Я не могу это все видеть и воспринимаю весь этот „Алхалалалай“ как пир во время чумы. А ведь в Ковране нет Дома культуры. Вы сами видели, что все мероприятия в этом году из-за плохой погоды проводились в спортивном зале школы. Поэтому считаю, можно было бы уже давно на деньги, выделяемые на праздник, построить Дом культуры. Конечно, за такие мысли меня кое-кто осудит, но по-другому я думать не могу.
И еще один парадокс в Ковране.
Создали Совет возрождения ительменов „Тхсаном“, а на самом деле не возрождается сейчас ительменский народ, а вырождается. Люди очень трудно живут, старики быстро умирают, а у молодежи рождаются слабые, больные дети, много и таких, которые не могут усвоить программу начальной школы. О чем тут можно говорить? О каком возрождении? Вот и думаю: почему же Олег Запороцкий не остался в Ковране возрождать свой народ, а поехал в Палану и занял там хорошее место в администрации?»
Мария Дмитриевна, умудренная опытом, прожившая в этом селе 40 лет, видела более-менее сносную жизнь ковранцев, все-таки на пользу пошла осужденная сейчас всеми безалкогольная кампания Горбачева. Для местного населения она была нужна, и многие тогда трезво стали смотреть на жизнь. М. Д. Шатских видела результаты той кампании: дети в школу стали приходить ухоженные, накормленные, появился достаток в семьях, люди улыбались друг другу.
Но одна радость у нее – это дети, которым Мария Дмитриевна посвящает большую часть своей жизни. Утром она уходит на работу в школу, там ее рабочее место – библиотека. На переменах ученики забегают поздороваться, поменять книжки, просто поговорить. А некоторые подбегут, прикоснутся к плечу, заглянут в глаза и… убегают, не говоря ни слова.
Мария Дмитриевна как стержень нравственности и морали притягивает к себе всех. С ней советуются, у нее ищут ответ на вопрос «Как жить дальше?», к ней приходят поговорить коллеги и, конечно же, две дочери – Ольга и Елена, обе работали еще в прошлом году в Ковранской средней школе.
Бывшие ученики о своей учительнице говорят с особой теплотой и признательностью.
Татьяна Анатольевна Коробкина: «Мне очень нравилось ходить в школу с самого первого дня. Уроки Марии Дмитриевны были интересными. Никогда она не повышала голоса, но в то же время была строга и требовательна. Из всех предметов в начальных классах я особенно любила чтение. Помню, на уроке мы все старались быстро ответить, чтобы в оставшееся время Мария Дмитриевна нам что-то интересное прочитала, рассказала, и эта любовь к книге у меня осталась на всю жизнь. Для моих двоих сыновей Мария Дмитриевна также была первой учительницей, а мой младшенький, Алешенька, с радостью всегда посещал кружок художественной самодеятельности, пел частушки, которые сочиняла сама учительница на злободневные темы.
Незабываемым осталось то, как наша первая учительница всегда старалась, чтобы мы, когда заболеем, не отстали от программы. Она находила время и навещала больных, занималась с ними во внеурочное время. И сколько ни вспоминала, у нас никогда не было, чтобы наша учительница заболела и нам отменили уроки. Мария Дмитриевна и с перевязанным горлом придет на урок, и тогда мы старались сидеть тихо-тихо, чтобы услышать ее голос с хрипотцой.
Одевалась она всегда строго, со вкусом. А из отпуска привозила много хороших книг, мы записывались в очередь, чтобы прочитать их.
А еще вот что. У нее никогда не было любимчиков, ко всем она относилась одинаково и умела в каждом находить хорошее, видела способности, а о недостатках говорила при личной встрече с ними.
Для меня она и сейчас наставник. Нелегко бывает с тремя сыновьями, придешь к ней, поговоришь, она всегда выслушает, даст дельный совет, и как-то становится легче на душе. Она хорошо знает все наши проблемы. А с нашей семьей ее сблизило общее горе: мой отец и ее муж вместе погибли, – у Татьяны Анатольевны невольно покатилась слеза, но продолжила дальше свой рассказ: – Я счастлива, что у меня и моих сыновей была одна первая учительница, что она живет рядом, и я могу всегда прийти к ней и положить голову на плечо…»
А вот что говорит Антонина Николаевна Мочалова, также бывшая ученица М. Д. Шатских: «Школьные годы – это дорогое. Есть мудрое выражение „Учитель от Бога“. Я считаю, что оно относится к Марии Дмитриевне, моей первой учительнице. В ней сочетались доброта и строгость.
Мы были все разные, но для каждого у нее был свой подход, и любила она всех одинаково.
И сейчас, навещая в Ковране родственников, мы всегда встречаемся с Марией Дмитриевной, беседуем обо всем, я могу поделиться с ней всем-всем, так как у меня мама умерла. Это очень мужественная женщина, ей выпало на долю похоронить двоих очень близких ей людей. А за ее смелые мысли не все односельчане благоволят ей. Но она остается всегда такой, какая есть. И дай Бог ей здоровья еще на долгие годы».
«Алхалалалай» в 1997 году закончился печально: в предпоследний день в селе была убита ни в чем не повинная молодая женщина…
А на следующий день после закрытия праздника установилась ясная, солнечная погода, но вертолета в этот день не было, и мы с Марией Дмитриевной решили встретиться на природе, в лесу, недалеко от речки Ковран, там, где растет шиповник.
