— Разве уже началось? Разве на горизонте сверкнули молнии?
— Утренняя заря, — пробормотал я.
— Что?
— Мы увидим такую утреннюю зарю, которую никому ещё не довелось видеть.
Лесли вдруг громко рассмеялась.
— Вся наша болтовня здесь, на углу улицы, кажется мне нереальной. Стэн, может, всё это сон?
— Да, пожалуй.
— Нет, большинство из людей, вероятно, уже погибли.
— Конечно.
— Значит, негде найти спасения?
— Проклятье, ты ведь знаешь, что это так. Ты же сама всё поняла. К чему этот вопрос?
— Ты не должен был будить меня! — возмущённо вскрикнула она. — Ты не мог оставить меня в покое, тебе обязательно надо было нарушить мой сон!
Я молчал. Ведь она была права.
— Мороженое с горячими фруктами, — бормотала она сквозь слёзы. — Но, возможно, это была неплохая мысль прервать мою диету.
Я начал хихикать.
— Сейчас же прекрати!
— Мы могли бы пойти к тебе или ко мне и лечь спать.
— Мы ведь не смогли бы заснуть, разве не так?
— Нет, не перебивай меня! Мы примем снотворное, через пять часов проснёмся от ужасной боли. Нет, уж я лучше не буду спать и перенесу сознательно то, что со мной произойдёт.
А если мы примем все таблетки… но эту мысль я не высказал. Вместо этого я предложил ей:
— А что ты скажешь, если мы устроим пикник?
— Где?
— Ну хотя бы на берегу моря. Но это мы можем решить и позже.
Почти все магазины были закрыты. Лишь один магазин, где продавались спиртные напитки, недалеко от ресторана «Ред Барн», был открыт, его хозяин знал меня уже несколько лет как хорошего клиента. Мы купили бисквит, несколько бутылок хорошо охлаждённого шампанского, шесть различных сортов сыра и очень много орехов — пакетик каждого сорта, мороженое, бутылку старого бренди за 25 долларов, для Лесли бутылку вишнёвого ликёра и шесть тройных упаковок пива и апельсинового сока. Пока мы всё это клали в продовольственную корзину, начался дождь. Тяжёлые капли стучали по стёклам витрины, поднялся сильный вихрь.
Продавец был в хорошем настроении, прямо-таки чуть не лопался от энергии. Он всю ночь наблюдал за Луной.
— А теперь вот это! — крикнул он, укладывая в пакеты купленные нами продукты. Это был небольшого роста, но сильный пожилой мужчина с широкими плечами и мускулистыми руками.
— Такого дождя ещё никогда не было в Калифорнии. Обычно льёт как из ведра; если уж начинается дождь, он длится несколько дней, пока не изменится фронт облачности.
— Знаю, — сказал я и выписал ему банковский чек. Но совесть у меня всё же была нечиста, так как он давно уже знал меня и доверял мне. Чек был гарантирован, так как в банке у меня был весьма приличный счёт. Разве моя вина в том, что этот чек скоро превратится в кучку золы, что лучевой ураган сожжёт все банки задолго до их открытия?
Продавец положил все пакеты в продовольственную корзину и повёз её к двери.
— Как только дождь немного перестанет, мы перенесём ваши покупки в ваш автомобиль.
Я встал у двери. Дождь шёл такой, будто кто-то лил воду на окна витрины из ведра. Но немного погодя дождь несколько утих.
— Давайте, — крикнул продавец.
Я раскрыл дверь, и мы выбежали наружу. Когда мы добежали до машины, то рассмеялись как сумасшедшие. Ветер громко завывал и завихрял потоки дождя.
— Мы выбрали правильный момент. Знаете, что мне напоминает эта погода? — спросил продавец. — Она напоминает мне торнадо, который я видел в Канаде.
Совершенно неожиданно вместо дождя стала падать галька. Мы вскрикнули от ужаса и согнулись. Железо машины зазвенело, будто тысяча маленьких чертей превратили его в барабан. Я открыл машину и втянул туда Лесли и продавца. Ругаясь, мы тёрли ушибы и удивлённо рассматривали белые камушки, которые сыпались вокруг нас. Продавец вынул один из-за воротника своей рубашки и положил на ладонь Лесли. С возгласом удивления она отдала его мне. Он был холодный.
— Град, — проговорил продавец, тяжело дыша.
Но ливень уже прошёл. Мужчина плотнее укутался в свой пиджак, вышел из машины и бросился, как морской пехотинец при штурме высоты, к своему магазину.
Облака были похожи на гигантские горы, рвались от сильного, порывистого ветра и плыли с огромной скоростью дальше по небу, отражая море городских огней.
— Влияние новой звезды, — шептала в ужасе Лесли.
— Спрашивается, почему? Если бы волна жара была бы здесь, мы бы давно уже испустили дух. Или лишились бы сознания. Но град?
— Какая разница? Стэн, у нас уже нет времени.
Я опомнился.
— Ты права. Что бы ты сейчас больше всего хотела?
— Посмотреть бейсбольный матч.
— Сейчас только два часа ночи, — напомнил я ей.
— Значит, многое другое мы уже пропустили, не так ли?
— Верно. Последнее посещение бара, последнюю игру, последний фильм. Что ещё осталось?
— Мы можем досмотреть витрины ювелирных магазинов.
— Ты серьёзно? В твою последнюю ночь на Земле?
