резьба шла по живому незакрытому дереву, глядевшему коричневыми глазками сучков, изгибавшемуся плавными линиями годовых слоев; иногда же узорчатая поверхность была расписана яркими красками. Тихие оранжевые птицы сидели между лазоревыми цветочными лепестками; под гнущимися от тяжести плодов ветвями стояли спокойные львы и улыбались мудрой, едва заметной улыбкой; ехал куда-то всадник, держа копье, обращенное к солнцу, и конь склонял крутую шею и поднимал копыто...
А посреди сеней, на крепко сбитом позолоченном стуле сидит тот искусный художник, кто своим трудом и уменьем создал эту красоту, — сидит царь Берендей и расписывает один из столбов. На переходах у дверей — мальчики-слуги, одетые гак же, как Наташа, а в глубине сеней на лавке — старики-слепцы во всем белом и сами белобородые и седые. На коленях у них гусли, и каждый из этих старцев очень похож на того былинного певца Баяна, которого Наташа слышала на свадьбе Людмилы и Руслана... И гусли у них звучат точно так же — размеренно, величаво и вольно. И подумалось Наташе, что в оркестре, наверно, играют сейчас арфа и фортепиано, а Тон-Тоныч каждый раз, как гусляры ударяют по струнам, плавно взмахивает дирижерской палочкой. Тут Наташа незаметно голову чуть повернула, глаза скосила и увидала: вон он, Тон-Тоныч, — где-то там, за пределами сеней стоит, где почти совсем темно и фигура дирижера едва освещена скудным светом..
Поют гусляры о царе Берендее, прославляют его за то, что счастливое мирное его царство не знает войн и междоусобиц:
Веселы грады в стране берендеев,
Радостны песни по рощам и долам,
Миром красна Берендея держава.
Но не все благополучно в стране, которой правит Берендей. Короткое северное лето становится год от году короче, а вёсны — холодней. А это значит, размышляет царь, что Ярило-Солнце недоволен берендеями: сердца у них не такие горячие, как прежде.
Неспешно текут мысли старого Берендея. Как вернуть Ярилино расположение, чем ублажить его?.. А вот и новая забота: девушка Купава пришла к нему и пала пред ним на колени: пусть рассудит справедливый царь, как быть ей, обиженной Мизгирем, как наказать обидчика.
Поет Купава; плачем, отчаянием полон ее протяжный горестный напев... Тихие звуки оркестра доносятся, будто короткие тревожные вздохи; а вот и сама Купава прерывает пение: сказывать ли про то, как весною, гуляючи по лесу да по лугу, повстречала молодца? «Сказывай, сказывай!» — ласково отвечает ей царь. И снова льется напев — печальный рассказ о любви, омраченной нежданной обидой... Разгневан Берендей. Уходя в свои покои, велит он созвать народ на царский суд и привести преступника.
И вот уж подымаются на башни глашатаи-бирючи в красных кафтанах, в заломленных шапках, с секирами в руках, вот уж кличут они бояр, дворян, гостей торговых, молодиц, красных девиц, дочерей отецких, жен молодецких, кличут весь государев люд на красный двор, на часты ступени, в дубовые сени суд судить, ряд рядить!
Начал собираться народ самый разный. Наташа увидела со своего места, что и Лель пришел, что привели и Мизгиря, увидала, как он стал, опустив голову, поодаль от Купавы. Заиграли трубы, и под праздничную, торжественную музыку марша распахнулись двери Царских покоев. Появились придворные и слуги царя, а за ними — и сам мудрый среброкудрый царь, великий Берендей.
Стал судить он Мизгиря судом справедливым, и решил уж было осудить его на вечное изгнание, но тут появилась Снегурочка. Она с улыбкой поклонилась народу и царю, порадовалась на цветок, что лазоревой краской выписан был на узорном столбе, и увидел Берендей: нельзя не восхититься ее красотой, нельзя не полюбить Снегурочку.
Притихли люди, смолкла на мгновенье музыка, но вот послышалось, как заиграла виолончель. Мерно потекли ее звуки, словно стали рождаться и сменять одна другую спокойные, светлые мысли. Задумчиво глядя на Снегурочку, негромко запел старый царь Берендей:
Полна, полна чудес могучая природа!
Дары свои обильно рассыпая, причудливо она играет...
Неспешно льются тихие звуки виолончели, и голос Берендея будто зовет, манит уйти в сумрак старого бора, к заросшим лесным оврагам, по дну которых струятся ручьи и колышут траву и медленно кружат на поворотах прозрачную воду.
Спрашивает царь у Снегурочки, любит ли она кого-нибудь из берендеев? Нет, — холодно ее сердце. И тогда мудрый царь обещает великую награду тому, кто сумеет заронить любовь в снегурочкино сердце.
И славный пастушок Лель, и влюбленный в Снегурочку Мизгирь говорят царю, что Ярило-Солнце не будет гневаться на берендеев: Снегурочка полюбит...
