Здесь можно было поговорить.
— А вы постарели, господин Ивин.
— Зато вы ничуть не изменились, товарищ Мьор.
— Приятно слышать. Говорят, я немного располнел.
— Ну, это не помешает вам вести страну к сияющим вершинам.
— Конечно, не помешает.
— У вас тут большие перемены, я смотрю.
— Радикальные.
— Для чего же вы все это затеяли?
— Долгая история.
— Расскажите, мне интересно.
— Кончайте валять дурака, Лев. Сейчас вас отвезут в гостиницу, там вы сможете отдохнуть с дороги. Потом я организую встречу. Договорились?
— Разве у меня есть выбор?
Электромобиль въехал в какие-то ворота и остановился. Двое охранников выросли словно из-под земли, готовые сопровождать Ивина куда угодно. Это было сыщику не в новинку, пока он не обратил внимания на глаза парней в камуфляже. Они были совершенно пустыми. Такое он тоже видел, только совсем в другом месте, хоть и при подобных обстоятельствах. Похоже, произошел обмен опытом.
Войдя в свою комнату, Ивин почувствовал, как оживает память. Словно и не было долгих лет скитаний и поисков, словно только сейчас его озадачили историей о смертоносном вирусе и преступном профессоре Дьорке.
Почувствовав голод, Ивин пожевал знакомые пищевые плитки и запил стаканом воды. То ли подводила память, то ли вкус стал хуже, а вода явно отдавала какой-то химией. Отметив про себя эти факты, сыщик завалился спать. По опыту он знал, что на новом месте — это самое лучшее…
Ивин шел по тропинке через поля. Кругом стояла удивительная тишина, нарушаемая лишь пением птиц и стрекотом кузнечиков.
Солнце сияло с голубого безоблачного неба; начинало припекать.
Впереди, за березовой рощицей, виднелся дом — двухэтажный резной теремок со спутниковой антенной на макушке. Это было исполнение мечты, тихая обитель, убежище от космических бурь, надежда на спокойную старость. Здесь он будет пить чай на веранде и вспоминать о былом. Возможно, напишет мемуары о похождениях знаменитого сыщика.
Небо вдруг потемнело, наполняясь быстро движущимися багровыми тучами. В глубине их что-то рычало и выло. Ивин побежал к дому, пытаясь спрятаться от грозы. Но тут хлынул ливень. Пространство заполнили красноватые нити. Горячие соленые капли слепили глаза, текли по лицу. Это была кровь…
Ивин проснулся, но знакомый вкус не исчез: во сне сыщик прикусил губу. Поняв это, он выругался, но спать снова не лег, а сделав несколько дыхательных упражнений для концентрации энергии и успокоения нервов, включил телевизор. Шла программа новостей.
Экран заполнился трупами.
— …новые жертвы экстремистов, — сообщил диктор. — Дикая Зона, это уродливое образование, возникшее благодаря откровенному попустительству насквозь прогнившего режима, ныне превратилась в оплот реакции и вырождения. Антинародные силы не оставляют попыток утопить нашу великую революцию в крови. Всюду рассылают они своих боевиков и шпионов. Но им не сломить нашу волю к победе, наш дух истинного радикал-оптимизма. Наши славные мальчики гибнут с улыбками на устах, исполняя священный долг перед Родиной. Спите спокойно: никто не забыт и ничто не забыто…
Как Ивин ни старался, никаких улыбок ему заметить не удалось. А вот из остального текста можно было почерпнуть немало ценной информации.
Прежде всего, Дикая Зона. Помнится, и в прошлый раз они с Мьором говорили о чем-то подобном, обсуждая вопрос о возможных путях бегства Дьорка. Аварийные сектора, неконтролируемые территории, заброшенные города, старые подземные коммуникации.
Тоже своего рода государство в государстве. Теперь там окопались «антинародные силы», то есть силы, верные прежнему правительству и президенту. Местонахождение последнего неизвестно, но с планеты он бежать не успел — а значит, скорее всего, тоже там — руководит «реакцией». Выродки, естественно, на его стороне.
Фактически, в стране идет гражданская война. Да, если бы законное правительство обратилось к Содружеству за помощью, у Службы Безопасности оказались бы развязаны руки…
Между тем кадры на экране сменились. В сиянии прожекторов товарищ Мьор приветствовал дорогого гостя, большого друга вейрийского народа, господина Льва Ивина.
7
Он возник сияющим призраком в Круге Сосредоточения, в самом сердце тайной обители последних колдунов Тьюрии. Медитировавшие старцы тут же вышли из транса и начали торопливо плести заклинания, но сила, исходящая от пришельца, рассеяла их колдовство.
— Я пришел с миром, — раздался звонкий голос.
— Вот как? — недоверчиво произнес старший колдун. — Но ты ворвался в наше святилище незваным гостем. Кто же ты, юноша?
— Хонст, сын Дьорка.
— Призрака Темной реки? Так значит, это существо оставило сына. Если бы мы знали о тебе, то уничтожили бы во чреве. Теперь уже слишком поздно. Чего ты хочешь от нас?
— Мира и сотрудничества. Мы вместе должны победить врага, грядущего с Севера.