Она подумала немного и кивнула:
— Да.
В самом деле, она хотела это. Ничего более глупого я не мог бы себе представить.
— Хорошо. Где, в Вествуде или в Беверли-Хиллс?
— В обеих частях города.
— Но послушай-ка…
— Хорошо, в Беверли-Хиллс.
Вновь начался дождь и град, а мы поехали в Беверли-Хиллс, остановились недалеко от ювелирного магазина Тиффани.
Дорога представляла собой сплошную лужу. Большие капли воды стекали с карнизов окон и зданий прямо на нас.
— Отлично! — вскрикнула Лесли. — Здесь недалеко есть около дюжины ювелирных магазинов и до них легко дойти пешком.
— Я думаю, мы поедем на машине.
— Нет, нет, так не делают. Осмотр витрин делают пешком.
— Но ведь идёт дождь…
— Не беспокойся, от воспаления лёгких ты не умрёшь, у тебя не будет на это времени.
При этих словах она мрачно улыбнулась.
У Тиффани был в Беверли-Хиллс лишь небольшой филиал. Но к нашему разочарованию, в витринах были выставлены лишь дешёвые украшения. И лишь немногие из них стоили внимания.
На Родео-Драйв нам повезло больше. Ювелирный магазин Тибора выставил в витринах огромный выбор колец, филигранных и современных украшений всякого размера и отделки, все возможные драгоценные и полудрагоценные камни. На другой стороне улицы Ван Клиф и Арпель предлагали свой ассортимент брошей, мужских наручных часов с элегантными отделками и браслетов с крошечными вделанными в них часами. Одна витрина представляла изысканные бриллиантовые украшения.
— О, как красиво! — воскликнула Лесли.
Она с восторгом рассматривала многочисленные великолепные сверкающие бриллианты!
— А как они сверкают при дневном свете! Чёрт возьми!
— Прекрасная мысль. Представь себе, как они заискрятся в свете новой звезды. Хочешь что-нибудь из этих украшений? Может быть, вот это ожерелье?
— О, можно мне его? Нет, я пошутила. Положи его назад, идиот, витрина определённо подключена к сигнальной установке.
— Ну и что, никто его уже не сможет носить. Почему нам нельзя взять его?
— Нас схватят!
— Но именно ты хотела посмотреть витрины ювелирных магазинов.
— И всё же я не хотела бы провести свои последние часы в тюремной камере. Если бы у тебя сейчас была здесь машина, у нас, может быть, и был бы шанс…
— Удрать. Совершенно верно. Я и хотел взять машину.
В этот момент нас оставило самообладание, и мы совсем пали духом. Мы вынуждены были отвернуться друг от друга, чтобы вновь обрести внутреннее равновесие.
На Родео было около полдюжины ювелирных магазинов. Но и другие магазины притягивали нас с магической силой. Магазины с игрушками, книгами, рубашками, галстуками и другими товарами сменяли один другой.
Наша прогулка по витринам магазинов была особенно привлекательна от сознания того, что нам лишь стоило разбить витрину, чтобы взять то, что нам понравилось.
Рука об руку мы гуляли по улицам. Пешеходные дорожки были только для нас, так как плохая погода прогнала людей по домам. Облака всё ещё неслись по небу.
— Жаль, что я не знала раньше, что произойдёт, — сказала вдруг Лесли. — Я провела свой последний день на Земле, отыскивая ошибку в компьютерной программе. Но эту программу мы теперь никогда не сможем запустить.
— А что бы ты сделала вместо этого? Смотрела бы бейсбол?
— Возможно. Оставим это, это уже не имеет никакого значения.
Вдруг она нахмурила лоб.
— Что бы ты всё же сделал?
— Я бы выпил в ресторане «Блю Сфер» несколько коктейлей, — быстро ответил я. Это бар, где посетители должны иметь обнажённой верхнюю часть тела. Раньше я часто бывал там. Говорят, что теперь там принимают посетителей лишь в обнажённом виде.
— Я никогда ещё не была в таком заведении. До которого часу у них открыто?
— Забудь об этом, уже почти половина третьего.
Лесли сделала обиженный вид, рассматривая в витрине магазина игрушек огромного плюшевого зверя.
— Скажи, ты хотел бы кого-нибудь убить, если бы у тебя было время?
— Ты ведь знаешь, что мой агент живёт в Нью-Йорке.
— А почему именно он?
— Моё милое дитя, ты хочешь знать, почему писатель хочет убить своего агента? Из-за рукописей, которые он надолго закопал среди других, из-за 10 процентов, которые он получает с меня за своё безделье, из-за преднамеренного затягивания публикаций, из-за…
Возникший вдруг сильный порыв ветра пронзил нас ледяным холодом. Лесли указала на какой-то магазин (случайно это оказался магазин Гуччи), и мы побежали к нему и спрятались под крышей входа.
Не прошло и секунды, как в воздухе появились градины толщиной с палец. Где-то зазвенело стекло, тонко завыли сигналы тревоги, звуки, затерявшиеся в вихре ветра. То, что падало с неба, было твёрже, чем град, было, скорее, похоже на камни.
В воздухе я почувствовал запах и вкус морской воды. Я сильнее прижал к себе Лесли, а сам ещё плотнее прижался к витринному стеклу магазина Гуччи. Строки одного старого стихотворения пришли мне на память, и я закричал громко: