Потом он подозвал стюардессу и заказал стакан яблочного сока. Посмотрел на Елену и вдруг подмигнул.
— Вы знаете, — с удовольствием произнес он, — я ненавижу диетический мармелад.
— Угу, — согласилась Елена.
Она чувствовала себя усталой.
Бизнесмен был не прочь поговорить подольше — но Елена отвернулась к окну и слабым голосом произнесла:
— Вы извините, я еще немного, — она зевнула, — посплю…
— Без проблем, но знаете, — он не нашел что сказать и смолк.
На этот раз ей ничего не снилось.
Когда она проснулась, сосед исчез. На его месте сидел Иван.
— Привет, Лен, — сказал он.
У Елены перехватило дыхание.
— А где?..
— Только не думай, что я его пристрелил, — сказал Иван. — Не мой метод. Я лишь попросил махнуться местами. Он согласился, ага. Теперь твой сосед в четырех рядах впереди. Можешь помахать ему рукой. Если хочешь, конечно.
— Не хочу, — еле слышно произнесла Елена.
— Вот и умничка, — похвалил ее Иван. — Но одно правильное решение тебя не спасет. Я зол, Лен. И я буду тебя бить. Избивать. Вот прилетим в Иркутск — я там номер заказал, в гостинице — и уединимся; я искалечу тебя, и мы спокойно вернемся в Москву. Вот так, ага.
Тон был шутливым — но Ивану ничего не стоило воплотить угрозы в жизнь. Он был жесток и безумен; он был опасен. Потому Елена и сбежала — сбежала, чтобы перейти под опеку Виктора; Виктор, уверена она, сможет справиться не только с Иваном, но и с тысячей иванов.
— Вань.
— Чего? — отозвался он.
Молодой и сильный, невыносимо страшный. Она любила его, пожалуй — но не так, как Виктора; любила его как человека.
С Виктором было по–другому.
Елена набрала в грудь воздуха — и произнесла:
— Я позвоню.
— Позвоню? — скривился он. — Кому? Своему дурачку из Иркутска? Валяй. Я с радостью послушаю, что он скажет.
Елена достала телефон и нажала на цифру «1».
Виктор ответил сразу — не прошло и пяти секунд, как раздался его голос, чуть искаженный плохой связью:
— Лен?
— Привет, — сказала она просто.
— Привет.
— Дай сюда, — взял телефон Иван. — Привет, дурачок. Как дела?
— Кто это? — удивился Виктор.
Елена слышала его голос. С легким волнением она следила за беседой.
— Я Ваня, — сказал Иван. — А ты, значит, и есть дурачок из Иркутска. Как дела, я спрашиваю? Как ощущения?
— Спасибо, прекрасно, — ответил Виктор.
— Это хорошо, — обрадовался Иван. — А я тебя скоро убью.
— Звучит глупо, — вздохнул Виктор.
— Действительно, — сказал Иван. — Это… Знаешь, убедил. Угроз не будет. Будут уговоры и стояние на коленях. Лен!
Она вздрогнула.
— Лен, ты кого выбираешь, меня или его? — спросил Иван, зажимая телефон плечом. — Можешь сразу не отвечать. Даю тебе пару дней, ага. Если выберешь меня — пойду и пристрелю дурачка, а после мы поедем в Москву. Если выберешь дурачка — приду к вам, пристрелю дурачка и тебя заберу силой. Ну и в Москву потом. Есть иллюзия выбора. Наслаждайся.
— Я не могу, — сказала Елена
— А я могу, — сказал Иван, отключая телефон. — Делай как я.
Остаток пути прошел в тишине; Иван мирно спал, сложив руки на груди. Елена смотрела в окно и думала о прошлом.
В аэропорту Иван привлек ее к себе, несмотря на слабое сопротивление, и тихо произнес:
— Думай обо мне, ага.
И он ушел.
Елена не стала смотреть ему вслед, несмотря на сильное искушение. Она повернулась к Иркутску. Город встретил ее бледно–голубым небом и трамвайными проводами, растянутыми над землей. Вдалеке теснились небоскребы. Елена, держа сумочку на сгибе локтя, медленно двинулась вдоль тротуара. Ей было дурно; в груди разливалась свинцовая тяжесть.
«Иван никогда не отстанет, — возникла мысль. — Он ужасен. Ужасен».
Мальчишка в потасканном пальто, напоминавшем балахон, проскользнул мимо на роликовых коньках. Он ловко толкнул Елену локтем — и, когда она пошатнулась, выхватил сумочку. Движение было отработанным до автоматизма. Мальчишка слегка улыбнулся — и помчался дальше. Сумочку он зажал под мышкой.
— Отдай! — попросила Елена.
Но мальчишка уже скрылся за поворотом.
Елена вздохнула, сказала себе: «Могло быть и хуже», и отправилась дальше. Все документы она хранила по карманам; в джинсах была небольшая пачка денег. Без сумочки, правда, не получится привести себя в порядок… но что поделать.
Минут через десять Елена дошла до здания ФСС и повернула налево. У тротуара остановилась машина, серая, с хищным оскалом радиатора. За рулем сидел Виктор. Елена почувствовала волнение. Она вспомнила, когда видела его в последний раз, и невольно усмехнулась — так давно это было; и казалось странным, что они теперь, вот так просто, встречаются вновь.
— Привет, — сказала она, садясь в машину.
— Да, — сказал Виктор. Он был в деловом костюме. — Посмотри назад.
Елена оглянулась. На заднем сиденье скорчился, сильно избитый, недавний хулиган. Елена подняла брови. Жалко всхлипнув, хулиган протянул ей нетронутую сумочку.
— П–простите, — невнятно произнес он.
