— Быстрее, Светц! Нас заметили, — она потащила его к освещённой камере.
У самой стены они остановились.
— У меня голова тяжёлая, — пробормотал Светц, — и язык словно распух.
— Что будем делать с чудовищем? Я ничего не слышу.
— Чудовища нет. Это просто человек в амнезии. Он был опасен в стадии превращения. Рона заглянула в люк:
— Ты прав. Сэр, будьте добры… Светц, он меня, кажется, не понимает.
— Конечно, нет. С какой стати? Он думает, что он белый полярный волк.
Светц вошёл в камеру. Белый человековолк попятился в угол, настороженно наблюдая за ним. Он был очень похож на Рону.
Светц обнаружил, что сжимает в руке ветку дерева. Рука вооружилась, не сообщив об этом мозгу. Он кружил по камере, изготовив оружие к удару. Безрассудная ярость поднималась в нём. Пришелец! Ему нечего делать на территории Светца!
Человековолк всё пятился, его раскосые глаза потемнели от страха. Вдруг он прыгнул в люк и побежал прочь. За ним погнались тролли.
— Может быть, твой отец воспитает его, — сказал Светц.
Рона разглядывала приборы:
— Что с ними делать?
— Погоди, дай вспомнить. — Светц потёр ужасающе покатый лоб. — Вот эта кнопка закрывает дверь. Рона нажала на кнопку. Дверь закрылась.
— Тебе, кажется, нужно выйти.
— Я поеду с тобой, — ответила Рона.
— А-а-а… — Светцу становилось всё труднее думать.
Он оглядел пульт управления. Эне, бене… кажется, здесь. Он опустил рычаг.
Невесомость. Рона взвизгнула. Вернулось тяготение, и, стремясь во все стороны от центра, прижало Рону и Светца к стене.
— Когда мои лёгкие вернутся в нормальное состояние, я, наверное, засну, сказал Светц. — Пусть тебя это не тревожит.
Что-то ещё он должен сказать Роне. Светц силился вспомнить. Ах, да!
— Ты не вернёшься домой, — сказал он. — Мы никогда больше не попадём на этот исторический путь.
— Я хочу остаться с тобой, — отозвалась Рона.
— Ладно.
В нише машины времени образовался туман. Он быстро сгущался и — вот вернулась камера расширения, с опозданием в несколько часов. Открылась дверь, но Светц не выходил. Его вытащили, подхватив под мышки. Из камеры пахло зверинцем и жимолостью.
— Через пару минут он придёт в себя. Набросьте на него и на зверя фильтрующую палатку, — распорядился Ра Чен.
Скрестив на груди руки, он стоял над Светцом и ждал. Светц вздохнул и открыл глаза.
— Превосходно! — сказал Ра Чен. — Что произошло?
— Дайте подумать, — Светц сел. — Я был в прединдустриальной Америке. Там всё в снегу. Застрелил полярного волка.
— Он в палатке. Дальше.
— Нет, волк убежал. Мы его прогнали, — Светц принялся оглядываться. Рона!
Рона лежала на боку, накрытая палаткой. У неё был густой белый мех с чёрными отметинами. Сложением она напоминала волка, но была немного меньше. Чуть крупнее голова, чуть короче морда. Хвост заворачивается в кольцо. Она лежала, закрыв глаза, и не дышала. Светц склонился над ней.
— Помогите мне вытащить её отсюда. Вы не можете отличить волка от собаки?
— Нет. Зачем ты привёз собаку? У нас их хватает.
Светц не слушал. Стоя рядом с Роной на коленях, он стаскивал с неё палатку.
— Скорее волк, чем собака. Люди приручают друг друга. Она приспособилась к нашему пути развития и к нашему воздуху. — Светц взглянул на шефа. — Сэр, старую камеру расширения нужно отправить на свалку. Она сбивается с пути в сторону.
— Ты принимал наркотики во время работы?
— Я всё объясню.
Рона открыла глаза. Она в испуге оглядывалась. Увидев Светца, она взглянула на него с немым вопросом в золотистых глазах.
— Я буду заботиться о тебе, не бойся, — сказал Светц Роне и почесал ей за ухом, увязая пальцами в мягком меху. Затем обратился к Ра Чену: — В виварии достаточно собак. Эту я заберу себе.
— Светц, ты в своём уме? Ты берёшь в дом животное? Ты ведь терпеть не можешь животных.
— Она спасла мне жизнь. Я никому не позволю посадить её в клетку.
— Хорошо, забирай её, живи с ней! Только, мне кажется, в твои планы не входило платить нам два миллиона коммерческих единиц, которых она нам стоила, так ведь? — Ра Чен презрительно фыркнул. — Ладно, готовь отчёт и следи за своей собакой.
Рона подняла голову, понюхала воздух и завыла. Её вой эхом отдавался в коридорах Института, и люди с испугом и удивлением переглядывались.
Светц, недоумевая, повторил её движения и тогда всё понял.
В воздухе было слишком много нефтепродуктов, оксидов углерода, азота и серы. Воздух индустриальной эры, которым Светц дышал всю жизнь.
Он показался Светцу отвратительным.
Смерть в камере
Светц возвращался домой. Скрестив на груди тонкие руки, выгнув спину, он прижался к вогнутой стене камеры расширения. Он лежал не шевелясь, со стоическим терпением глядя на инерционный календарь. В камере расширения тяготение ведёт себя необычно: когда камера движется в будущее, оно стремится наружу.
