Анна
Сегодня особенно холодно, мой дорогой Марк. На улице, дома, в голове, в сердце. Отчего этот холод внутри, где-то рядом, а может, и в самом сердце?.. Вроде бы всё ровно, тихо, спокойно, временами даже чудится, что всё хорошо. Но что за странное, двоякое чувство к человеку, что рядом… Оно играет, не даёт определиться, словно повреждённый компьютерный файл – выдаёт ошибку. В одно мгновение кажется, что любишь, боготворишь, не можешь без него дышать, но тут же с молниеносной скоростью всё меняется. Любовь переходит в отвращение, обиду, боль, а затем даже в ненависть. Что это? Ты знаешь? Закономерное перевоплощение? Так и должно быть? Так будет всегда? Кто это придумал, кто выдумал любовь? Бог – в наказание нам. Любовь не может быть счастливой. Хотя нет, может, первые месяцы, а потом она превращается в пытку, в ломку, в вечный страх. Я живу в вечном сомнении, в постоянной борьбе сама с собой. Мне сложно вздохнуть, а выдох становится практически невозможен. Я физически ощущаю душевную боль. Каждой клеточкой своего тела её чувствую. Наверное, просто есть люди, которым не суждено быть счастливыми, и всё чаще мне кажется, что я представитель этого клана. Кто виноват? Возможно, я сама, а может, это предначертано свыше. Мне проще верить во второе.
Марк
Анна, знаешь, сейчас я не живу. Не пугайся, я не мёртв, но и живым при данных обстоятельствах не осмелюсь себя назвать. Нет, я всё ещё дышу, но делаю это машинально, неосознанно, не чувствуя запахов, не различая их. Я смеюсь не потому, что мне смешно, а затем, чтобы не забыть, как это делается. Собственно, по той же причине я, наверное, ем, сплю, трахаюсь и делаю ещё кучу всяких вроде бы нужных, а иногда даже полезных вещей: например, бегаю по утрам. Ты можешь меня возненавидеть, и, признаться честно, мне станет от этого намного легче. Моя любовь сводит меня с ума, из-за неё я стал глупцом. Анна, ты превратила меня в дурака, и за это я люблю тебя ещё сильнее, моя маленькая, дорогая Анна. Тебе, в отличие от меня, повезло. Тебе есть кем жить. Твоя маленькая прекрасная дочь… Твоя Лорен… Боже, как я тебе завидую! У меня, кажется, даже нет постоянного дома. Командировки измотали меня. Я стал их ненавидеть. Квартирка в Германии, которую моя тёща называет нашим домом, уже давно таковым для меня не является. Ты просыпаешься по утрам и живёшь ради дочки. Подари мне такое же счастье. Уходи от мужа, забирай дочь и давай жить вместе. Дай мне возможность так же радоваться её успехам, переживать её печали… подари мне счастье растить Твою дочь! Подари мне чувство дома!
Анна
Ты, Марк, когда-нибудь пытался разлюбить? Не отвечай: я знаю, что пытался, пытаешься и будешь пытаться. И даже знаю, кого. Правда, это отвратительное занятие? Однако иногда бывает весьма полезным. Я ненавижу себя за свои амбиции, за свой цинизм, за свой ужасный, тяжёлый и, наверное, даже мерзкий характер. За что ты меня любишь? За что можно любить такого человека? Я отвратительна даже самой себе. Не говори ничего: я всё знаю, я читаю твои мысли, я живу твоими чувствами, я отдаю тебе своё сердце, разум и тело. За всё это я презираю себя. Уйди из моей головы, выбросись из моего сердца, пропади из моей жизни. Сделай же что-нибудь, перестань меня мучить… Нет, останься! Будь всегда рядом, не оставляй ни на минуту, звони, пиши, целуй… Когда я упустила этот момент? Когда потеряла возможность вернуть ту нужную, законную любовь к мужу? Я не смогла: оказалась настолько слаба, что не смогла защитить свою семью от вторжения. Твоего вторжения. Как получилось, что одна любовь вытеснила другую? Мы сначала клянёмся в вечной любви одному человеку, а через какое-то время так же страстно, беззаветно обещаем любовь до гроба другому. Разве это справедливо?! Как неправильно устроен человек! За какие такие оплошности Бог наказал нас, одарив правом причинять боль нам подобным? Чем-то мы не понравились ему с первой минуты. Адам и Ева явно накосячили ещё до истории с яблоком… Когда умирала моя бабушка, она сказала, что прожила жизнь счастливо и при повторном шансе прожить жизнь заново ничего не стала бы менять. Что касается меня, то я изменила была своём жизненном пути многое. А если быть предельно откровенной, то практически ВСЁ. Следуя бабушкиной логике – я несчастна.
