– Да, такая милая родинка на правой… - поддакнул Петер.
– Что-о-о?! - гневно нахмурился королевич. - Что ты сказал, смерд?!
Оруженосец нервно сглотнул, проклиная свой длинный язык… и облегченно вздохнул - его высочеству стало не до него. Потому что дверь башни распахнулась, и на пороге появился Рауль.
Великан держал наперевес огромную дубовую палицу с ржавыми гвоздями вместо шипов, а на макушку напялил конский наглавник. Человеческий шлем ни за что не налез бы на эту головищу, да и лошадиный пришлось немного расширить. Рауль хмуро посмотрел на выстроившихся внизу людей с копьями и рогатинами, на стрелы и болты, нацеленные ему в грудь, тяжело вздохнул, взмахнул исполинским оружием, а потом тяжело побежал вниз по тропе.
Ландскнехты королевича торопливо наклонили рогатины, готовясь достойно встретить двуногую дичь. Хотя колени у них едва заметно подрагивали - до сего дня самой крупной добычей его высочества был пятнадцатифутовый огр. Но этот детинушка убил бы толстопузого людоеда ударом кулака…
Рауль промчался, как метеор, не обращая внимания на уколы болтов и раненые ноги. В голенях застряли две рогатины, еще одна впилась в пятку, но могучий великан щедро заплатил за каждую рану. Двенадцать воинов остались лежать мертвыми - частично растоптанные, частично убитые чудовищной палицей.
– Вход воспрещен!!! - бешено ревел Рауль, от души лупя палицей по мельтешащим под ногами человечкам. - Вход воспрещен, недомерки!!!
Но королевич Матеуш только усмехался, глядя на разбушевавшегося громилу. Он привел вполне достаточно воинов… и еще кое-что. Великан с каждой секундой все больше походил на ежа - арбалетчики стремительно вставляли в гнезда новые болты и натягивали пластины. Лучники работали еще быстрее - многие колчаны уже опустели. Правда стрелы, не обладая пробивной силой болтов, лишь царапали слоновью шкуру великана. А вот болты застревали поглубже…
– Я уже иду!!! - грозно пообещал великан, расправившись с первой шеренгой нападающих и двинувшись к королевичу и прикрывающим его стрелкам.
Матеуш опять не сдвинулся с места. Он скептически прищурился, оценивая кровавый след, тянущийся за Раулем, а потом махнул людям у повозки.
Дерюга вмиг слетела. А под ней обнаружилась каррабамита - метательная машина, похожая на огромный арбалет. В ней был один-единственный снаряд - длинная и толстая стрела из кованого железа.
Каррабамиту везли уже заряженную, полностью приготовленную и даже нацеленную - королевич был опытным охотником и заранее вычислил рост добычи. Он вторично махнул рукой, и Петер дернул за рычаг. Толстенная тетива глухо хлопнула, и стрела устремилась вперед…
Рауль замер, уже начав заносить палицу над головой ненавистного человека. Его отбросило назад на несколько шагов - он с трудом удержался на ногах. Великан медленно опустил глаза - из живота торчал наконечник стрелы размером с небольшое бревно. От него тянулся толстый канат, заканчивающийся на основании каррабамиты. Королевич Матеуш был опытным охотником, и прекрасно знал, что дичь может сбежать даже со стрелой в груди…
Великан несколько секунд стоял неподвижно, прислушиваясь к грызущей боли в животе. В голове крутилось одно - с такой раной выжить невозможно. Он медленно ухватился за канат, и с силой дернул каррабамиту на себя.
– Осторожнее! - досадливо крикнул Матеуш на своих помощников. Он сам успел отпрыгнуть в сторону, но двое воинов попали под удар и свалились с пробитыми головами. - Стреляйте в него!
Арбалетчики вновь подняли орудия, но выстрелить уже не успели. Рауль резко выдернул из живота железную стрелу, не обращая внимания на то, что вместе с ней вываливаются и кишки, схватил каррабамиту в охапку и швырнул ее, как молотобоец - ядро.
Четверо воинов, оказавшиеся на пути броска, погибли сразу же. Сама же каррабамита ударилась о скалу и разлетелась вдребезги - мастера, делавшие это оружие, не рассчитывали, что им станут кидаться великаны. Во все стороны полетели щепки и гвозди.
Рауль бросил ненавидящий взгляд на Матеуша, развернулся и зашагал прочь, прижимая ладони к ужасной дыре в животе.
Все выше и выше… Кровоточащие ноги страшно болели, в груди холодело, глаза застилала багровая пелена. Он шел все медленнее, едва различая дорогу под ногами. Правое сердце уже почти не билось, да и левое неприятно хрипело и давало сбои. Великан потерял слишком много крови. Только могучие мышцы и железная воля тащили его вперед.
Матеуш со своими людьми неторопливо двигался позади. Сегодня он лишился двух третей отряда, но это были допустимые потери. Примерно так он и рассчитывал. К тому же предусмотрительный королевич никогда не платил своим наемникам вперед, так что великан еще и помог сэкономить.
Судя по кровавой дороге, стелящейся за еле бредущим Раулем, через несколько шагов он просто упадет. Каждый шаг давался великану со все большим трудом, дыхание замедлилось, а правое сердце остановилось совсем. Из раны на животе вывалился какой-то склизкий мешок, разбрызгавший во все стороны что-то едкое и дурно пахнущее. Похоже, желудок.
