— Шеш-беш? Гм… — Владимир Степанович нахмурился и некоторое время обдумывал ситуацию, а затем неуверенно переместил белую шашку в дальний угол игрового поля. Взял в руки кости, потряс их и бросил, прищурив глаза, как делал всегда, когда ждал «чего нибудь нормального».
— Ага. Сэ-джогар. Хор-р-рошо!
Теперь он довольно улыбнулся и передвинул уже черную шашку, напевая под нос что-то веселое.
Заядлый игрок в нарды, он любил употреблять «специфические термины», называя «три-четыре» «сэ-джогаром», «кости» — «зарами», а шашки… впрочем, их он называл шашками.
Гриша, как всегда, задерживался и приходилось играть самому с собой. Но в подобной игре тоже были свои плюсы — здесь не могло быть проигравших, а проигрывать Владимир Степанович, или, как его называли многие друзья, Вээс, не любил.
Ярко светило солнышко, но здесь, под кронами двух больших тополей, было даже прохладно. Ветер легонько обдувал волосы, сверху доносилось чириканье воробьев и настроение у Вээса было преотличное.
Бесспорно, в этой партии он выигрывал, хотя положение было довольно сложное. После очередного броска перед ним стал выбор — рискнуть и попытаться выиграть с «марсом», или не рисковать и победить так называемым «ойном» — одинарным выигрышем.
Увлеченно раздумывая над возможными вариантами исхода партии, Вээс не заметил, как сзади него остановился высокий мужчина с блекло-рыжими волосами, одетый в новенький спортивный костюм. Он внимательно посмотрел на доску, а когда Вээс сделал ход, тихонько кашлянул.
Вээс повернулся, посмотрел на мужчину и опять уткнулся в доску. Тогда мужчина обошел Владимира Степановича и сел напротив.
— Я бы закрыл вон ту дырку в углу. — произнес он.
Голос у незнакомца был какой-то странный. Вроде как вместе с голосом эхо раздавалось. Вээс посмотрел на мужчину так, как должен смотреть на любителя профессионал, и покачал головой.
— Так ходить не желательно. — пояснил он и бросил зары на доску. Сделал ход черными и только собирался снова бросать кубики, как незнакомец заявил:
— Вы подыгрываете белым!
Сначала Владимир Степанович смутился — в словах незнакомца была доля истины, Вээс действительно сделал заведомо ошибочный ход. Но потом посмотрел на незнакомца с возмущением, словно говоря: «а вам какое дело?»
Незнакомец на уничижающий взгляд никак не отреагировал и извиняться не стал. Вместо этого он сел поближе и спросил:
— Не хотите со мной сыграть? Я вам подыгрывать не буду.
Последнюю фразу он выделил, намекая на то, что от него пощады не будет. И он добился, чего хотел — фраза задела Владимира Степановича за живое. Ему, чемпиону всего двора, предлагают сыграть в нарды и угрожают не поддаваться?! Да он этого наглеца под орех разделает!
Вээс решительно стал расставлять шашки.
Через несколько секунд началась игра.
Незнакомец оказался сильным игроком. Первую партию они играли молча, Вээс волновался и допустил несколько ошибок. Вкупе с неудачными бросками итогом партии явился его проигрыш. Незнакомец явно развеселился и стал более разговорчивым, в отличие от Владимира Степановича, который даже немного разнервничался.
— Нарды являются уникальной игрой. — поучительно сказал мужчина, когда они расставляли шашки для новой партии. Не обращая внимания на мрачное лицо Вээса, он продолжил, — Для выигрыша необходимо везение и способность аналитически мыслить.
Он кинул кубики и сделал ход.
— Но везение важнее. — буркнул Вээс, кидая зарики.
— Не скажите, не скажите. Существует даже теория, согласно которой основным фактором является мышление, и только потом удача.
Странного оттенка, похожего на эхо, слышно не было. Наверное, просто первый раз показалось.
— Никогда не слышал о такой теории. — недовольно заявил Вээс, делая ход.
— И не услышите. Эту теорию несколько тысяч лет назад разработал один известный ученый. — незнакомец кинул кубики и задумался.
— Несколько тысяч лет назад нард на свете не было. — сказал Вээс, внимательно следя за ходом своего противника.
— Это у вас не было. — парировал незнакомец. — А у нас были. И есть. И будут, потому что только благодаря этой игре мы стали…
Внезапно он осекся и замолчал. Вээс не обратил на его слова особого внимания и они продолжили играть.
Несколько минут они не говорили друг другу ни слова, а потом Вээс спросил:
— А вы откуда?
— Издалека. — ответил незнакомец уже отнюдь не веселым тоном. Ситуация на доске складывалась явно не в его пользу.
Больше Вээс расспрашивать его не стал, поглощенный игрой. Через несколько ходов он удачно кинул зарики и сумел перекрыть даже не шесть, а семь ячеек подряд, заперев пять фишек соперника у него на «базе». Еще через несколько ходов выяснилось, что партия закончится «марсом». Вээс так и сказал:
— Марс!
Незнакомец пробормотал что-то непонятное.
— Что вы говорите? — переспросил Вээс.
— Теория допускает некоторые случайности. Иногда такое бывает…
— В таком случае, продолжим? — насмешливо спросил Вээс и незнакомец стал торопливо расставлять шашки.