Марк
Моя хорошая Анна! Утром шёл дождь. Я долго смотрел, как крупные капли воды падали в реку. Я промок, несмотря на плащ и капюшон. Сколько ещё будут идти дожди?.. Для меня осень – самое мерзкое время года. Мой врождённый пессимизм обостряется особенно резко. Если выразиться более лаконично, то и без того поганое настроение и общий хреновый настрой к жизни осенью умножаются надвое, что, как следствие, приводит к мыслям о суициде. Нет, ты же знаешь, я не псих, но иногда, правда, очень хочется им стать. Так жить проще. Ты псих – тебе на всё скидка, жизнь – прекрасна. А я, к сожалению, нормальный, да ещё и врач. В принципе, логичное, но не совсем удобное для меня заключение. А что ты думаешь об осени? Ты ведь стараешься видеть во всём прекрасное. И иногда у тебя это даже получается. Ты, конечно, права, это я перестал пытаться. А ты не сдавайся, не следуй моему примеру: улыбайся, смейся, живи! Так ведь лучше. Знаю, что не проще, но ведь правильнее, веселее даже. Вчера вечером Катя спросила: верю ли я, что любовь живёт три года? Как ты думаешь, что я должен был ответить? Сказать правду? Прости, дорогая, но я тебя давно уже не люблю. Подсчитай, пожалуйста, сколько там прошло с начала наших отношений? Нет, не три года, а пять. Вот видишь, любовь моя жила пять лет, что больше трёх – следовательно, не верю. Только трагедия вся в том, что я больше не люблю тебя. НЕ ЛЮБЛЮ. И мне всё равно, сколько там должна – не должна жить любовь: мне важен факт, а факт – больше НЕ ЛЮБЛЮ.
Анна
Марк, мне одиноко. Я сижу одна, в пустой комнате, на улице осень и холодно. Ветер гоняет опавшую листву, муж с друзьями пьёт на кухне коньяк, а я сижу одна, в пустой комнате, с уже опустевшим бокалом белого вина и недоеденным шоколадом. Слушаю «R.E.M.», и мне одиноко. Здравствуйте, меня зовут Анна Савье, и мне ужасно одиноко. Нужно создать общество «анонимных одиночек»: уверена, по численности мы побьём все рекорды. Я честно пытаюсь любоваться осенью, но у меня не получается. В ней правда много прекрасного (уверяю я себя): природа ба лует нас пестротой красок, бабьим летом, свежим, не душным воздухом. Всё равно: категорически ненавижу это время года. Помоги мне избавиться от этой скуки, от невыносимого чувства безысходности и отчаянья. Я часто представляю себе, как мы могли бы проводить это время вместе. Чем бы мы занимались? Любовью – бесспорно! Ещё бы мы гуляли по парку, собирая букеты из кленовых листьев, или катались на лошадях. В какой-нибудь осенний день ты наверняка пригласил бы меня в Нью-Йорк: мы ведь определённо решили, что там лучше всего переживать осень. Затем, я думаю, мы частенько ходили бы в кафе, чтобы выпить по бокалу нашего любимого глинтвейна и съесть тирамису. Ты, конечно же, готовясь к зиме, купил бы мне пару тёплых варежек и шерстяных носков. И мы бы танцевали. Много, вечером, дома – зажгли бы камин и танцевали босиком на деревянном полу. Ты и Я.
