в этот же день доставить…
Как-то быстро бежало время. Вот уже на руках аттестат о среднем образовании. Запомнился Ю. А. Болонкиной учитель истории Виталий Иванович Висящев, который помогал тем, кто изо всех сил старался окончить общеобразовательную школу, поступить в техникум, чтобы дальше получить образование по специальности. Юлия Африкановна без труда поступила в техникум связи в Хабаровске. И началась трудная заочная учеба. Дети-школьники учились с мамой наперегонки. А оптимизму ее можно было только удивляться.
– Как правило, один раз в год к нам в почтовый отдел приезжал ревизор из Паланы, – продолжала рассказ Ю. А. Болонкина. – Он указывал на ошибки, учил, проверял. И я у него спросила, имею ли право на выходной день в воскресенье. Он ответил положительно. После этого мне стало намного легче. Особенно трудно было работать во время распутицы. С самолета сбрасывали почту в тундру. Связисты бегали и собирали. И так продолжалось месяц или полтора. Но и здесь справлялись, разбирали и доставляли вовремя, хотя иногда корреспонденция поступала к нам в подмоченном виде.
Поехала Юлия Африкановна в 1974 году на очередную сессию в Хабаровск. На факультете учились девушки с нашего района. Они-то и задали тогда Болонкиной вопрос: «Юля, а где ты будешь работать, ведь твоя почта в Тигиле сгорела?» Очень резанула по сердцу такая печальная новость, задумалась, но втайне надеялась на лучшее. Когда приехала домой, узел связи размещался в двухэтажном доме. Начальником была уже Раиса Ивановна Володина.
– Как-то сразу мы потянулись друг к другу, – вспоминает моя собеседница. – Она оценила по достоинству мое трудолюбие, добросовестность в работе. Вскоре я стала начальником отдела «Союзпечать».
Но правду говорят, что жизнь состоит из белых и черных полос. Умер муж у Юлии Африкановны. Ее охватила тоска, опустились руки. Сразу же пришла мысль: «Бросить техникум, зачем все это?»
Уже по прошествии некоторого времени ей подруги рассказали, как муж, будучи уже совершенно обессиленным (он умер от рака), по стенке дошел до телефона и вызвал ее. Очень просил, даже умолял, чтобы не бросала учебу, чтобы и детям в дальнейшем дала образование. Не знала тогда Африкановна, что это был их последний разговор с мужем…
Слишком волевой по натуре была Ю. А. Болонкина, чтобы долго предаваться горю. Жизнь продолжалась, работа отвлекала от хмурых мыслей. По всем показателям узел связи был на лучшем счету в округе и области. Люди уважали друг друга, были и премии, и неплохая заработная плата. Коллектив был как одно целое. Работали ветераны, хорошо знающие свое дело, а также молодежь. Работая инструктором почтовой связи, приходилось ездить раз в квартал по всем селам района.
Приезжая в то или иное отделение связи, Юлия Африкановна старалась не обидеть людей, понимала, что там работают такие же, как она сама в свое время, самоучки. Старалась тактично указать на те или иные ошибки, недостатки.
– Запомнился один случай, который произошел в Воямполке, – с улыбкой вспоминает Ю. А. Болонкина. – На почте работал Володя Кузнецов. При оформлении наложенного платежа он не знал, что делать с деньгами, разложил их везде, где только можно: под клеенкой, за шкаф, в коробочки. Стали разбираться. Когда подбили итог, оказалось, что все сошлось до копеечки. Честность почтовых работников всегда была в особом почете. Да и подбирали на такие должности именно безупречно честных людей.
Вспомнила Ю. А. Болонкина и свою давнюю подружку по работе в с. Хайрюзово – Лидию Семеновну Медведицыну Ей так же, как и Юлии Африкановне, пришлось до всего доходить своим умом. А когда приезжала Африкановна, вместе-то любую погрешность можно было исправить. Добрым словом да чисто женским чутьем старалась она помочь Лидии Семеновне.
Не могла не вспомнить Болонкина начальника узла связи А. П. Барышовца.
– Много хорошего после себя оставил в Тигиле этот человек! У нас в связи был только один провод. По нему осуществлялись переговорная связь и радио с Седанкой и другими селами. Когда велись переговоры, отключали радио и наоборот. Сколько казусов было с такой связью! Барышовец, как только приехал, стал делать все, чтобы функционировала двухпроводная связь. И то, что сейчас в Тигиле такое красивое здание узла связи, – тоже заслуга Барышовца. Он уже работал в Камчатской области и ходатайствовал, чтобы в первую очередь именно в Тигиль были выделены фонды на строительство здания.
В декабре 1981 года неожиданно для себя узнала Юлия Африкановна из газеты «Камчатская правда», что награждена медалью «Ветеран труда». Правда, вручили ее только через два года.
– Даже и радости-то не было. Сколько нервов истрепали по этому поводу, – с болью и обидой проговорила Юлия Африкановна. – Кто это все делал, пусть останется на их совести, но я жизнь свою прожила честно, и награда эта и была, наверное, единственным итогом всей моей работы. Здесь можно было бы поставить точку в повествовании о Ю. А. Болонкиной. Но жизнь продолжается. На пенсию Африкановну провожали в 1986 году. Но работать продолжала дальше, вот только два года, как ушла с предприятия, которому отдала 38 лет своей жизни.