— Да, звезды предсказывают войну. Близятся великие испытания, и мы не намерены оставаться в стороне. Но можно ли доверять тебе? Ты лишь наполовину тьюр. В тебе течет кровь существа, чуждого земле и небу. Твой отец превращал живых людей в говорящие и движущиеся вещи. Он убил нашего брата Тальфа. Он навлек на нашу землю небесный огонь вейров.
— Не по злому умыслу! Отец хотел дать людям силу, но плоть поглотила разум. А ваш брат Тальф сам избрал свою участь, нарушив запрет Круга.
— Да рассудит нас Господь, — молвил колдун. — Мы стары, а ты слишком молод. Мы не можем принять твою силу, а ты не нуждаешься в нашей. Пусть каждый идет своей дорогой.
Хонст вздохнул и исчез.
8
Ивина повели на встречу. Настроение у сыщика было мрачное.
На долгом жизненном пути его подставляли не раз, но этот случай был просто из ряда вон. Мьор превзошел самого себя во лжи и коварстве, навязав сыщику роль друга в своем политическом спектакле. Публичный отказ от этой роли выглядел бы вероломным предательством и черной неблагодарностью. Но никто не помешает Льву Ивину высказать свое мнение прямо в лицо главному радикал-оптимисту, оставшись с ним наедине.
Черный электромобиль двигался в центр мегаполиса. Ехать на нем при других обстоятельствах было бы сплошным удовольствием: остальные машины дружно уступали дорогу.
Они вошли в большое приземистое здание со служебного входа.
Охранники молча подвели Ивина к автоматически раскрывшейся перед ним двери в темное помещение. Пройдя вперед по узкому тускло освещенному коридору, Ивин наткнулся на какую-то занавеску. А когда он откинул ее, в глаза вдруг ударил яркий электрический свет, а в уши — звук фанфар. Сыщик оказался в огромном круглом зале, заполненном гомонящей толпой. Ряды вздымались амфитеатром, а в центре зала располагалась круглая площадка с двумя креслами.
С противоположной от Ивина стороны появился улыбающийся Мьор. Он помахал сыщику рукой и сделал приглашающий жест. Зрители разразились аплодисментами. Отступать в подобной ситуации было бы смешно и нелепо.
Двое сошлись в середине зала и уселись в свои кресла.
— Товарищи! — сказал Мьор, и звук его голоса, многократно усиленный скрытой аппаратурой, разнесся вокруг, заставив толпу мгновенно утихнуть. — Сегодня мы приветствуем здесь необычного гостя. Его зовут Лев Ивин. Он — человек с Земли, далекой от нас планеты на краю Млечного Пути. Что привело его к нам? Не праздное любопытство, но живейший интерес к переменам, происходящим в нашей стране. Сегодня мы постараемся ответить нашему дорогому гостю на интересующие его вопросы, а сами попробуем взглянуть на свои проблемы со стороны. Думаю, что выражу общее мнение: наша дискуссия обещает быть плодотворной.
Вновь раздались аплодисменты. В дальнейшем Ивин убедился, что каждая реплика Мьора вызывает такую реакцию.
— Итак, господин Ивин, — белозубо улыбаясь, обратился к сыщику вождь революции. — Нам прежде всего хотелось бы знать, как оценивают нашу победу в мирах Содружества и что вы сами думаете по этому поводу.
— Вашу победу оценивают резко отрицательно, — сообщил Ивин.
— Прежде всего, никто не считает это революцией. Речь идет о государственном перевороте, совершенном экстремистами. На смену законной власти пришли беззаконие и произвол. Нарушаются права человека. В результате — гражданская война, гибель людей.
— Весьма прискорбно слышать подобные оценки, — покачал головой Мьор. — Очевидно, не хватает информации, нет понимания происходящего. Поверьте, мы готовы к самому широкому диалогу с федеральными властями, а встречаем лишь настороженное молчание.
Теперь понятно, чем оно вызвано.
Вы говорите — переворот? Посмотрите вокруг, и вы увидите: радикал-оптимистическое движение нашло в широких народных массах самую горячую и искреннюю поддержку. Без нее мы не смогли бы прийти к власти, не могли бы осуществлять наши реформы. Даже сейчас вы видите, что мы проводим нашу дискуссию в обстановке полной открытости. Разве такое возможно, когда у власти заговорщики-экстремисты? Так скорее следует назвать наших противников, которые тайно точат свои ножи, дабы вонзить их в спину революции.
— Почему же тогда вы не пришли к власти парламентским путем, при вашей-то всенародной поддержке?
— Там все было куплено! Вы не представляете, насколько уродлив был прежний режим. Все демократические процедуры он превратил в формальность, в ширму, за которой обделывались самые грязные дела. Мы не могли участвовать в этом балагане. Это значило бы запятнать честь истинного оптимиста.
— И тем не менее, вы преступили закон и Конституцию.
— Нет смысла отрицать. Но когда приходит время исторических решений, когда в обществе назревает необходимость радикальных перемен, когда наступает час великого выбора — тогда ветхие законы старого мира должны отступить. Остается один закон — воля народа, пробивающего себе дорогу к достойной жизни, к светлому будущему.
— Замечательно. Но действительно ли была необходимость в столь радикальных переменах? Вейрия всегда считалась весьма благополучной и процветающей страной.