Марк
Анна, ты заметила, как прошёл месяц? Я нет. Как же быстро бежит, летит, несётся, и всё мимо нас, время – жизнь! Я не успел оглянуться, как мне исполнилось 20, затем 25, 30 и вот уже 31. Анна, мне пошёл четвёртый десяток! Что у меня есть: жена, которую больше не люблю, работа, которая успела стать ненавистной, деньги, которые не хочется тратить – это перестало приносить мне удовольствие. Есть любимая женщина, которая замужем за другим мужчиной, живёт в другой стране и приходит ко мне изредка (чаще всего во сне). Я не видел тебя уже очень давно. Наша разлука затянулась. Я звоню, слышу твой голос, представляю, как ты держишь трубку, когда говоришь со мной, как твои волосы спадают мягкими локонами на лицо. Моё любимое лицо. Я живу воспоминаниями о твоём теле, твоём голосе, твоём запахе и воспоминаниями о твоей любви и нашем Париже. Когда же будет наш Париж, Анна, когда? Я несчастен, моя маленькая девочка. Сегодня мой день рождения, и я хочу умереть. Ты отпустишь меня? Чем ты сегодня занята? Нет, не говори мне – я правда не хочу этого знать. Ты заполнила меня всего, не оставив места даже для воздуха. Я ненавижу тебя за это и люблю одновременно.
Анна
Ты замечал, что у любви есть вкус? У всякой любви свой вкус: она бывает сладкой до тошноты или с лёгкой горчинкой. Любовь может быть с чуть заметным привкусом горести и печали, немного кислой или же приторно сладкой, уловимо пряной, а порой даже обжигающе острой, но никогда – безвкусной. А каков вкус нашей любви? Он непременно с оттенком гвоздики, чуть кислый, но в меру насыщенный. Ещё он солоноватый – от слёз и немного сладкий – от ожидания будущей встречи. Как бы то ни было, этот вкус мне никогда не надоест: он может месяцами, годами, десятилетиями присутствовать на моих губах. Насыщать меня и никогда не насытить, он никогда мне не надоест. А знаешь, почему? Потому что это вкус НАШЕЙ любви! НАШЕЙ!!!
Марк
Анна, мы страдаем. Нам так нравится ранить тех, кто рядом, кто близок, кто не безразличен. Зачастую мы ведём себя как безжалостные маньяки: знаем, что причиняем боль (пусть не физическую, но от этого ещё более невыносимую), и, не останавливаясь на достигнутом, прём дальше. Знаешь, когда она тихонько плачет, думая, что я не замечу, – хочется испариться, пропасть, провалиться, а лучше просто уничтожить себя. Я заставляю её страдать. Она ведь чувствует, но не понимает, не знает, что происходит, а я знаю. Знаю и молчу.
Анна
Я ненавижу этот город за то, что он разделяет нас. И в то же время обожаю его за то, что он нас сближает. Каждый день проклинаю небеса за то, что полюбила тебя, и в то же время ежедневно благодарю Бога зато, что ты есть, что я узнала о сумасшедшей, страстной, безумной любви. Узнала не из книг, фильмов и глянцевых журналов, а из жизни, серой и весьма обыденной до этого момента. До тебя я не жила. Я существовала. А была ли жизнь без тебя? Вернее сказать – можно ли тому промежутку времени дать имя «жизнь»? Вчера дочь впервые поговорила со мной по душам. Такое странное чувство! Маленький человечек делится своими «житейскими проблемами». Она говорила так искренне, серьёзно. У Молли, её любимой куклы, вчера опять разболелся живот, а Фрэнк, плюшевый мишка, весь день не слушался, и ей пришлось его наказать. Марк, знаешь, о чём я думала? А ведь она могла быть похожа на тебя! У неё могли бы быть твои глаза и твоя улыбка. Могли быть такие же озорные русые кудряшки. У нас могли быть дети, мы могли бы разделить это счастье на двоих. Как я хочу, чтобы у нас были дети!!!!!!!!!