— Никакие. А если честно, не нравится мне их контора.
Развели всяких тайн. Вот наследие предков — дело хорошее, а только нас так учили: узнаешь что-то сам — поделись с другими.
— А они, значит, все скрывали?
— Скрывали. И вообще, неизвестно, какими они темными делами занимались. Честному человеку скрывать нечего. А капитан их вечно в маске, зачем это? Неизвестно даже, кто он. Вы бы заставили его маску снять.
— Я говорил с ним об этом, — неохотно сообщил Ивин. — Грей сказал, что дело не в секретности: просто был несчастный случай, сильно его обезобразивший, — поэтому он и не показывает никому свое лицо.
— Может, и так. Может, после этого он и сдвинулся…
Сыщик решил сменить тему.
— А воровство у вас было здесь раньше?
— Как не быть. Эти людишки в замке все крадут — каждый на своем посту. Вы поваров видели?
— Это все естественно. Я говорю о фамильных драгоценностях из усыпальницы.
— Такого не было, — покачал головой капитан.
— Надо расставить там посты, — решил Ивин. — И снаружи, и внутри. Не испугаются твои люди?
— А чего бояться? Если человек умер, так уж умер.
Лев Ивин думал обратиться к Ашеру, чтоб тот открыл матовую дверь, но оказалось, что это не нужно: такое право давало и владение красным камнем, издревле считавшемся символом власти.
Когда Ивин с четырьмя гвардейцами вошел в усыпальницу и стал осматривать мумии на предмет кражи драгоценностей, его ожидал сюрприз: все было на месте, и более того — камень леди Элизабет таинственным образом вернулся к своей владелице. Нельзя сказать, чтобы это сильно обрадовало сыщика — он только понял, что имеет дело не с обычным вором. Неужели здесь тоже замешана политика?
Двое гвардейцев остались внутри, двое снаружи. Еще одного Ивин послал с докладом к лорду — самому идти не хотелось.
Блуждая по уже знакомому лабиринту коридоров, сыщик спустился к парадной столовой. Помнится, именно она была первым источником неприятностей. Дверь оказалась открыта, и внутри мельтешило несколько слуг.
— Что вы здесь делаете? — нарочито грозно спросил Ивин.
— Прибираемся, господин, — ответил старший из лакеев.
— Зачем?
— Так повелел милорд: сегодня он обедает здесь с леди Фионой.
— Хорошо, — произнес Ивин и подумал, что со стороны Джона это смелый ход. — Только снимите портрет Ровены.
— Леди уже распорядилась, господин.
— Угу, — удовлетворенно кивнул сыщик. — Ну что ж, продолжайте работать.
Выйдя из столовой, он усмехнулся: в глазах все еще стояло испуганное выражение лиц слуг. Какое значение здесь имеет власть! Или его все-таки считают антихристом?
Ивин вышел в сад и неторопливо прошелся до беседки, где впервые встретился с Жаном Матье. Казалось, вот-вот из-за деревьев раздастся залихватский свист. Сыщик сел и задумался.
Жан солгал — но само по себе это не преступление. Жан исчез — но это может быть совпадением. Жан вполне мог быть вором: у него хватило бы сил и ловкости забраться в усыпальницу, у него был для этого очевидный мотив; будучи пришельцем, он вполне мог быть причиной исчезновения и самого первого камня, принадлежавшего леди Маргарет. В таком случае, рано или поздно он должен выйти на самого Ивина, как владельца последней капли «крови руулов».
Только одно «но»: с чего бы ему возвращать камень на место? Для простого вора совершенно не логично. Другое дело, если таким образом кто-то пытается обострить обстановку в замке. И нельзя сказать, чтобы это не удалось. Донован вышел из себя… Сыщик вздрогнул: задним числом он увидел у бывшего главного советника те же симптомы, что и у лорда — быструю смену настроений, истеричность… Черт побери, неужели кто-то манипулирует всеми ими? Кошмар какой-то!
Лев Ивин встал и нервно зашагал вглубь сада, туда, где был пруд с огромными белыми цветами. На полпути дорогу ему преградил знакомый гвардеец:
— Прошу прощения, господин, но милорд просил его не беспокоить.
— Вот как? — сухо спросил Ивин и остановился, прислушиваясь.
Где-то невдалеке раздавался звонкий девичий смех.
«Дай Бог, чтобы это пошло ему на пользу», — думал сыщик, возвращаясь на исходные позиции. Время приближалось к обеду.
7. Яд и корона
Спасаясь от жары и палящих лучей солнца, двое ступили под своды старинного замка, в прохладу и полумрак. Оба были в прекрасном настроении. Парадная столовая ждала гостей.
— А здесь довольно мило, — заметила Фиона Алькорская, хозяйским взглядом окидывая помещение. — Но кое-что мы переделаем. Правда, дорогой? Вот тут поставим пальму…
— Думаю, ей здесь не хватит света.
— Окна надо сделать пошире. Эти щели под потолком никуда не годятся. Зачем жечь свечи посреди дня?
— Так уж заведено. Традиции надо чтить. Здесь обедали многие поколения моих предков на протяжении сотен лет. Они и теперь с нами — смотрят с портретов. Вот она, память веков…
— А я думала, мы одни, — капризно протянула девушка.
Лорд Ашер тем временем пробежал глазами по веренице предков, и взгляд его остановился на бледном прямоугольном пятне.
— А где же?.. — произнес он упавшим голосом.
— Я велела снять, — холодно ответила Фиона.