Собирая лекарственные ягоды, мы не заметили, как подошли к реке, сели на бережок. Говорить ни о чем не хотелось. Мария Дмитриевна о чем-то глубоко задумалась, глядя, как течет река…
Может быть, о том, что жизнь наша так же, как вода в реке, протекла, пробежала, оглянулся – лучшие годы ушли, а оставил ли ты после себя добрый след? И вспомнят ли тебя люди, с которыми жил, хорошим словом после твоего ухода навсегда?
С обостренным чувством долга
Сорок лет уже минуло с того времени, когда после окончания семи классов (тогда это была неполная средняя школа) в селе Седанка на работу в Агентство связи поступила Юлия Лонгинова. Пришла сюда потому, что здесь работала ее сестра Елена. По семейным обстоятельствам ей предстояло идти в декретный отпуск, вот и стала она младшую сестру обучать своему делу. А всего-то надо было научиться принимать и передавать телеграммы да вызывать людей на переговоры. Стоял там в то время старинный телефон с ручкой.
Ю. А. Болонкина
Самоучкой, потихоньку осилила Юля нехитрую технику.
– Интересно было звать на переговоры председателя колхоза Михаила Вдовина, который уйдет порой в поле, а тут Тигиль срочно вызывает, так мы его по цепочке, всем селом и звали на переговорный пункт, – с улыбкой вспоминает Юлия Африкановна Болонкина.
В 1955 году Агентство связи начало внедрять новый вид услуг – почтовые переводы. Вот с таким нехитрым багажом знаний Юлия переехала в с. Напана Тигильского района в 1958 году. Здесь также была почта, и ее назначили заведующей. В этом селе появился такой вид услуг, как прием и отправка посылок, бандеролей в Тигиль, в другие села района и в г. Петропавловск-Камчатский.
– У меня был интерес ко всему, и я никогда не стеснялась спрашивать о своей работе любого приезжающего с проверкой из Тигиля, – рассказывает Ю. А. Болонкина. – Мало-помалу услуги связи расширялись. Вот уже началась подписка на газеты и журналы. Помню, один раз в неделю в обязательном порядке в село поступала почта. Помогали ее разносить дети. Да еще как помогали! Быстро пробегут по селу, что успеют – прочитают на ходу и рассказывают стареньким бабушкам, дедушкам известия. Весело тогда жили. Вскоре меня там, в Напане, назначили начальником отделения связи.
Не один созыв избирали Ю. А. Болонкину председателем сельского совета. Но все-таки почта для нее оставалась главным делом в жизни. Годы отсчитывали время. Началась реорганизация сел. Неперспективные (так их тогда называли) стали закрывать. Дошла очередь и до с. Напана. С каким сожалением и болью люди покидали благодатное место. Пришлось переезжать в Тигиль и Юлии Африкановне. Начала здесь работу в узле связи, в сортировке.
– Как мы работали! Поверите, по две пары туфель за лето снашивали. По две доставки в день делали. Сумок поначалу не было. Нагрузят, бывало, на одну руку, сколько смогут почтальоны унести, и – вперед. До 11 часов утра надо было разнести местную газету, а по прибытии самолета бежишь сортировать и разносить привозную почту.
То, что люди работали без выходных, без праздничных дней, то, что их заставляло работать чувство долга и какая-то ответственность, можно назвать одним словом – любовь к своему делу.
Еще в Седанке Юлия Африкановна вышла замуж, там родились дети – девочка и мальчик, но семья была на втором плане. Главное – работа, на которую надо было идти, не считаясь с личным временем.
Когда готовилась писать очерк о Юлии Африкановне Болонкиной, у меня была встреча с Ларисой Афанасьевной Шемаевой, которая работает в Тигильском районном узле связи с 1964 года. Она также подтвердила слова Юлии Африкановны: «Да, лихо было, но мы шли и работали. А если вовремя не разнесешь газеты, лишаешься премии. У нас были соцобязательства, коллективный договор, и еще много того, что обязывало работать добросовестно. Так мы и привыкли. Поэтому сейчас удивляемся тому, что происходит, какое безобразие творится на рабочих местах. Никто почему-то ничему и никому не обязан».
Будучи начальником в сортировке, Юлия Африкановна наладила работу четко, по всем показателям ее цех был первым. Но хотелось попробовать себя и на более ответственной работе, например оператором или контролером. Но сказали, что надо учиться. Чтобы работать на такой должности, нужно специальное образование. Что ж, надо так надо. Поступила Юлия Африкановна в вечернюю школу.
Муж всегда шел ей навстречу, был помощником во всех семейных делах, сочувствовал, жалел ее Александр Андреевич и всегда подбодрял в трудные минуты.
– А на работе было все так же. Когда надо было отправить спецпочту, уже не ждешь дядю Колю Евтушенко с лошадкой, схватишь мешок с документацией и бежишь сама к самолету, – воодушевленно рассказывает Юлия Африкановна. – Хорошо, что аэродром был близко, на острове Соколовском, бежишь, бывало, успеешь летом и в речке искупаться, обмыться от пыли, а тут и новая почта подошла. Надо ее разобрать и