Вскоре короля уже везли домой.
Конкордия Рэй наблюдала за этим с холма. Отложив бинокль в сторону, она произнесла с досадой:
— Король окончательно свихнулся. Вот болван.
— Что делать будешь? — поинтересовался Винтеркраун.
Он был безземельным рыцарем и часто составлял Конни компанию.
— Спасу страну, — ответила Конни. — Я — Святая Дева. Мне по закону полагается страны спасать.
Год назад Конни уже пыталась достучаться до местного коменданта, Ричарда Мейни, но тот лишь высмеял ее и обозвал чокнутой. Конни и впрямь слышала божественный голос — но доказать что‑либо скептикам не могла. Тут уж либо веришь, либо нет.
«А я скорее верю, чем нет», — подумал Винтеркраун.
Он спросил:
— А сейчас чего?
— Да поехали в Оксхилл, — сказала Конни. — Будем с Мейни во второй раз беседовать.
Конкордия Рэй родилась в городе Оксхилл, семнадцать лет назад. Отец — обедневший дворянин. Дед с братом погибли в битвах с дисмейцами. Поэтому Конни дисмейцев не то чтобы не любила — скажем так, недолюбливала. Она была высокая, сильная, некрасивая девушка. Таких хочется уважать и тихонько любить про себя. Открыто любить их нельзя — засмеют.
— Интересно, как там принц Уильям? — произнесла Конни, отвлекая Винтеркрауна от его мыслей. — От короля надо избавиться. Пусть королем станет младший Уильям, а то старший в таком состоянии делов наворотит, потом вся страна расхлебывать будет.
— Ты чего, короля убить хочешь? — удивился Винтеркраун.
— Нет, — покачала головой Конни. — Тайное убийство — это не мое. Категорически. Но от короля как‑то избавиться надо. Да уж. Проблема…
Винтеркраун хмыкнул.
Ричард Мейни не поверил им в этот раз.
— Король свихнулся, — заявила Конни. — Я должна спасти королевство.
Мейни закурил сразу две сигареты и посмотрел на девушку с легким презрением. Он участвовал аж в трех битвах за Онкейв. В последней — когда столица окончательно перешла в руки дисмейцев — Мейни лишился уха.
— Что за бред, — коротко сказал он.
Винтеркрауну вдруг захотелось выхватить меч и отрубить Мейни второе ухо.
Но Конни в такой защите не нуждалась.
Она сказала:
— Хочешь, докажу?
Мейни молчал.
— Король свихнулся, — повторила Конни. — Спорим, он скоро вернется в Эшфорд и поубивает там всех?
— Не каркай, дура, — сказал Мейни.
Конни улыбнулась. Похоже, ей удалось пронять этого толстокожего идиота.
— Когда мои слова сбудутся, тогда и пошлите за мной, — сказала она. — А мы с Винтеркрауном пойдем пока.
Когда они вышли от Мейни, Винтеркраун не удержался и спросил:
— Это правда? Насчет Эшфорда.
Конни кивнула.
— Если так… — Винтеркраун задумался, — если так все обстоит, то почему бы нам не предупредить гарнизон? Мы бы спасли целую крепость.
Конни резко остановилась и посмотрела на него с сожалением.
— Дурак ты, — сказала она, и больше ничего не говорила.
Вскоре король развесил гарнизон Эшфорда по стенам, а после пошел в ближайший кабак и взорвал танцпол зажигательным танцем. Глядя на безумного короля, отплясывающего на трупах, Мейни сильно ушел в себя и запил. Потом он все же послал за Конни.
— Как король перебил столько народа, в одиночку‑то? — спросил Винтеркраун по пути.
— Магия, — загадочно ответила Конни. — Харизма.
— Но все‑таки.
— Да откуда я знаю, — Конни зевнула. — Может, он приказал одной половине гарнизона напасть на другую. Второй половине приказал напасть на первую. Так они и поссорились, половины. А дальше пошло–поехало.
Мейни дал им небольшой отряд и свою письменную рекомендацию. Он выглядел подавленным, когда выписывал ее.
— Не беспокойся, — сказала Конни. — Я спасу страну, и все жертвы окажутся ненапрасными.
— Да ну, — мрачно произнес Мейни.
— Все так и есть.
— А по–моему, ты ведьма, — сказал Мейни.
— Я Святая Дева, а ты попридержи язык. И в письме своем не вздумай писать, что я ведьма, и прочую муть. Винтеркраун, проверь, что он там понаписал.
Винтеркраун проверил.
Вполне благожелательное письмо. С рекомендацией для принца Уильяма. Ему торжественно представляли Конкордию Рэй — девушку с удивительными способностями и твердокаменной верой.
— Спасибо, — искренне сказала Конни.
Мейни опять промолчал.
— Пиши письмо, — сказала Конни.
— Какое? — Винтеркраун щелкнул авторучкой. В отличие от Конни, он получил университетское образование и мог, если нужно, составить письмо.
— Пиши: «Уильям–младший, сир! Я вас узнаю, спорим?»
Винтеркраун записал.
— Что дальше?
— Хватит, — сказала Конни. — Нам нужно произвести впечатление на принца. Моих способностей как раз хватит, чтобы пустить пыль в глаза.
Оба письма отдали гонцу, и он на почтовой лошади помчался в Бледный Форт.
После падения Онкейва король обосновался в Эшфорде, а принц Уильям — в Бледном Форту. Это был мощный, донельзя уродливый замок на плоской вершине Элланского холма. Говорят, когда‑то там пели печальные баллады эльфы. Сейчас там обычные виноградники.
