не буду делать» [Walless, 1997].
Дэвид Линч – автор, который пользуется культовой репутацией не только в Соединенных Штатах, но и по всему миру. Во Франции его чтят как одного из самых интересных здравствующих режиссеров. Не случайно одну из лучших и наиболее влиятельных книг о Линче написал французский киновед Мишель Шион [Chion, 2005]. Также не случайно, что именно французская кинокомпания в 1990-е заключила с режиссером контракт на съемки нескольких фильмов, благодаря чему мир увидел «Шоссе в никуда»[20]. Этот фильм в России, возможно, стал наиболее культовым, так как широкая зрительская аудитория, в том числе взрослые, смотрела кино, уже зная Линча по сериалу «Твин Пике». Молодые люди знали его как одного из авторов, создающих нестандартное и одновременно интересное кино: в России в тот момент популярность Линча могла сравниться только со славой Тарантино. Привлекательным для молодежи – в том числе русской – фильм стал и благодаря саундтреку, в который вошли композиции ставших в тот момент крайне востребованными Мэрилина Мэнсона и группы «Rammstein» и всегда востребованного Дэвида Боуи.
Дэвид Линч почти всегда попадал в целевую аудиторию культовых фильмов – «Голову-ластик» любят поклонники полночного кино, «Дюну» – фанаты фантастического кино и писателя Фрэнка Герберта, «Человека-слона» – те, кто предпочитают смотреть драмы про физические девиации, «Синий бархат» – зрители неонуара и те, кому интересен постмодерн. Несмотря на то что знаковыми и наиболее культовыми фильмами Линча являются «Голова-ластик» и «Синий бархат», необходимо закрепить культовую репутацию картины «Шоссе в никуда». Тем более что лента «Шоссе в никуда» близка «Синему бархату» как никакая другая картина режиссера. Именно про этот фильм Линча написал книгу современный культовый философ Славой Жижек [2011]. Вкупе с Уоллесом – это уже почти тенденция.
Женатой паре Фреду и Ренэ (Билл Пуллман и Патриция Аркетт), проживающей в престижном доме в пригороде Лос-Анджелеса, кто-то подкладывает под дверь видеокассеты, на которых снят их дом – сначала снаружи, а затем изнутри. Но это не все их беды. Наряду с этим Фред подозревает, что жена ему неверна. На последней подкинутой видеокассете записаны сцены, в которых он находится рядом с трупом жестоко убитой, расчлененной Ренэ. После этого Фреда сажают в тюрьму. Но очень скоро на его месте оказывается совсем другой человек по имени Пит (Бальтазар Гетти).
Личность Пита устанавливают (он работает механиком в автосервисе), и невиновного, неизвестно откуда взявшегося человека отпускают на волю. Вскоре Пит встречает Эллис, которая является копией Ренэ, за исключением того, что ее волосы другого цвета. Пит завязывает с ней интрижку, хотя она женщина мистера Эдди, гангстера (Роберт Лоджиа). Ближе к концу фильма, когда посреди пустыни Пит занимается любовью с Эллис, в конце полового акта она шепчет ему на ухо: «Я никогда не буду твоей» и исчезает в сарае. Слышны сирены полицейских машин, Пит садится в машину и в дороге снова превращается во Фреда.
Славой Жижек интерпретирует фильм следующим образом: главный герой не может получить женщину в реальности и в приступе ревности убивает ее, после чего не в силах пережить полученную травму и потому воображает себе новую жизнь, в которой он – другая личность (Пит) и в которой тоже есть женщина, и он снова пытается ею обладать. Однако воображаемый мир оказывается еще более жутким и травмирующим, чем реальность, и ускользающую роковую женщину теперь уже Пит все равно не получает. Тогда он возвращается в реальность. Жижек также считает, что «Шоссе в никуда» и «Малхолланд Драйв» – две версии одного фильма, построенные по одному принципу – контраста воображаемой жизни и жизни реальной. Однако у «Шоссе в никуда» гораздо больше общего с «Синим бархатом».
В «Синем бархате» мы видим два идеальных мира, две фантазии – мир американской мечты и противоположную ей вселенную, в которой живут гангстеры и извращенцы [McGovan, 2007, р. 90–109]. Примерно то же мы наблюдаем и в «Шоссе в никуда». Учитывая эту мысль, можно предложить две интерпретации картины. Первая: герой Билла Пуллмана вообще не живет в реальности и воображает себе два фантазийных мира. Мы видим мир американской мечты, где супружеская пара живет в сытом пригороде, и андеграунд, в котором обитают гангстеры, производители порно и наркодельцы. Идеальный мир дает пробоину в тот момент, когда в нем возникает желание получить женщину, причем особенную женщину – роковую. Этот идеальный мир может оставаться таковым лишь при условии, что в нем будет отсутствовать желание, в данном случае желание женщины, если использовать терминологию Тода Макгована. Как в «Синем бархате» житель пригорода Джеффри (Кайл Маклахлен) начинает желать роковую женщину Дороти (Изабелла Росселини), проникая в мир перверсий и криминала, так и в «Шоссе в никуда» Пит, такой же житель пригорода, соприкасается с миром порока, только возжелав роковую женщину, не довольствуясь обычной девушкой. Оба «идеальных мира» представляют собой фантазию мужчины, пытающегося укрыться от реальности.
Но что если более верна другая, вторая, интерпретация? Что если не Фред придумывает себе личность Пита, но Пит придумывает себе личность Фреда? В конце концов, мистических и необъяснимых вещей в «реальной жизни» Фреда, возможно, даже больше, чем в жизни Пита. Это реальность, в которой есть место и пороку, и измене, и запретам, воплощенным в фигуре мистера Эдди. В таком случае начало и конец фильма – это всего лишь сон, который действительно закольцован, но идет не с начала, а с середины, обрамляя собой настоящий мир. Кроме того, Пит вполне может при первом травматическом столкновении с реальностью снова сбежать в мир фантазии – о чем говорит концовка фильма.