Наконец Рауль остановился. У самого края Чертовой Пасти. Он шумно выплюнул кровавый сгусток, а потом хрипло проговорил:
– Никто… никто и никогда… никогда… не получит… черепа… черепа великана!
И с этими словами он сделал еще один шаг. Прямо в пропасть.
Королевич Матеуш яростно закричал, бросаясь вперед - от него уходил ценнейший экспонат.
Разумеется, он ничего не смог сделать. Только успел услышать, как в глубине затихает торжествующий рев:
– Я после-е-е-е-е-едни-и-и-и-ий!!!
В народе говорили, что у Чертовой Пасти нет дна…
Разбитые зеркала
Филиппо бежал по крыше. Он наслаждался этим моментом - сейчас, летя над ночной Венецией, видя отблески лунного света в великолепных каналах, он чувствовал себя самим Меркурием, спустившимся на грешную землю. Он легко перепрыгивал с парапета на парапет, продвигаясь так же быстро, как если бы бежал по гладкой дороге. Венеция Серениссима, Светлейшая Венеция, прекраснейший город в Европе, очень хороша в этом смысле - корпуса домов, соединенные высокими арками, со стороны кажутся одним целым. Планировка у всех одинаковая, одни и те же блоки повторяются многократно.
Идеальный город для наемного убийцы.
Филиппо Кальери был лучшим в своем деле. Никто другой не мог так легко и незаметно проникнуть в дом богатого купца, плотно напичканный стражей, тихо полоснуть по горлу сандедеей[1] и так же тихо ускользнуть. Тридцать четыре заказа! Тридцать четыре - и все выполнены блестяще! Других таких искусников в Венеции не было. А потому нет ничего удивительного, что и этот заказ достался именно ему.
Еще один прыжок, и вот Филиппо уже стоит на крыше одного из крупнейших ка[2] Большого канала. Внимательный взгляд окинул открывшуюся панораму, задержавшись на Палаццо - великолепном Дворце Дожей. Наемный убийца чуть прищурился, оценивая расстояние, и вновь продолжил свой ночной бег. Последний рывок, и худощавая фигура, затянутая в черный бархат, влетела в распахнутое настежь окно.
Филиппо не издал ни единого звука. Он точно знал это. И тем не менее человек, стоящий спиной к окну, в тот же миг сказал:
– Ты опоздал.
Голос прозвучал сухо и неприветливо.
– Да, мой дож, - склонился в льстивом поклоне убийца. Этот человек был его постоянным заказчиком, и он готов был из кожи вон лезть, чтоб только угодить ему. - Ваш гонец не сразу отыскал меня…
– Меня не интересуют оправдания, - равнодушно ответил дож, поворачиваясь к ночному посетителю.
Лицо могущественного дожа скрывала театральная маска - добродушный увалень Панталоне. Он не собирался показывать убийце свое лицо. Впрочем, на Филиппо также была маска - Арлекин. Ему хотелось оказаться узнанным не более, чем дожу.
Впрочем, этот театр был насквозь нелеп, и оба его участника это понимали. Разумеется, Филиппо отлично знал, кто его заказчик. Найдите в Венеции человека, не знающего имени… но тс-с, об этом опасно даже думать! И точно так же шпионы великого дожа давным-давно выяснили все о Филиппо Кальери - только дурак станет доверять столь щекотливые дела неизвестному.
Тем не менее оба собеседника притворялись, что не подозревают о истинном имени другого. Простая вежливость - пока что они нуждались друг в друге…
– Предыдущая работа была выполнена… неплохо, - отвесил скупой комплимент дож. - Я доволен.
– Надеюсь, вас не разочарует и следующая, - улыбнулся под маской убийца. - Ведь именно за этим вы призвали меня посреди ночи?
– Твоя сообразительность заслуживает похвалы, - еле заметно кивнул вельможа, протягивая Филиппо два предмета - запечатанный конверт и тяжелый кожаный мешочек.
Убийца взвесил кошелек в руке и его брови невольно поползли вверх - гонорар весил почти втрое больше обычного. Он развязал тесемки - нет, никакого серебра или «ущербных» монет, только полновесные золотые дукаты.
– Работа будет сложной, - сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно.
– Очень, - подтвердил дож. - Я пойму, если ты откажешься.
Филиппо только усмехнулся. Откажешься… Если он откажется от заказа Его Светлости, уже на следующий день за ним самим придут бывшие коллеги по цеху… Он и без того уже давно подумывал исчезнуть из «города каналов» - слишком много тайн его владык не были тайнами для него…
А человек, знающий столь многое, опасен.
Но пока что время у него еще было. И этот заказ он обязательно исполнит - честь мастера требует окончить дело, за которое уже получен гонорар. Он скорчил рожу, по-детски радуясь, что дож не видит его лица под маской, и спрятал кошель за пазуху. В голову невольно закралась мысль - а не корчит ли светлейший сейчас такие же рожи под своей маской? Глупость, конечно, но кто может сказать наверняка?
– Ступай, - сухо приказал дож, вновь отворачиваясь от посетителя.
Филиппо еще раз поклонился и лихим кувырком выпрыгнул в окно. В этом финте не было никакого смысла - заказчик его не видел, а если бы и увидел, все равно бы не оценил. Но Филиппо гордился своей ловкостью и пользовался малейшей возможностью ее продемонстрировать.