Минус сорок один, минус сорок. Светцу требовалось сделать значительное усилие, чтобы дотянуться до пульта управления, расположенного в центре сферической камеры. Сейчас приборы ему не нужны. Камера сама найдёт своё место в машине времени, которая имеет постоянное положение во времени и пространстве: Институт Времени, тысяча сто второй год постатомной эры.
Зверёк в панцире, которого поймал Светц, пристёгнут к противоположной стене. Он не пошевелился с тех пор, как Светц выстрелил в него анестезирующей иглой.
Числа на инерционном календаре всё увеличивались. Плюс шестнадцать, плюс семнадцать, плюс восемнадцать. Тяготение прыгало и вздрагивало, как автомобиль на плохой дороге. Светц лежал на спине, стараясь не обращать внимания на то, что говорят ему желудок и внутреннее ухо. Через несколько часов по внутреннему времени он будет дома.
Вокруг пульта управления что-то заклубилось. Светц втянул носом воздух. Как всегда: оксиды азота, серы, угарный и углекислый газы, тетрахлорметан — смесь промышленных отходов, которой Светц дышал со дня появления на свет. Он ещё раз понюхал воздух, но не почуял ничего необычного.
А дымка сгущалась. Вместо того чтобы развеяться, она висела у пульта управления и обретала плоть. Светц протёр глаза. Видение не исчезало. У пульта стояла бесплотная фигура в плаще с капюшоном, сквозь которую просвечивали искажённые очертания предметов. Полупрозрачная рука ухватилась за рычаг и потянула!
Контур прерывания!
Светц сел. Голова кружилась. Он попытался встать, но, чересчур сильно рванувшись вперёд, покатился через голову.
Привидение упёрлось бесплотными ногами в пульт. У него были поразительно тонкие лодыжки и узкие ступни. Призрак изобразил отчаянное усилие, но рычаг «аварийная остановка» не двигался.
Призрак обернулся к Светцу и беззвучно завизжал. Светц тоже закричал, заслоняясь руками. Какое лицо!
Когда Светц отважился открыть глаза, привидение исчезло. Светца охватила дрожь. Инерционный календарь отсчитывал годы: плюс тридцать шесть, плюс тридцать семь…
— Призрак, говоришь, — шеф Светца, краснолицый и тучный, свирепо нахмурился.
Хорошо, что поверил. Вполне мог бы отослать Светца к психиатру.
— Только этого нам недоставало: машины времени, которую посещает привидение. Ты можешь хотя бы предположить, что произошло на самом деле?
— Должно быть, что-то разладилось в машине. Я думаю, следует прекратить путешествия до тех пор, пока мы не выясним, в чём дело.
— Вот и выясняй.
— Слушаюсь, сэр.
— Подойди сюда на минутку. — Ра Чен взял Светца за руку повыше локтя и увлёк его за собой.
Ра Чен был раза в два тяжелее Светца, а пальцами свободно охватывал его бицепс. Он остановился у стеклянной стены.
Перед ними разворачивалась панорама города: извилистые улицы, дома, магазины. Над всем этим господствовал Дворец Объединённых Наций, огромный и грозный, стоящий на холме напротив Института Времени.
— Смотри! — Ра Чен показал куда-то вниз.
Порядок городского пейзажа был нарушен. Разбитые дома окружал разбитый труп птицы, птицы величиной с пятиэтажный дом. Он лежал там уже две недели. Зловоние проникало даже в Институт.
— Это наша крупнейшая неудача за последнее время. Я воздерживаюсь от того, чтобы подчёркивать, что именно ты подал идею обратить вспять эволюцию страуса. Стоит отметить, однако, что проклятая птица отлично видна из Дворца. Для того чтобы Советники забыли наш позор, нужно сделать что-то впечатляющее. И чем скорее, тем лучше.
— Да, сэр.
— Мы… наша репутация подгнивает.
— Не наша репутация, а рок. Ра Чен сверкнул глазами.
— Сейчас мы обходимся двумя машинами, — сказал он. — От третьей пришлось отказаться, когда обнаружилось, что она сбивается с пути. Бригада технического обслуживания сейчас пытается выяснить, в чём дело. Ты хочешь поставить на прикол ещё одну. Скажи, Светц, ты не выдумал это явление?
— Я задавался этим вопросом.
— И что же?
— Н-нет, сэр. Привидение было настоящее, хотя и прозрачное.
— Сейчас никак нельзя терять обе машины, через три месяца решается вопрос об ассигнованиях.
Ветеринары тем временем вынесли из камеры расширения броненосца. Светц смотрел, как они помещают животное в палатку, фильтрующую воздух, чтобы оно не задохнулось в атмосфере тысяча сто второго года постатомной эры.
— Придётся отказаться от забавных зверюшек, — сказал Ра Чен. — У Генерального Секретаря уже столько вымерших животных, что он не знает, куда их девать.
— Да, сэр. Но что же делать?
Ра Чен не отвечал. Медицинская бригада переписала генетические коды броненосца, и его унесли. Животное очнулось, но не спешило это обнаруживать. Завтра его отдадут в виварий.
— Это твоё привидение, — вдруг заговорил Ра Чен, — оно было в образе человека или гуманоида?
— У него было что-то с лицом. Просто ужас.
— Это был человек или инопланетянин?