В 10 лет Федя стал инвалидом, хромой, но руки были мастеровыми. В свое время он окончил церковно-приходскую школу – 4 класса, отличался особой набожностью и учил этому Людмилу. У него была маленькая книжка – Евангелие. Он мог часами читать ее…
Детские воспоминания о любимом дяде Людмилы Егоровны проникновенны: «Я его очень любила и в то же время боялась. Он меня никогда не ругал, а только строго посмотрит… и я понимала, что виновата, просила прощения у мамы или отца.
Родители и дядя ласково меня называли „Люмка“. Когда дядя сделает дудочку, меня позовет и начинает учить играть на ней. Нашу старую Седанку перевозили на другое место, поближе к Тигилю, пришлось разбирать дома и вновь их ставить. Дядя Федя был мастер по изготовлению батов, у него были специальные инструменты. Еще он мог мастерить окна, двери. Для стекол вырезал специальные треугольники из железа, чтобы ими закреплять стекла. В Седанке нашей все печи сложил он, так как был очень любознательным, сам разбирал их (когда переезжали на новое место жительства), запоминал этапы кладки, что-то записывал, а после печь собирал, получалась, как новая.
Умел делать из дерева кадушечки разных размеров. Помню, долго у нас были такие для масла и капусты. А туески из бересты нас всех научил изготовлять. Когда Кеша, двоюродный брат, решил построить себе дом, дядя подсказывал, как начинать, как сделать добротный фундамент».
Вспомнила Людмила Егоровна, какие наказы давал ей дядя Федор, когда она поехала учиться в школу в Тигиль: «В первую очередь – никогда не воруй! Лучше 25 раз попроси, все равно отдадут. И еще самое главное – всегда говори правду».
По решению Камчатского облисполкома начала претворяться в жизнь программа по укрупнению сел повсеместно в СССР и в Камчатской области в частности. Было решено Седанку Оседлую перевести в Тигиль. В 1952 году летом началось переселение. Дома разбирались быстро: надо было только краской пометить каждое бревно: «Я с этой работой хорошо справлялась, мама в это время собирала вещи, – вспоминает Егоровна, – а корову отдали в колхоз, но с возвратом (к сожалению, так ее и не получили обратно). Сколотили плоты, погрузили весь скарб и… поплыли вниз по реке Тигиль со слезами на глазах. На плоту в уголочке разожгли маленький костерок, повесили чайник, а я долго не могла заснуть, и только слышала всхлипы и стоны моих родичей, односельчан, плывших на соседних плотах, да и самой не верилось, что покидаем родной обжитый уголок земли навсегда.
Когда мы приплыли в Тигиль к острову Ворошиловское, на берегу стояли тигильские полеводы. Помню, как красиво пела женщина, я ее запомнила – это была тетя Надя Сысоева. Наверное, от волнения, как сейчас говорят, от стресса, но у дяди Федора отказали ноги, с того момента он навсегда перестал сам ходить, его унесли на руках в палатку. Ночью шел дождь, и когда я утром понесла ему еду, он лежал весь мокрый и плакал, как ребенок. Он помолился, покушал. Позвала своих родственников, они переодели его и занесли в дом Пантелея Елисеевича Федотова. Мне он сказал: „Иди на работу, Люмка, а моих слез ты больше никогда не увидишь“».
Правление колхоза «Ленинский путь» решило дом Беккеровых ставить первым, так как в семье был инвалид. Постепенно переселенцы устроились на новом месте, обжились, все пошли работать в колхоз, помогали друг другу во всем, и к зиме никто не остался без крыши над головой.
Людмила из девочки-подростка превращалась в симпатичную девушку, с милыми веснушками и, втайне от своих родственников (в том числе скрыла это и от дяди), начала готовиться к вступлению в ряды комсомола. Ее подружка Ася Притчина не скрывала от родителей этот факт, и, когда они ушли получать комсомольские билеты, Ефим Алексеевич Притчин пришел к Федору и рассказал, куда девчата пошли.
– Все было здорово, нас все поздравляли, домой пришла веселая, была вера во все хорошее и лучшую жизнь, – вспоминает Людмила Егоровна, – дядя с порога меня строго спросил, где я была. Я все рассказала, что была в райкоме комсомола, показала комсомольский билет… И тут пришла мама, я все ей рассказала, но она взяла березовую ветку и давай меня бить, я успевала только закрывать лицо, но терпела, не плакала. Только услышала, как дядя крикнул ей, чтобы остановилась. С того момента я на всю жизнь поняла, что от родственников ничего нельзя скрывать…
Шестой класс Людмила заканчивала в вечерней школе. А с весны до поздней осени работала на полях. Заведующий фермой Петр Иванович Нюркин, видя, как девчата добросовестно трудились, пригласил их с напарницей работать на коровник. Но она отказалась, сказав, что ее дядя на такую тяжелую работу не отпустит. Но на следующий день дядя дал «добро».
Передо мной трудовая книжка Людмилы Егоровны Правдошиной. Профессия – разнорабочая. Первая запись гласит: «Общий трудовой стаж до перехода из колхоза „Красный Октябрь“ в оленесовхоз „Тигильский“ с 1952 года по 15 марта 1968 г. составляет 16 лет 8 мес, 15 дней».
