которой этот, 1997/98 учебный год в Ковранской средней школе будет СОРОКОВЫМ по счету, а общий стаж педагогической деятельности уже насчитывает СОРОК СЕМЬ ЛЕТ.
Она находилась в школьной библиотеке, когда наша тигильская делегация пришла в школу познакомиться с краеведческим музеем и оформить выставку ассоциации, привезенную из райцентра.
Договаривались о встрече с Марией Дмитриевной долго, пока, наконец, она не сказала: «Коль Вы так настаиваете, приходите ко мне домой, за чашкой чая поговорим, вспомним былое, но, думаю, не все мои высказывания вам понравятся, но ваше дело писать… – уже как-то помягче и с полуулыбкой проговорила Мария Дмитриевна. – А особо ничем моя прожитая жизнь от других судеб и не отличается…»
В 1952 году М. Д. Шатских окончила Землянское педучилище в Воронежской области.
– Захотелось поехать на работу на Дальний Восток, на Камчатку. По распределению получила направление в Тигильский район, – задушевно начала повествовать Мария Дмитриевна. – Мне очень хорошо запомнился Тигиль 50-х годов. Было очень тепло, когда мы в конце августа приехали сюда на совещание. Частоколом огороженные небольшие домики с маленькими оконцами, аккуратные дворики, улицы были зеленые-зеленые, только узкие тропочки вели от дома к дому, магазину, к школе. Много деревьев росло по Ленинской и Партизанской улицам. Но больше всего, конечно, удивили меня своей добротой и душевностью люди. Побывав на августовском совещании учителей, М. Д. Шатских поехала к месту своего первого назначения – в село Усть-Сопочное. Вспоминает, как ехали на катере до острова Птичий, там переночевали и утром на лошадях, по берегу моря добрались наконец-то до Усть-Сопочного.
М. Д. Шатских
– Помню, поразила меня не затоптанная большая-большая и разноцветная (а в сентябре она переливается всеми цветами радуги) тундра. Маленькое село, небольшая речка и лес. Школа была деревянная, малокомплектная. Нас было всего два учителя начальных классов. Я вела 1-й и 3-й классы, а Валентина Максимовна Синеева – 2-й и 4-й. Очень приветливые люди приходили в школу (мы там жили) и приглашали завтракать, обедать и даже ужинать. Для меня это было в диковинку, – расставляя чашки на столе и суетясь на маленькой кухне, рассказывала Мария Дмитриевна. – И знаете, за один год я так привыкла к селу, к людям, к детям и школе, что, когда получила известие из РОНО о переводе заведующей однокомплектной школой на Сопочновской базе, не очень-то обрадовалась. Но мы, учителя того времени, были дисциплинированными, и коль нам давали новое назначение, то его, как приказ, надо было выполнять.
С 1953 года Мария Дмитриевна была учителем начальных классов и заведующей школой. Остались в памяти эти годы тем, что все праздники справляли всем селом. Так, 7 ноября после демонстрации шли в клуб, расставляли столы, приносили из дома кто что мог, пели революционные песни, танцевали под гармошку. А Новый год по традиции отмечали в школе. Вначале на костюмированный карнавал приходили ребята, а родители были зрителями, а после их мамы, папы наряжались. Глубоко за полночь, а иногда и под утро расходились по домам.
– Не было принято тогда проводить застолье со спиртными напитками. Умел народ веселиться и без водки, – делает такое заключение М. Д. Шатских.
Мария Дмитриевна вспоминает, что дважды в год проходили инспекторские проверки, которые приезжал делать заведующий РОНО Семен Иванович Пасечник:
– Я проверок не боялась, так как знала, что у меня любой диктант или контрольную по арифметике дети всегда напишут хорошо. Но другие учителя, помнится, пили успокаивающие таблетки, так как сильно волновались, – вновь заговорила моя собеседница и, как-то внутренне собравшись, продолжала: – но в С. И. Пасечнике привлекало всех нас какое-то внутреннее обаяние, как магнитом, он притягивал нас. Всегда был справедлив, честен и объективен. Мог очень тактично, не обидев, указать на недостатки в педагогической деятельности учителя. Так получилось, что из-за погоды он остался у нас в селе на один из праздников, и тогда учителя узнали, что он еще и мастерски играет на гармошке. Как человек, он остался в моей памяти очень добрым. Он знал в лицо всех своих учителей, знал обстановку в каждом селе и в школе до мелочей, душой болел за всех, переживал. Летом – на лошадях, зимой – на собачьих упряжках добирался в любую школу, если там случалось ЧП. Я бы очень хотела, чтобы он прочитал эти строчки и вспомнил всех нас, работавших и работающих в маленьких сельских школах в 50–70-х. Наверное, вы согласитесь со мной, что хорошие слова человеку надо говорить при жизни.
Мария Дмитриевна проницательно посмотрела на меня, действительно, как учительница, и я почувствовала себя школьницей, которая должна понять прописные истины…
С 1959 года М. Д. Шатских работает в Ковране.