Ашер облегченно вздохнул.
— Ты, я смотрю, не теряешься.
Красавица лучезарно улыбнулась.
— Послушай, — продолжал лорд наставническим тоном. — Я надеюсь, нам предстоит долгая совместная жизнь. Ты должна привыкнуть к здешним порядкам и понять, что и для капризов есть границы. Существуют приличия, а то, что ты сделала, граничит с кощунством…
— Ты уверен? — перебила его невеста. — В том, что нам предстоит? Я — нет. Если тебе так дорог порядок, выпусти Донована и живи с ним. Будете прекрасной парой.
Лорд покраснел, но все же взял себя в руки. В этот момент вошел Дженкинс, направляя самодвижущуюся тележку с кушаньями.
Ссориться при лакее было неудобно, и жених с невестой уткнулись каждый в свою тарелку. Сделав свое дело, Дженкинс остановился, как бы в нерешительности.
— Что еще? — буркнул лорд.
— Прошу прощения, — поклонился лакей. — Там корабль миледи…
— И что с ним? — подняла глаза та.
— Он светится, миледи. Искрит. Собрался народ…
— Пойдем, посмотрим, — Джон встал, но Фиона остановила его:
— Не беспокойся, дорогой, я сама. У тебя свои заботы, а у меня свои.
Она поднялась из-за стола и царственной походкой вышла из зала. Дженкинс было остался, но лорд отослал его небрежным жестом руки.
И остался один. Прошло несколько минут. Свечи горели на столе, их желтое пламя притягивало взгляд. Ашеру вдруг начало казаться, что воздух как-то странно колеблется, а предметы теряют свои очертания. Он невольно перевел глаза на портреты, и встретил холодные взгляды предков. Казалось, они осуждают его.
Откуда-то повеяло могильной сыростью. Лорд попытался стряхнуть с себя охватывающее его оцепенение, но не смог пошевелиться.
Неожиданно чьи-то руки закрыли ему глаза.
— Фиона? — спросил он, не веря.
В ответ раздался хриплый женский смех, от которого по телу прошла леденящая дрожь. Смех леди Ровены.
— Джон, дурачок, неужели ты думал, что эта девчонка поможет тебе забыть меня? Неужели ты думал, я позволю кому-то встать между нами?
Неожиданно привидение оказалось перед ним: Ровена была в точности как на портрете — красивое злое лицо, горящие глаза, возбуждающе-красное платье в россыпи жемчугов. Она облизнулась.
— Эта девка недостойна тебя. Ты — лорд. Тебе уготована высшая участь. Знай: я шла дорогою смертной тени, там стала я королевой руулов. Пойдем со мной, и будем править вечно в мире Тьмы — живые среди мертвых.
Душа Джона Ашера была охвачена ужасом, но в то же время сладостные картины прошлого всплывали из глубин памяти.
Мальчишеское увлечение… тенистые поляны… мягкая трава…
Почему бы и нет? Да, тетушка. Да, племянничек… Пальцы рук сплелись, но в этот момент…
— Ах ты дрянь! — негодующий возглас звонким эхом отозвался в древних сводах. Все еще под влиянием наваждения, лорд Ашер не сразу понял, что происходит.
А происходил раунд женской борьбы, причем в довольно жестком стиле. Стороны пускали в ход ноги, руки, ногти и зубы.
Зрелище было на взгляд приходящего в себя лорда безобразное, а на взгляд вбежавшего в зал Ивина — забавное. Леди Ровене сильно мешало длинное платье, одежда леди Фионы куда менее стесняла движения. Победила молодость. И пяти минут не прошло, как исцарапанная в кровь Ровена была повержена и только тихо рычала, а Фиона, восседая на сопернице, победно улыбалась.
— Браво, браво! — похлопал великий сыщик своей ученице. Та послала ему воздушный поцелуй. Ивин подошел к Ашеру и хлопнул друга по плечу:
— Поздравляю, еще с одним кошмаром покончено.
— Но она…
— Живая, как ты или я. Никакая не покойница. Привидений не существует.
— Ее же убили!
— Значит, выжила. И неплохо сохранилась. Сколько ей теперь должно быть, лет сорок?
— Не знаю. Лев, я как во сне…
— Да, и зрачки расширены… Ничего, бывает. Фи, давай поменяемся: я займусь тетушкой, а ты — племянником.
— Идет, — Фиона осторожно отпустила свою жертву. Та села на полу, сверкая глазами и прикрываясь разорванным платьем.
Жемчужины разбежались вокруг. Неожиданно мнимая покойница расхохоталась, быстрым движением укусила воротник и в конвульсиях рухнула на спину. Сыщик выругался и опустился на колени, щупая пульс. Наконец, ему удалось словить пару ударов в минуту.
— Жива, но в коме, — повернулся он к подступившим Джону и Фионе. — Похоже, эта леди со смертью запанибрата.
— Лев, ты можешь привести ее в чувство?
— С той же вероятностью я могу убить ее. А мне еще хочется задать ей пару вопросов. Сейчас бы Либих не помешал, хоть он и шарлатан. Дженкинс, — обратился сыщик к подошедшему лакею, — сбегайте за лекарем. Скажите, я велел.
Увидев вернувшуюся с того света Ровену, испуганный Либих долго не в силах был подойти и неистово крестился, пока его не убедили в том, что она жива. Тогда он осмотрел ее и заявил, что все в руках Божьих и медицина здесь бессильна. За это он удостоился нескольких язвительных замечаний и был отправлен обратно под арест.