Да, в 14 лет ей пришлось пойти на работу в колхоз. Первую наставницу по ферме Людмила запомнила хорошо. Это была Варвара Иосифовна Пономарева. Она научила всем хитростям и навыкам, чтобы корова отдала до капли все молоко.
Жизнь не стояла на месте, Людмила Егоровна вышла замуж, пошли дети. Вставать в 4 часа утра на дойку было очень тяжело, вынужденно, но пришлось временно уйти из колхоза. А чтобы не сидеть дома, устраивалась в районную больницу, лесхоз, детский ясли-сад «Березка», народный суд, но тянуло на работу все-таки в родной коллектив. Судя по данным трудовой книжки, общий стаж Л. Е. Правдошиной – около 50 лет, а в совхозе дояркой проработала более 34 лет. На пенсию она ушла из совхоза «Тигильский» в 1988 году, получив при этом звание «Ветеран труда». Кроме того, в «сведениях о поощрениях» трудовой книжки мы узнаем, что Людмила Егоровна награждалась почетными грамотами всех уровней власти, записывались благодарности в честь праздников. Будучи прилежной комсомолкой, она исполняла любые поручения, а когда приняли в члены КПСС, была примером в работе и на отдыхе. Не однажды она избиралась депутатом сельского и районного советов, являлась членом женсовета от совхоза.
Это была в свое время очень активная женщина, мать восьмерых детей (восьмой – Стас, был сыном дочери, но так как она училась, Людмила Егоровна воспитала его вместе со всеми детьми). Сейчас уже подрастают 10 внуков и 12 правнуков. А сколько племянников, внучатых племянников по линии Беккеровых-Правдошиных-Федотовых-Ягановых…
– Людмила Егоровна, давайте поговорим о нашем, о женском. Встретили ли Вы на своем большом жизненном пути настоящую любовь? С Вашей красотой и статью этого просто не могло не случиться.
Немного подумав, она ответила: «Да, была настоящая любовь, но, видно, не судьба… и в то же время как было радостно осознавать, что тебя любит этот человек. Его уже нет на этом свете, но, может быть, ТАМ мы встретимся. Это чувство даже нельзя ни с чем сравнить. У нас все было взаимно, и я счастлива, что со мной ЭТО случилось, я постоянно думала о нем, мне казалось, он был пропитан всеми моими клеточками, – глаза неожиданно покрылись пеленой, смахнув слезы, она продолжала: – Ты знаешь, дядя Федор все-таки внушил мне, что есть другая жизнь ТАМ, и я в это верю».
Передо мной еще один документ Л. Е. Правдошиной – удостоверение, выданное «Корякским окружным институтом усовершенствования учителей,»… в том, что Людмила Егоровна Правдошина в декабре 1995 года обучалась на очных курсах по специальности «Теория и методика преподавания родных языков». Итак, с 1996 года Людмила Егоровна – учитель родных языков. При районном краеведческом музее был открыт кружок, его могли посещать все желающие.
– Осталась в памяти у меня Галина Артамоновна Борискина. Очень серьезно решила заняться изучением ительменского языка, у нее была хорошая память на слова и словосочетания. После она еще овладела навыками плетения из бересты. Ребятишки также приходили на занятия. Я в помощи по изучению родного языка никому не отказываю. У кого есть желание – всегда могут ко мне обратиться.
Не могла не задать вопрос про «Билюкай», крестьянское хозяйство, которое в начале 90-х создала семья Правдошиных и официально зарегистрировала в соответствующих органах.
– Да, когда в 1988 году я ушла на пенсию, дети уже подросли, появились внуки, и что-то так потянуло на свою малую родину, где прошло босоногое детство, где остались могилы бабушки и дедушки, родных и близких мне людей. Мы все собрались на семейное «вече». Я закрепила за собой в бессрочное пользование охотничьи угодья, землю. Дети, кажется, всё просчитали, решили построить дом, сараи, закупить новый мотор. Решили заняться официально рыбным промыслом и охотой. Но все это стало неосуществимо из-за больших налогов, кризиса. Летом только и приезжали туда отдохнуть дети, внуки, порыбачить чисто для своих нужд. Нет, не умеем мы, камчадалы, извлекать выгоду и наживаться даже на исконно своей земле и рыбе. Этого нам не дано!
А разговор вновь перешел в воспоминания: «Мы все староседанкинские держались вместе и дружно. С работы тоже шли иногда и с песнями с Митей Притчиным, Васей Поповым, Ганей, Минькой. Провожали всех по очереди. Дом дяди Григория стоял у реки, забегали иногда к ним во двор попить воду, а провожал по домам нас всегда Асик Шемаев, он был главным на ферме».
В память Людмилы Егоровны врезались неординарные люди: уже упоминавшийся Петр Иванович Нюркин, заведующий фермой, его сменивший – Епифан Илларионович Шемаев, председатель колхоза – Василий Иннокентьевич Косыгин. А когда какое-то время Л. Е. Правдошиной пришлось работать дояркой в Напане, навсегда запомнился Иван Павлович Осипов. Все вышеперечисленные люди не имели высшего образования, но были отличными хозяйственниками, каждый обладал недюжинной рабочей хваткой, они умели повести за собой людей, а сами несли большой груз ответственности за вверенное им хозяйство.
На основании приказа по Камчатскому областному управлению сельского хозяйства № 51 от 13 марта 1968 года в Тигиле создается оленеводческий совхоз «Тигильский».