– Когда получила назначение и приехала в с. Ковран, мне он сразу-то и не понравился. Стояли маленькие, вросшие в землю, домики, больше напоминавшие землянки. Всегда туманы, дули сильные ветра. Но человек ко всему привыкает. Здесь определилась моя семейная жизнь, встретила Федора Дьяконова, за которого вышла замуж, родила двух дочек. Воспитали мы с ним их, но учить пришлось уже одной, так как он погиб в море, был рыбаком… Обе дочки выучились на педагогов, хотя я их никогда специально не подталкивала к выбору учительской профессии, значит, что-то, наверное, передалось им от меня.
Мария Дмитриевна вспоминает, какие были ученики в 60–70-х годах: тихие, добрые, любознательные. Всегда дети очень внимательно слушали ее.
– Я привыкла к местным ребятишкам быстро, – снова продолжает повествование Шатских. – Каждый урок всегда тщательно готовила, чтобы было им интересно. А когда вижу, что глазенки у них заблестели, появился интерес, говорю им: «Идите в библиотеку, там есть книжка такая-то, из нее вы еще больше узнаете об этом».
Никогда у Марии Дмитриевны не было проблем с дисциплиной. Она считает, что, если учитель достаточно эрудирован, знает в совершенстве свой предмет, чувствует каждого ученика, знает его психологию, способности, имеет индивидуальный подход к каждому ребенку, – значит, никогда не возникнет вопрос с дисциплиной. А сколько выпусков было у нее – она не считала, но то, что третье поколение ковранцев уже проходит через ее руки, – знает каждый житель этого села.
Уже давно провожали ее на пенсию, но не стала Мария Дмитриевна сидеть без работы. Она продолжает трудиться в школе: с удовольствием ведет кружок художественной самодеятельности, является заведующей школьной библиотекой, при надобности всегда заменит учителя-предметника гуманитарных дисциплин или учителей начальных классов.
Школьные и сельские праздники никогда не обходятся без концерта художественной самодеятельности, подготовленного Марией Дмитриевной Шатских.
Незабываемыми для сельской учительницы и канувшими в прошлое сейчас были августовские совещания учителей района.
– Учитель учится всю жизнь, – продолжает беседу М. Д. Шатских, – такая ужу него профессия. На совещаниях встречались с коллегами и получали большое психологическое и моральное удовлетворение. После были семинарские занятия, где делились опытом работы, и это, пожалуй, самое ценное для учителя в практической работе. Помню, с конференций возвращались с приподнятым настроением, желанием работать еще лучше, зарядом бодрости. И еще скажу, что раньше отношение властей к учителям было совершенно другим. Нас тогда ценили и уважали, мы это чувствовали везде и всюду. Учитель был первым на селе ЧЕЛОВЕКОМ, перед ним снимали шапку. Сейчас, я смотрю, учитель никому не нужен, на него даже не обращают внимания. Возьмем ту же оплату труда учителя. Сейчас в большинстве своем учитель нищий, он получает столько, чтобы только прокормить себя, а в последние два года вообще дошли до абсурда – не платят учителю за его труд, ограничиваясь авансами и подачками, а в конце учебного года – так называемыми отпускными, на них мы не можем даже выехать на материк. Дорогу не оплачивают, а если и дадут, то только в одну сторону, а обратно что? Пешком идти?
– Мария Дмитриевна, а Вы когда были в последний раз на своей родине?
– Не была с 1986 года. Даже мать не похоронила, когда она умерла в 1993 году. То было некогда ехать, а сейчас и рада бы побывать там, на родинушке своей, да не на что поехать…
Мария Дмитриевна на все имеет свою точку зрения. Интересными, на мой взгляд, показались такие ее высказывания: «Словосочетание „работающий пенсионер“, – самое бранное для того, кому оно адресовано. Не знаю, может быть, это только в Ковране к нам так относятся? – недоуменно подумала вслух Мария Дмитриевна и продолжала: – Никаких тебе ни льгот, ни помощи, как хочешь, так и живи… Коль заговорили мы с Вами о сегодняшней жизни, у меня есть свои мысли и о нашей демократии. Согласитесь Вы со мной или нет, но значение этого слова никак не совпадает с действительностью. У нас, в России, судя по публикациям газет, известиям по радио (телевизор не смотрю давно, так как он сломался, а починить не на что), вышло так, что демократия – это вседозволенность, воровство, безнаказанность.
И я поражаюсь еще одному моменту нашей действительности: как быстро мы скатились с колес нравственности. У людей нашего поколения, да и, думаю, вашего тоже, был надежный стержень, определенная мораль, совесть, а что стало сегодня с людьми, с молодежью?
Даже если взять этот праздник „Алхалалалай“. Ведь на его проведение уже 10-й год уходят миллионы рублей. Людей сюда съезжается много. Но все ли проводимые мероприятия посещают наши односельчане? Со всеми ли экспонатами выставок дети и взрослые познакомятся? Как правило, начинающийся праздник – это какая-то вакханалия, дают людям деньги, они напиваются, кроме водки их уже ничего не интересует. А приезжий люд, иностранцы, получают от этого праздника очередные темы для своих диссертаций. В это время, как правило, школа не работает, дети ходят голодные, как неприкаянные. Скажите, кому нужен такой праздник? А призы, которыми щедро стараются наградить наших участников конкурсов, тут же обменивают на спиртное.