Таким образом, не отвергая интерпретацию воображаемой мечты, логику которой герой не способен контролировать, можно сделать новый вывод о том, что именно Пит, а не Фред является настоящей личностью, живущей реальной жизнью. Пит – это очередная версия Джеффри из «Синего бархата», который не может получить свою «Дороти». Тогда он бежит в мир фантазий, где воображает себя успешным и хорошо обеспеченным саксофонистом, у которого к тому же привлекательная жена, но он снова сталкивается с проблемами жизни американской мечты, жить в которой оказывается крайне скучно. Не поэтому ли Ренэ заводит интрижку на стороне в его же фантазии? Но спорить об этом можно бесконечно долго.
Дэвид Фостер Уоллес покончил жизнь самоубийством 12 сентября 2008 г. Но его имя не забудут не только поклонники его как писателя, но и фанаты культового кинематографа, боготворящие Дэвида Линча. Уоллес оставил им много пищи для размышлений. «Шоссе в никуда» культовая в силу причастности картины к посмертной и тоже культовой славе Уоллеса. И разве тот факт, что часто называемый гением Дэвид Фостер Уоллес потратил столько сил, чтобы обсудить еще не снятый фильм Дэвида Линча, которого также часто называют гением, – не подтверждение величия «Шоссе в никуда»?
На игле
TRAINSPOTTING
ВЕЛИКОБРИТАНИЯ, 1996 – 94 МИН.
ДЭННИ БОЙЛ
Режиссер:
Дэнни Бойл
Продюсер:
Эндрю Макдональд
Сценарий:
Джон Ходж, Ирвин Уэлш (литературная основа)
Операторская работа:
Брайан Тьюфано
Монтаж:
Масахиро Хиракубо
Главные роли:
Юэн Макгрегор, Юэн Бремнер, Джонни Ли Миллер, Кевин Маккидд, Роберт Карлайл, Келли Макдональд, Питер Муллан
«…Выбирай жизнь. Я выбрал не выбирать жизнь», – практически последние слова монолога героинового наркомана Марка Рентона, с которых начинается картина «На игле». Вместо того чтобы «выбрать жизнь», Марк Рентон проводит время со своими друзьями Бэгби, Томми, Спадом и Сикбоем. Одни из этой компании также являются героиновыми наркоманами, другие – нет. В какой-то момент Марк решает завязать и начать жить, уехав из Эдинбурга в Лондон. Но от прежних друзей так просто не избавиться: они наведываются к Рентону, чтобы провернуть одно дело, конечно, связанное с героином.
Фильм прекрасно передает дух времени и отображает именно то, что заложил в свое произведение шотландский писатель Ирвин Уэлш, по роману которого и снят «На игле». В частности, в экранизации показано, насколько радикально немодной стала героиновая наркомания вместе с одним из ее бессменных символов – Игги Попом, а также то, что в моду вошли совсем другие наркотики и, соответственно, музыка. В одной из сцен несовершеннолетняя девушка Рентона закономерно удивляется, что Игги Поп, оказывается, еще жив, когда Марк говорит, что тот даже дает концерты.
В каком-то смысле роли главных исполнителей предопределили их карьерные траектории. Так, из всех актеров, снявшихся в фильме, только Юэн Макгрегор, исполнивший роль Марка Рентона, получил широкую известность и стал актером категории «А». Символично, что меньше всех повезло актеру Кевину Маккидду, персонаж которого – Томми – подхватил ВИЧ и скончался. Юэн Бремнер, вжившийся в образ Спада, до сих пор играет незначительные эпизодические роли в британских и американских фильмах, оставшись в плену своего персонажа – нелепого неудачника. Роберт Карлайл и Джонни Ли Миллер – Бэгби и Сикбой – оказались менее востребованными, чем Юэн Макгрегор. Тем не менее Карлайл и Миллер сыграли в нескольких картинах, по которым их сегодня можно вспомнить. Например, это касается их совместной работы в картине «Планкет и Маклейн». И хотя Джонни Ли Миллеру пророчили великое будущее в 1990-х, но прогноз не оправдался, хотя сегодня он играет в театре и сериалах – достижения, которые трудно сравнить с успехом Макгрегора.
Наркотики – типичная тема культового кино. А если фильм еще и сделан визуально изысканно, тогда культового успеха картине не избежать. «На игле» сделан в соответствии с формулой «популярное кино для 1990-х». Джастин Смит, автор книги о британских культовых фильмах, не считает «На игле» собственно культовым, отмечая, что кино в лучшем случае является «культовым» или посткультовым [Smith, 2010, р. 193]. Дело в том, что в картине содержатся ссылки на предшествующие культовые картины. Например, сцена, где компания друзей сидит в баре, воспроизводит начальную сцену «Заводного апельсина» Стэнли Кубрика, а в ночном клубе, куда по сюжету отправляются приятели, на одной из стен изображен Трэвис Бикль из «Таксиста» Мартина Скорсезе. Кроме того, как считает Смит, Дэнни Бойл намеренно воспроизводит приемы классических культовых фильмов. Но даже если считать «На игле» «посткультом», сложно предположить, что сразу после успеха «Криминального чтива» от режиссеров, ориентированных на производство культового кино, можно было бы ожидать чего-то другого. В этом отношении Дэнни Бойл избрал единственный возможный вариант сделать культовый фильм. И самое главное: у него получилось.