Из документов по делу Дьорка следовало, что тот был талантливым ученым и деятельным экспериментатором, но никак не честным человеком. В своих докладных записках он рапортовал об успехах и брал повышенные обязательства — у Ивина даже возникло впечатление, что профессор издевается, — а сам занимался чем-то совсем другим. Кроме того, как установила правительственная комиссия, он допустил «неоправданный перерасход человеческого материала». Лев Ивин содрогнулся: да, здесь ставили эксперименты на людях. Чему удивляться, если речь идет о выживании целой расы… Последний свой опыт Дьорк произвел в день неудачного ареста. Преодолевая отвращение, Ивин вновь и вновь прокручивал кадры, снятые в лаборатории: ужасные метаморфозы, происходившие с людьми за несколько минут. Его не оставляло чувство, что смыслом их была не смерть, а что-то иное.
Ивин связался с Мьором:
— Мне нужен эксперт. Желательно, знакомый с работами Дьорка.
— Такой человек есть. Это бывший ассистент профессора Ларв. Думаю, он согласится работать с нами.
Ларв оказался нервным мужчиной с недоверчивым взглядом.
Впрочем, его можно было понять: он впервые общался с инопланетянином.
— Вы действительно со звезд?
— Мне посоветовали не распространяться об этом.
— Ну, ясное дело, — вздохнул Ларв. — Как же иначе…
— Вы были ассистентом Дьорка?
— Увы. Из-за этого я потерял работу.
— Насколько мне известно, вы ушли по собственному желанию.
— Да, потому что знал, чем все это кончится.
— Знали?
— Подозревал. Старина Дьорк был из тех, кто всегда все доводит до конца.
— Правильно ли я понял идею его исследований: она состояла в том, чтобы одни болезни лечить за счет других?
— Так он сформулировал ее перед начальством — и оно согласилось, потому что в прошлом уже были подобные прецеденты.
На самом деле идея была куда шире: превратить болезнетворные микроорганизмы из врагов в союзников.
— В чем же разница?
— В формулировках. Последняя совершенно неприемлема — она противоречит официальной идеологии: болезни — это зло. А вот когда из двух зол выбирают меньшее — это нормально.
— Неужели новый вирус считался меньшим злом?
— Это была другая разработка, следующий этап. Видите ли, вирус — идеальный медицинский инструмент. Кто лучше него проникнет во все части человеческого тела?
— Но в чем смысл такого проникновения?
— Любой вирус внедряет в клетки свой генетический код.
Идея состояла в том, чтобы сделать его орудием генной инженерии.
Тогда можно делать операции сразу на всем организме. На взрослом организме, а не на оплодотворенной яйцеклетке, как это делалось до сих пор.
— Значит, цель — мутация, превращение, а не смерть?
— Разумеется. Мы же врачи, а не убийцы.
— Но вы убиваете людей! Я имею в виду даже не само ЧП, а ваши эксперименты на людях…
— Вам это кажется дикостью? — усмехнулся Ларв. — Видно, что вы нездешний. Мы используем только выродков.
— А вы смотрите «Ользи»?
— Моя жена смотрит. Но я понял ваш намек. Видите ли, Ользи по крайней мере ходит и разговаривает. А нам поставляют в основном безнадежных идиотов, ведущих растительный образ жизни.
Наоборот, мутация может вернуть им разум.
— Пока что она отняла жизнь у вполне здоровых людей.
— Видимо, процесс не контролировался.
— Это все, что вы можете сказать?
— Я больше ничего не знаю!
— Как вы думаете, Дьорк мог сбежать с контейнером?
— Да, если у него была такая возможность. Он один знал о новом вирусе все и мог как-то защититься.
— Вы оправдываете его?
— Его открытие могло спасти нашу расу от вырождения.
— Но оно же может ее погубить.
— Так всегда бывает с великими открытиями! — в глазах Ларва зажегся огонь фанатизма настоящего ученого, преданного своему делу.
После разговора с ассистентом профессора Ивин вновь углубился в документы. Собственно, вся черновая работа была выполнена, но следствие, идущее традиционными путями, зашло в тупик. Число трупов после катастрофы соответствовало числу людей, которые должны были находиться в лаборатории, включая агентов тайной полиции. Никто из них оттуда не вернулся. Тем не менее был объявлен розыск на Дьорка, нескольких его сотрудников, знавших шифр сейфа с контейнером, а сотрудники, по каким-то причинам отсутствовавшие в лаборатории, были самым строгим образом допрошены. Результаты оказались нулевыми.
— Где может скрываться Дьорк, если он жив? — спросил сыщик у Мьора.
— На нижних этажах или в аварийных секторах, где не работает автоматическая система слежения. Но в таком случае ему не позавидуешь.
— Да?
— Там скапливаются отбросы общества: дикие выродки и преступники. Они ведут борьбу за существование не менее жестокую, чем в Тьюрии. Время от времени мы устраиваем на них облавы, но полностью уничтожить этих крыс не удается.
— У вас нет среди них информаторов?
— Есть, но очень мало. Их часто убивают. Никто ничего не сообщал.
— Жаль. А какие еще есть возможности?
— Бегство в Тьюрию. Но это не так-то просто.
