реальный чувак ». Я понимаю, что это серьезная похвала.
Правда, потом Олег все равно динамит Славу.
Следующий раз я встречаю Славу уже во Франции, на фестивале традиционной музыки в Сан-Шартье. Он приезжают на автобусе, забитом инструментами и людьми – Слава, скрипачка Welladay Катя, флейтист и лютнист Игорь, норвежец-волынщик Кристиан, какой-то англичанин, кажется клоун, симпатичный тип, которого не помню как зовут, пусть будет Томас, и двое норвежцев – сорокалетний Райдер, здоровенный верзила с покрытым красноватыми алкоголическими пятнами лицом и подозрительно сладковатыми манерами, и коротышка Эрик, водитель, тормознутый, застенчивый и заикающийся, но по всему видно, добродушный. Слишком много для микроавтобуса, и все они бледно-землистые от усталости. Но через пару часов они идут играть на забитую гуляющими и танцующими, гудящую от музыки с деревянных помостов площадь, собирают огромную толпу, к ним присоединяются еще несколько волынщиков, скрипачей и так далее (и парочка неизбежных хиппи с джамбеями), бородатый марионеточник в средневековой одежке выводит своих пляшущих кукол, все это время они играют одну бесконечную тему, что-то величественное-ренессансное, но с таким драйвом что рокеры отдыхают.
Когда мы возвращаемся в лагерь (здоровенный бесплатный кемпинг, на коровьем поле за речкой от городка), игорева лютня забрызгана кровью – он разбил себе о струны пальцы, но остановиться не мог.
Норвежцы собираются на машине в город, за покупками и пивом. Недавно Слава купил себе новый газовый примус, с двумя конфорками, удобный, но к нему нет запасных баллончиков, и Эрику с Райдером наказано их привезти (костры тут запрещены и варить рис, которого в автобусе целый мешок, не на чем). К вечеру ближе норвеги возвращаются пьяные и довольные, но привезенные ими баллончики к примусу не подходят. Слава в ярости. Назидательный палец почти касается норвежских носов:
«Every grown up person should be able to find the right kind of gas container in the shop! If the grown up person, after wasting half of the whole fucking day in the town, hanging around the pubs, with a lots of time for any kind of shopping, is not able to find the proper gas container, it means that person is nothing but fucking useless nut!"[28]
Ответное невнятное поскуливанье норвегов.
«Эй, Эрик! You were asking what does it mean – «жопа дело»? What you have done today, that is a good sample of «жопа дело»! Это просто КАРАУЛ! Now, repeat after me, Eric: «Ка-ра-ул!»[29]
«Cara-ool », лепечет Эрик. Потом, спохватываясь: «But, you know, Slava, it wasn`t really evident…»[30]
“Now shut up, Eric, do not make the whole thing worse… Now, I want two of you to come back to the town, and change back them fucking containers! NO! Do not interrupt me! You want to ask why? Well, you see there are many people here, all of them my old friends, and because of you being that kind of hopeless imbeciles, they will stay hungry tonight, IF you will not find the containers! You should learn responsibility, my friends! Is it clear?”[31]
Слава-шоу происходит прямо у нас на глазах, возле растянутого между двумя машинами брезентового тента, под которым мы сидим, и, ясное дело, угораем со смеху, хотя мне все же слегка не по себе. Больно уж армию напоминает. Слава возвращается к нам.
«Че-то ты, Слава, совсем их загнобил», говорю я.
«Ничего, пусть учатся ушлости!» Слава широко улыбается. «А то совсем тормозят последнее время».
Варяги отвязывают край тента, садятся в машину и уезжают. А я думаю, что наверное со Славой не так-то просто путешествовать.
На следующий день мы со Славой идем к замку в центре Сан-Шартье. Сегодня там какой-то хороший концерт, но все что внутри замковых стен – стоит денег. По дороге, обходя крепостную стену (по большей части замененную уже изгородью) в поисках доступного перелаза, беседуем за жизнь. Я говорю, что по Европе круто путешествовать на автобусе, никакого стопа не надо, удобно, ночуешь где поспокойней и красивей, и т.п., и если бы так можно было в России, путешествовать из города в город, сейшенить на бензин по дороге, кайф. У нас-то места поинтересней бывают. «Так я этого и хочу», говорит Слава. И добавляет вдруг:
«А че, у тебя классный вруб! Хочешь, будет нашим менеджером, когда в Россию вернешься? Ты в компьютерах разбираешься, язык у тебя нормально подвешен – давай!»
«Мне уже предлагали как-то, менеджером «Зеленых рукавов». И я себе представил – я, скажем, со всеми договорюсь - а тут Олег. И он спит. Будить нельзя, а то священность нарушится и чистота момента не настанет. Неее, думаю, лучше я к ним в гости ходить буду. Я как-то с друзьями пытаюсь серьезных дел не иметь»
«Ну, смотри. Хотя может ты и прав. Я когда шабашил, дома строил, набрал однажды бригаду из старых друзей, потом пришлось рассориться. Даешь человеку инструмент, а он его ломает. Приходится морду бить»
(«Ничего себе», думаю я).