– Да, теперь я уже бабушка, у меня три внучки, – доверительно поделилась со мной Юлия Африкановна. – А жизнь-то какая тяжелая, на пенсию не проживешь, вот сейчас устроилась работать сторожем.
Юлия Африкановна последнее время живет с мамой, которой 85 лет. Она совершенно ничего не видит и не слышит. Жалость и забота – вот что необходимо дорогому человеку, и это сейчас у Африкановны на первом плане, так как мама, как малое дитя, и крест дочерний она выдержит до конца ее дней.
– А профсоюзный комитет приглашает Вас как бывшего ветерана производства на праздники?
– Да, это они делают всегда. Раньше Наталья Сократовна Шевченко, а сейчас Иван Васильевич Курыленко не забывают нас, пенсионеров.
Вот такую, не совсем веселую летопись своей жизни поведала мне Юлия Африкановна.
И все-таки я не удержалась и задала ей последний вопрос:
– А пошла бы, Африкановна, если бы позвали, работать на свое место, на почту?
– Наверное, пошла бы. Дело знаю, трудностей не боюсь. Но с другой стороны… Смогу ли я там работать при нынешних рыночных отношениях? Надо будет переучиваться…
Варлашкины
Свидание она мне назначила на сопке Красный крест, на нашей любимой горе, куда издавна ходили и радоваться, и печалиться, так как там же, в дальнем ее уголочке, тигильчане отвели место под погост.
Была середина мая, время, когда начали расцветать наши подснежники – самострелки. С ними-то и собралась попрощаться навсегда Зоя Кононовна Варлашкина, да еще с этой самой высокой точки Тигиля полюбоваться окрестностями, можно сказать, как-то запечатлеть на свою пленку памяти этот весенний, родной ей с детства поселок, где она родилась и выросла, а сейчас собралась отсюда уехать навсегда.
3. К. Варлашкина
Была суббота, день не предвещал ничего хорошего. Пасмурное небо серыми тучами опустилось почти до верхушки сопки, и казалось, что вот-вот пойдет дождь. Мы медленно поднимались в гору, останавливаясь, чтобы передохнуть, полюбоваться островками самострелок, которые выросли на каменистой почве.
– Я всегда удивляюсь: почему они растут на камнях? А природа их как бы начала оберегать – наделила сероватым пушком, и они напоминают что-то нежное, ласковое.
«Зоя Кононовна начала прощаться», – подумала я, а до вершины сопки, где начинают свой спуск наши отважные горнолыжники, еще далековато.
– Нет, не заросла тропинка, по которой часто в детстве бегали сюда, но стал гуще кедрач. Раньше здесь были лишь маленькие кустики, а сейчас настоящие заросли этого самого лечебного нашего дерева. Вот я начала кашлять, сейчас же наберу шишечек, и через 2–3 дня все пройдет, – поделилась со мной рецептом народной медицины Варлашкина, пока поднимались в гору.
Тигиль распахнул свою панораму неожиданно, как только на подъеме закончились последние кусты кедрового стланика. Вот и речка как на ладони, в этом году она прошла по протоке и нагромоздила глыбы льда на островок Соколовский и по всему заселенному берегу реки. Лед уже почернел, и кажется, что это лежат пласты твердой породы.
Когда вскипел чайник, усевшись удобнее, начала свои воспоминания Зоя Кононовна.
Корни ее семьи из Тигиля, из рода Косыгиных. Жили тут два брата – Тимон Филатович и Конон Филатович. Конона арестовали неожиданно, увезли из родного села и только через 18 лет реабилитировали посмертно. Вдова осталась с девятью детьми, последней, Зое, был годик.
Уж как жила-мыкалась эта женщина, одному Богу известно. Но умерла она очень рано, от чахотки, когда Зоя еще и в школу не пошла. Это случилось в 1943 году. Заботы о воспитании младших взяла на себя старшая Катерина, у которой были уже свои дети. Муж ее занимался охотой. Так и выросла Зоя у сестренки, стала самостоятельной. После школы здесь же, в Тигиле, закончила педучилище, а потом поступила в Хабаровский пединститут народов Севера на факультет русского языка и литературы.
Прошло время. Из Хабаровской прокуратуры вдруг пришла повестка на имя Зои Кононовны. Ей шел тогда 21-й год. Сколько за ночь пережила эта хрупкая девушка, пока дождалась утра. Пришли на память все рассказы сестры, которой в свое время доверяла мать все тайны об отце. С дрожащими ногами и страхом перешагнула порог прокурорского кабинета. Удостоверившись, что она родная дочь, стал этот незнакомый человек поздравлять ее с тем, что отца реабилитировали посмертно, пришли документы о том, что он умер в городе Караганде в 1947 году. Остались от него кое-какие вещи, можно было съездить туда, забрать. Бедная мама так и умерла, ничего не зная о нем. Видно, судьба такая ей выпала.
Зоя Кононовна задумалась, помолчали.
– Кто знает нашу семью в Тигиле, тот может вспомнить всех наших. Сестры выучились, стали учителями.