Спокоен царь; с улыбкой он велит народу собраться вечером в лесу для игр и песен, чтоб утром, на заре, всем вместе встретить Солнце.
Наступил вечер и пришла Наташа со своими подружками, с девушками и парнями на лесную поляну. Опять на Наташе красивый сарафан поверх полотняного платья, на голове — венок из зелени и цветов, и такие же венки у всех берендеев. Угощается народ брагой и пряниками, водят девушки круги-хороводы. «Ой, что же они поют?» — прислушивается Наташа. «Липеньку», ту самую хороводную «Липеньку», которую она сегодня пела в лесу!.. Вот уж радостно-то было услышать ее здесь, услышать, как поют ее и Снегурочка и Лель, увидеть, как под эту песню девушки надевают на парней свои венки и снова кружатся вместе со всеми.
То-то стало весело на лесной поляне! Вот Бобыль потешает народ, представляет, как ходит-отряхивается бобер; вон выходят вперед по-смешному наряженные, в чудных раскрашенных масках, с домрами да с балалайками в руках плясуны-скоморохи, и в такой пляс пустились, что весь лес ходуном заходил от их молодецкого топота! Когда же кончилась пляска, взял Лель свирель, и Наташа услышала его песню про то, как «туча со громом сговаривалась», как пошли девушки с молодцами в лес по ягоды, как в лесу они разбрелись и стали аукаться. Всем понравилась песня Леля, и царь Берендей велел ему выбрать красавицу-девицу, которая бы в награду за песню поцеловала его.
Ждут девушки, к кому из них подойдет красавец Лель. Выбрал Лель Купаву. Обидно видеть это Снегурочке. И когда народ ушел проводить царя Берендея, осталась Снегурочка одна, заплакала. Почему же не ее вывел Лель из круга девушек?..
В этот миг появился Мизгирь. Давно он разыскивает Снегурочку. На коленях Мизгирь просит Снегурочку полюбить его, но Снегурочка боится его речей. Поет он ей о бесценном жемчуге, что достали ему со дна синего моря, предлагает Снегурочке за ее любовь драгоценное жемчужное зерно, которое стоит полцарства, но нет — бежит Снегурочка от Мизгиря... Хочет он броситься вслед за нею, но вдруг появляется за его спиной Леший и хватает Мизгиря.
Таинственно, пугающе шумят и вьются вокруг Мизгиря невидимые вихри, лес оживает и приходит в движение. Деревья и кусты превращаются в фантастические чудища. Леший скачет между ними, и то тут, то там возникает перед Мизгирем чуть видимый Снегурочкин лик. Бежит и бежит Мизгирь вслед за туманным видением, падая и спотыкаясь, и будет он так искать свою возлюбленную ночь напролет до рассвета.
...Замирая от страха, Наташа из-за пригорка следила за всем происходящим, а когда поляна опустела и кусты и деревья приняли свой обычный вид, ее вдруг потянули за рукав. Это была подружка.
— Куда же ты пропала? — шепотом сказала она. — Мы теперь будем цветами. Пойдем скорей, а то не успеем прийти в Ярилину долину.
Спустя немного времени по берегам озера, что лежало под высоким, крутым обрывом Ярилиной горы, расцвели цветы — ландыши, васильки, маки. Среди других цветов нашли себе место и две незабудки — Наташа со своей подружкой.
Начиналось утро, и звучала музыка — такая, будто пела сама заря: воздушному голоску флейты отвечала перезвонами арфа, светлые мелодии играли скрипки. А к озеру шла Снегурочка и звала свою мать — Весну.
И вот явилась она из воды. Цветы окружили ее, прижались к ее ногам, точно так же, как прижимались к ней птицы, прилетевшие вместе с Весной на землю берендеев. Но только теперь пора Весне покидать этот край: с рассветом Ярило вступит в свои права, и начнется лето.
В час расставания Снегурочка просит Весну, чтобы она одарила холодное сердце дочери человеческой любовью.
И происходит чудо: едва Весна, сняв со своей головы венок, надела его дочери, как в глазах Снегурочки все преобразилось.
— Ах, мама, что со мной! — воскликнула она. — Какой красой зеленый лес оделся! Вода манит, кусты зовут меня, зовут под сень свою; а небо, мама, небо!..
— Но, дочурка, таи любовь от глаз Ярилы-Солнца! — предупреждает Снегурочку мать. Простившись с дочерью, Весна-красна скрывается в озере...
Трубят валторны: все больше и больше разгорается заря. А у подножия Ярилиной горы бродит Мизгирь. Завидя Снегурочку, бросился он к ней со словами любви, и теперь уже не со страхом и боязнью встречает его Снегурочка: она любит Мизгиря всем своим живым, горячим сердцем. Одного только она боится: солнечных лучей, и просит Мизгиря укрыть ее в тени.