— Ничего, ничего, — растерялась Елена.
— Я не хотел, — забубнил хулиган, — больше буду, никогда вообще…
— Молодец, — прервал его Виктор. — Теперь беги.
Хулиган с трудом открыл дверцу и буквально вывалился наружу. Виктор нажал на педаль газа, и машина стронулась с места. Катилась она плавно — в том числе и благодаря новым, темным еще дорогам.
— Косметический ремонт, — сказал Виктор. — Так по всему городу, кстати.
— Давно я тебя не видела, — ответила Елена невпопад.
— Да, — сказал он. — Как там мой сын? Он показался мне разозленным.
— Иван, он… — замялась Елена. — Он вообще довольно странный.
— Как и его мать, — сказал Виктор. — Дурная наследственность. Мать Ивана, помню, была женщиной злобной, истеричной. Даже пыталась убить меня ножом. Оставила пару шрамов.
— Раз она была такой, — начала Елена, — то почему ты?..
— Хотелось чувств, — сказал Виктор. — Переживаний. Но с ней оказалось так же скучно, как и с остальными. Бесполезное создание. Дыры в моей душе такой не заткнуть. Сама ведь знаешь.
— Знаю, — тихо сказала Елена.
— Вот если бы ты… — сказал Виктор. — Сама знаешь.
— Нет, — сказала он как можно тверже. — Только защити меня от Ивана, и все. Дальше я уж как‑нибудь сама, без тебя.
— Жаль, — сказал он.
В его голосе не было сожаления. Виктор знал, что она ответит.
Машина остановилась у длинного, изогнутого здания, тяжелой аркой нависшего над Ангарой.
— Выходи, — сказал Виктор.
Дверь охраняли три человека с автоматами на груди. Елена прошла мимо них, чувствуя легкую дрожь. Виктор взял ее за локоть — она не стала возражать — и уверенно повел по прямым, ровным коридорам.
— Отдохнешь с дороги, — говорил он, — а потом и на ужин.
— Ты хорошо устроился, — сказала она.
— Да.
Виктор привел ее в небольшую, но уютную комнату: кровать на одного человека, лампа на ночном столике, журналы, небрежно сваленные рядом. Елена зажмурилась.
— Это подло, — сказала она. — Ты восстановил ту комнату, в которой мы жили… когда? Не помню уже, какие это были годы.
— Начало века, — сказал он.
— Это подло.
— Не возражаю.
Когда он ушел, Елена бросилась на кровать и накрыла голову подушкой — чтобы не видеть окружавшей ее обстановки. Елена боялась новых снов; поэтому она щипала себя, чтобы не заснуть.
Ближе к вечеру появился Виктор — позвать ее на ужин.
Елена чувствовала себя совершенно разбитой. За ужином кусок не лез ей в горло. Виктор же ел охотно, но не жадно; спокойно и без усилий он поглощал выстроенные на столе блюда. Елена смотрела на него и не понимала, каким человеком он стал за эти прошедшие годы. Что он чувствует сейчас?
— Слушай, — сказала она. — Насчет Вани…
Виктор утер губы салфеткой.
— Насчет Вани не беспокойся, — сказал он. — Я разберусь с ним раньше, чем пройдет два дня. Он сейчас остановился в одной гостинице… Я знаю, где.
— И ты с ним… разберешься, — повторила Елена.
— Разберусь. Беспокоишься за него?
— Немного, — сказала она. — Тебе не нравится?
Так и не дождавшись от него ответа, она произнесла:
— Пойду спать.
— Подожди. Я хотел поговорить с тобой.
— Не сейчас, — взмолилась она. — Пожалуйста.
— Хорошо.
В комнате было темно и прохладно. Елена не стала раздеваться. Она упала на кровать и, накрывшись одеялом, быстро заснула.
Проснулась Елена от острого желания.
Испуганная, она потянулась к столику и включила лампу. Рядом сидел Виктор. Одну руку он держал на ее бедре. В слабом свете лампы его лицо казалось незнакомым.
— Отпусти, — сказала Елена тихо.
— Мы можем начать все сначала, — сказал он.
— Отпусти.
— Ты же помнишь, — его голос вдруг дрогнул. — Ты помнишь, Лен, как мы… в этой же комнате…
— Отпусти, мать твою! — закричала она. — Отпусти!
Его лицо на секунду исказилось; но в следующее мгновенье Виктор снова овладел собой.
— Хорошо, — сказал он равнодушно. — Раз ты не желаешь, придется брать твою внучку. Светку.
— Н–не знаю такой, — выдавила Елена.
— Узнаешь, — сказал Виктор.
И отпустил ее. Елена немедленно накрылась одеялом с головой; в голове сейчас было пусто, никаких мыслей, никаких воспоминаний. Все тело горело. Она поняла уже, что просить помощи у Виктора — дурная идея. Виктор слишком изменился за прошедшие годы. Он стал другим. Чужим… Елена поднесла к глазам руку. Ладонь успокаивающе белела в полумраке. Елена смотрела на нее, пока не почувствовала сонливость. Тогда она перевернулась на другой бок, обняла подушку и заснула.
Той же ночью ей приснился кошмарный сон. В нем они с Виктором стали одним существом: с единой грудной клеткой, сдвоенным сердцем и многозвенной пищеварительной системой. Елена попыталась взглянуть, что произошло с нижней частью тела; однако не получилось — ее правая щека срослась со щекой Виктора. Елена закричала. Виктор закричал в ответ, и голос его оскорбил ее слух. Он был омерзителен. Елена забилась, стараясь освободиться — но нет; Виктор крепко прирос к ней, и даже смерть не в силах была разорвать их мерзкую связь…