Они сыграли еще добрый десяток партий. Гриша так и не появился, но Вээс даже не обратил на это внимания. Партии были интересны — незнакомец играл действительно талантливо, делая порой совершенно неожиданные ходы и ставя Владимира Степановича в тупик. Но… Вээс тоже был не подарком — он менял стили, переходя от обороны к нападению, тоже делал неожиданные ходы и тоже заставлял противника долго думать над ходом. О, это была самая что ни на есть битва титанов!
Наконец, после окончания очередной партии и подсчета очков («ойн» -1, «марс»- 2), выяснилось, что у них ничья. Можно было бы сказать «победила дружба», а затем все-таки познакомиться и по поводу знакомства выпить по бутылочке пива, но…
Они были настоящими бойцами, не приемлющими ничьи. Поэтому и прозвучало это грозное и решительное слово «КОНТРОВАЯ!»
Последняя партия словно впитала в себя все особенности предыдущих игр: то, казалось бы, уже неминуем проигрыш незнакомца, загнанного в угол мастерскими ходами Вээса, но следующие два-три броска поворачивали ситуацию на сто восемьдесят градусов, и вот уже Вээс глубоко затягивается сигаретой и нервно барабанит пальцами по столу, переживая за исход игры.
Каждый дубль, брошенный одним, вызывал стон у другого. Сколько вздохов облегчения слышалось над доской, когда, казалось бы в безвыходной ситуации находился выход и какой! Контратака за контратакой, опережение за опережением…
Партия близилась к концу. Уже давно все шашки расставлены по домам, уже выкинули оба противника по половине и вот… последние мгновения.
Ситуация донельзя отчаянная: у незнакомца пять шашек и все они находятся на единице. У Вээса только три шашки, но две стоят на пятерке, а одна на четверке. Его бросок.
Стуча костяными боками по деревянной поверхности, кубики остановились и одновременно с этим у Вээса вырвался стон. 2:1 Ни одна шашка не выбрасывается. Вээс передвинул шашки с пятерок — одну на четверку, одну на тройку и потянулся за новой сигаретой. Еще не все потеряно… Казалось бы.
Когда кинул незнакомец и зарики остановились, Вээс долго не мог поверить в то, что изображено на верхних гранях. Двойка на одной и двойка на другой — они рушили все надежды.
Незнакомец небрежным жестом сдвинул в сторону четыре шашки и довольно улыбнулся.
— Кур. ак. зель. дурро! — произнес он и Вээс уставился на него в недоумении. — Дии. перс. моу. фьююю!
— Чего?
— По вашему это что-то вроде «Справедливость восторжествовала!» — пояснил незнакомец. — «Теория великого Дии верна!»
«Сбрендил» — мелькнула мысль, а в следующее мгновение Вээс разозлился. — «Справедливость? Теория верна? Выиграл за счет куша и глумится, подонок!»
И он со злостью швырнул кубики на полированную доску, ничего не нашептывая, как в прошлые разы.
Для того, чтобы выиграть, надо было бросить всего три комбинации: 6:6, 5:5 или 4:4. Любой другой вариант был бы проигрышным. Сколько из скольких у него шансов — Вээс подсчитывать не хотел. Он уже смирился с проигрышем и поэтому даже не глянул на кубики, а о том, что произошло, догадался по возмущенному крику своего соперника.
Кубики спокойно лежали на середине доски и на верхних гранях обоих были четверки. Секунду Вээс смотрел на них, не веря в случившееся, а затем засмеялся. Смех быстро перерос в хохот, может, даже немного оскорбительный, но вполне справедливый.
— Теория… верна… — сквозь смех простонал Вээс. — Вот и вся ваша теория. Как кинул, так и сыграл. В пух и прах… всю теорию…
Незнакомец с минуту наблюдал за смеющимся Вээсом, затем поднялся.
— Куур. ми. рома. по. перс. моу. — сказал он. — торг. прав. бит. длоо!
— Что? Что вы говорите?! — продолжал смеятся Вээс.
— Звезды видят, еще никто во всей Галактике не мог победить меня! Если вы так сильно играете в нарды, почему же вы такие слабые?
— Кто слабые? — Вээс перестал смеяться и в недоумении уставился на незнакомца.
— Вы, называющие себя землянами! Я, Рожденный Бхааром, Играющий Лучше Других, Не Знающий Поражения, проиграл вам, которые не могут даже выйти в космос! Вы действительно великая раса, называющая себя человечеством. Вы умны, вы удачливы и вы… вы опасны!
— Ты чего несешь?! — на всякий случай Вээс отодвинулся.
— Я не человек, презренный! Я посланец с другой Галактики. И я говорю, что вы, двуногие, умеете играть в нарды, умеете сильнее нас, а значит, вы опасны для нашей расы!
Эхо, оно опять появилось. Но не это было более заметным, а интонация, в которой чувствовались злость и… презрение, что ли?
— Двуногие? — обиделся Вээс — На себя посмотри!
Незнакомец положил руку себе на затылок, сделал какое-то движение и внезапно его лицо стало плавиться, словно воск. Сквозь черты человеческого лица стали проступать другие — незнакомые и оттого пугающие. Показалась полупрозрачная роговица на месте, где должен был находится рот, вместо носа проявился странный изогнутый отросток, напоминающий клюв… Вээс замер, почувствовав, что у него подрагивают колени.