— Расскажите подробнее.
— Вы знаете, что материки разделены проливом. Море там довольно бурное. На обоих берегах — пограничные посты, сверху
— спутники слежения. Пересечь границу нелегально практически невозможно. Более того, даже легальные эмигранты из Вейрии часто не добираются до другого берега, а те, кто добирается, сразу же заболевают. Поскольку их никто не лечит, многие умирают, а выживших продают в рабство.
— Зачем же они туда едут?
— Бегство от цивилизации!
Честно говоря, Льву Ивину цивилизация Вейрии тоже не нравилась. Но слишком уж небогатый выбор был у несчастных.
— Возможно, Дьорк уже мертв, а контейнер в руках подонков из канализации или на дне моря, — предположил сыщик.
— Это ужасно, — помолчав, вымолвил Мьор. — Тогда рано или поздно, но катастрофа неминуема. С профессором хоть можно было договориться…
— Вы стали бы с ним договариваться?
Мьор цинично улыбнулся.
— Вот именно, — кивнул Ивин. — Не забывайте, Дьорк хитер. Он уже два раза перехитрил вас. Думаете, он попался бы на ваши уловки?
— Попробовать стоило. На карту поставлена судьба нашего мира.
— Если бы вы не дезинтегрировали лабораторию, у вас остались бы образцы вируса — можно было бы попытаться найти противоядие.
Лицо Мьора стало жестким:
— Мы пригласили вас не для того, чтобы вы обсуждали решения руководства. Нам нужен сыщик, а не критик.
— Извините.
— Ладно. Могу сказать только, что работы по противоядию ведутся.
— Это замечательно. Вы надеетесь на успех?
— А что нам остается? — буркнул Мьор и ушел, оставив Ивина в глубоком раздумье.
Тот начал снова просматривать кадры, снятые роботами при подсчете погибших. Их действительно невозможно было опознать.
Все были в первоначально белых халатах, теперь залитых кровью и слизистыми выделениями. Некоторые в судорогах рвали на себе одежду с нечеловеческой силой, превращая ее в лохмотья. Черты лица искажались, глаза лопались и вытекали, кожа меняла цвет и пузырилась. Ивину пришла в голову идейка насчет золотых зубов, цепочек или колец, но он тут же с сожалением отбросил ее: искусственные зубы здесь делали неотличимыми от настоящих, а носить украшения на теле считалось вредным для здоровья. К тому же трупы давно уничтожены. Решающий эксперимент Дьорка провалился, мутация не удалась. А может, и теория была неверна?
Впрочем, теперь это уже не имеет значения.
Ночью Ивина мучили кошмары. Несколько раз он просыпался с ощущением разгадки, но каждый раз она ускользала от него, оставляя лишь смутные воспоминания. Лишь под утро сон стал ясным и осмысленным.
— Смотрите, — говорил он на следующий день Мьору. — Эти два снимка сделаны с разных точек зрения и с интервалом в минуту, но изображают одно и то же место. Мы видим открытый сейф и двух мертвецов с парализаторами — очевидно, это ваши агенты.
В чем разница?
— Третий… — прошептал Мьор.
— Вот именно. На одном снимке он есть, а на другом нет.
Поскольку труп не мог уползти или испариться, значит, кто-то его перенес. Тому есть еще одно доказательство: все трупы безобразны, но каждый по-своему. Посмотрите, вот этот один и тот же — его посчитали два раза.
— Значит, вы полагаете, что кто-то остался в живых. Во время осмотра он находился в лаборатории…
— Разумеется.
— … и ни разу не попал в поле зрения роботов?
— Ничего невозможного в этом нет. Я заметил, что они довольно медлительны.
— Допустим. В таком случае контейнер…
— Все время находился у оставшегося в живых.
— Поскольку из лаборатории никто не вышел, то мы уничтожили его вместе с ней, и опасности больше нет.
— Совершенно верно.
— Прекрасная версия! — с сомнением произнес Мьор. — Я думаю, многих она устроила бы. Очень многих…
— А чем она вас не устраивает?
— Видите ли, — сказал Мьор, задумчиво глядя на Ивина.
— У каждого настоящего чиновника есть некое шестое чувство — чувство опасности, связанной с его деятельностью. Так вот, я чувствую: опасность есть!
— У всякого настоящего сыщика также есть подобное чувство, — возразил Ивин. — И мне оно ни о чем не говорит.
— Потому что опасность угрожает не вам! Вы здесь гость, наемник. Вы сообщите вашу версию правительству, на радостях вам ее щедро оплатят, и вы покинете наш странный мир. А мы останемся жить в страхе и ожидании конца…
— Против ваших страхов я бессилен. Я всего лишь частная ищейка. Вам нужен психотерапевт.
— В докладе я назову наше сотрудничество плодотворным, — сухо ответил Мьор.
От этого разговора у Ивина на душе остался неприятный осадок. Весь день перед отлетом он провел в тягостных раздумьях, вновь и вновь прокручивая в уме цепь рассуждений. Не было ничего удивительного в том, что создатель вируса знал, как от него уберечься, и избежал ужасной участи своих коллег. Также понятно, почему он пы