Конни и Винтеркраун, сопровождаемые людьми Мейни, ехали в Бледный Форт по изнуренной войной стране. Дисмейцы любили сжигать пшеничные поля и сбрасывать урожай в выгребные ямы. Так они вели экономическую войну.
— Крестьяне голодают, — мимоходом заметил один из людей Мейни.
— Кого они волнуют, — сказала Конни.
Винтеркрауна покоробили ее слова.
Когда они с Конни въехали в Бледный Форт, принц Уильям устроил им проверку. Он усадил на свой трон расписного красавца, а сам спрятался в толпе. Конни его сразу узнала.
— Вы принц, — сказала она. — У вас здесь самый замурзанный вид. И залысины здоровенные.
— Даже так, — сказал впечатленный принц.
Он вышел из толпы и внимательно посмотрел на Конни.
— Я послана небом, чтобы спасти страну, — объяснила она. — Меня обмануть не получится. Дайте мне армию, сир, и я разобью дисмейцев. Или, по крайней мере, верну королевству столицу.
Принц громко расхохотался.
— Неплохо, — наконец признал он. — Садитесь за стол. Ты, Конкордия, можешь сесть справа от меня. Все остальные — на улицу. Там для вас накрыт стол.
— Винтеркраун пусть останется, — сказала Конни.
— Пусть, — согласился принц.
На обед были жирные каплуны, кабан в меду, баранье жаркое и запеченные целиком голуби — их надо бы есть сразу с костями и внутренностями. Конни ела неохотно, от каждого блюда отщипывая по крохотному кусочку. Винтеркраун тоже старался на еду не налегать. Вдруг посреди обеда Конни ляпнет какую‑нибудь глупость? Придется убегать.
— Дисмея — отсталая страна, — сказал принц Уильям. — Они даже салическое право как следует применить не могут. И вера у них неправильная. Вообще, недоумки люди.
— Абсолютно так, — подтвердила Конни.
— Я не могу дать армию женщине, — внезапно произнес Уильям.
— Почему? Салическое право тут не причем.
— А вера? — спросил принц.
— А если по вере, сир, то армию я должна была получить еще в младенчестве. Ибо, — тут Конни немного задумалась, — Бог говорит и устами мертвеца, и устами младенца. Разницы нет.
— Почему нет?
— А почему я должна объяснять вам, сир? Бог препоручил мне это дело, я и выполняю его по мере моих возможностей. А мои возможности в данный момент зависят от вас. Все отстальное — от дьявола.
— Сама не понимаешь, чего несешь, — покачал головой принц.
— Прекрасно понимаю.
«Всё, на казнь себе ты уже наговорила», — меланхолично подумал Винтеркраун.
Конни внезапно встала.
— Соглашайтесь, сир, — теперь она смотрела на принца сверху вниз. — У вас все равно нет выбора. Либо вы доверяетесь мне, и я побеждаю, либо проигрываете эту войну. Посудите сами. Столица в руках дисмейцев, их армии стоят в Кайенте и Малой Камелии. А у вас — только Бледный Форт и несколько замков. Что вы можете? Даже Сай–кан проиграл бы при таком раскладе. Лето вы, быть может, еще как‑то перетерпите, но уже осенью вас разобьют.
— Если не начнутся дожди, — весело парировал принц. Он откровенно наслаждался ситуацией.
— Они начнутся на месяц позже, чем обычно, — сказала Конни.
— Сама это придумала?
— Мне Бог сказал.
Воцарилась тишина. Кажется, обе стороны загнали друг друга в тупик.
— Ладно, — наконец махнул рукой принц. — Оставайся пока в замке.
— Армию дадите? — не отставала Конни.
— Посмотрим.
Их поселили в роскошных покоях. Винтекраун обнаружил в своей комнате кровать с балдахином и немедленно на нее плюхнулся.
— Смешно, — сказали Конни.
— Очень, — подтвердил Винтеркраун и подпрыгнул на кровати. — Попрыгаем вместе?
Конни усмехнулась.
— А давай.
— Я пошутил, вообще‑то, — сказал Винтеркраун.
— А я нет. Но забудь. Это не имеет значения.
Конни прошлась по комнате, стуча подошвами. Вид у нее был озабоченный.
— Что с тобой? — спросил Винтеркраун.
— Я на грани нервного срыва. Да я практически в истерике. Еще немного, и хохотать начну, как ведьма. Могу даже одежду на себе порвать, но несильно, потому что стеснительная, — Конни дернула себя за прядь. — Как тебе принц?
— Хрен какой‑то, — сказал Винтеркраун.
— Вот именно. Глаза у него больные, и вообще он сумасшедший. Дурная наследственность. Меня от одного его взгляда выворачивает, а уж стоять рядом с ним, да еще и разговаривать… нет, у меня точно сейчас будет истерика.
Винтеркраун хмыкнул. На истеричку большая и основательная Конни никак не тянула.
— Ладно, пойду в свою комнату, — сказала она. — Поплачу в одиночестве.
На следующий день Конни играла с принцем в мяч и сумела с легкостью его обыграть. Потом они дрались на деревянных мечах. После нескольких обменов ударами Конни сбила принца с ног, но последний удар наносить не стала.
— Вы же тогда казните меня, сир, — объяснила она.
— Ты и это знаешь? — удивился Уильям.
— Ага.
Вечером придворная волшебница леди Рэйчел проверила девственность Конни.