Тут разговор прервался, потому что мы опять вышли к главному входу, прямо около касс, и я вдруг увидел, что, встав на каменный столбик возле шлагбаума, можно запросто перемахнуть через стену, прямо за спиной у охранников. Что я и сделал, с ненужной, наверное, внезапностью, успев только сказать Славе «Сюда!» - и, поставив уже ногу для упора, увидел как замедленные охранники повернулись к нам и округлили глаза. Так что Слава не успел перескочить, а я приземлился на противоположной стороне, слегка ободрав ногу, и в аккурат возле полицейского поста. Жандармы, стоящие спиной к этому месту, по непонятной причине меня не заметили.
Следующие несколько дней продолжается вялотекущее вздрючиванье викингов, Кристиан с Томасом появляются редко (и Томас безошибочно имитирует славины «жопа делы» и «караулы»), Слава варит рис, все играют музыку, или просто сидят под тентом и болтают, или переходят через речку в городок, где на улицах творится куча всего, вечерами тысячи людей танцуют около деревянных помостов с сотнями музыкантов, а потом уже совсем ночью толпа редеет, но оставшиеся очень пьяны, и даже иногда вспыхивают пьяные драки, редкость для Франции, но тут много ирландцев и англичан – фестиваль знаменитый.
Потом мы уехали домой, в Нант, а Слава отправился в Испанию. Но уехал недалеко, потому что уже через несколько дней вся их команда оказалась снова в Нанте, опять очень усталые и немытые, а старый и ржавый и так надежно выглядевший, округлый их «Форд», купленный за месяц до того в Норвегии, остался в безнадежном состоянии на обочине дороги возле Бордо. Приехали они уже на купленном на все заработанные в пути деньги «Рено», помоложе «Форда», но тоже в возрасте, чтобы его зарегистрировать и застраховать.
Через неделю мы уезжаем в Бретань, на фестиваль, и еще – к морским скалам, оставив Славу в Нанте. Когда мы возвращаемся, он опять на пути в Испанию.
Вскоре после этого мы с Аликом и Бабаджаном уезжаем на Балканы и, позвонив по дороге в Нант, узнаем что Слава с Катей опять вернулись, на этот раз вдвоем.
Где-то около все того же злосчастного Бордо начались разборки между Славой и норвежцами, Слава ударил Эрика, Эрик с Райдером уехали, и Слава, Игорь и Катя остались в машине, которую никто из них не умел водить. Им пришлось автостопом доехать до города и звонить в Нант, прося выслать хоть какого завалящего водителя, но все были в отъезде, и несколько дней они проводят в Бордо, ночуя в пригородном лесу. Игорь уезжает стопом непонятно куда.
Дальнейшее мне известно со слов оставшихся в Нанте.
В конце концов водитель нашелся – нантская студентка Саша, бойкая, простецкая и любвеобильная девица из Симферополя. Она и отвезла их до Нанта (всю дорогу Слава с умилением смотрел на нее и говорил: «Ну надо же… ну вообще… такая маленькая и все умеет!»).
Итак, жопа-дело. Слава слоняется по квартире, лежит на диване и читает невесть откуда взявшегося среди небогатого выбора русских книжек Островского, «Лес». И вдруг, просветлевший Слава вскакивает с дивана и кричит: «Ух ты! Так это про меня! Ну вообще, слышьте, это ж все про меня написано! А-фи-генная книга! Давайте поставим Островского на нантских улицах!». Еще они ходят сейшенить на Буффэ, нантскую пешеходку, Слава, Катя, Митя и Костя, волынка, две скрипки и контрабас.
«Ух ты, у нас обалденный групешник срастается! Поехали вместе в Испанию!»
«А кто машину поведет?»
«Да ничего! Я сейчас научусь!»
И пристает к Сашке: "Научи!". Через два дня:
«Ну все, я готов! Поехали!»
Катя нервно говорит, что в машину вместе с ним не сядет.
«Да ладно, пойдем вокруг дома покатаемся! Увидишь, я все уже умею!» они забирают со сквота Митю, катаются с десяток минут, потом Митя тоже говорит: «Не, Слава, не, как-то не очень. Нет, давай лучше кто-нибудь другой машину поведет»
Несколько дней Слава гипнотизирует Сашку, и в конце концов она соглашается.
Но вначале – затмение. То самое, знаменитое, 1999 года. Все бегают по квартире с закопченными согласно инструкции стеклышками (мы в это время коптим на костре свои, на хорватском острове Крк), смотреть на исчезающее солнце, а Слава играет на волынке что-то бодрое, галисийское, очень красивое и подходящее (самое удивительное в этом затмении для меня было не исчезновение солнца, а то как страшно за минуту за того умолкли все птицы. Даже дебелые немецкие туристы заткнулись. И еще стало холодно).