Она с опаской ступила в узкий коридор и, миновав его, оказалась в огромной пещере. Фары скиддера освещали дальнюю стену, и Кимбер разглядела на ней какие-то пятна. Она сделала ещё несколько шагов и включила ручной фонарик.
Это оказался рисунок — на этот раз цветной. Летуны — широкие крылья с густыми перьями, изящные, лёгкие тела. Они казались существами из мифов — может быть, ангелами, но никак не людьми. Кимбер торопливо вернулась в туннель и дрожащими пальцами перенастроила фары скиддера, осветив потолок.
В их лучах она увидела изображение яйца, разрисованного красными и чёрными полосами.
Ошибиться в том, что это такое, было невозможно.
Корабль треев.
Кимбер медленно поворачивалась, оглядывая пещеру, пока взгляд её не наткнулся на выступ скалы. На нём лежали трупы трёх летунов — насквозь промёрзшие, мумифицированные, но целые. Они были разной величины. Семья? Кимбер прикрыла глаза и постаралась унять сердцебиение.
Всё это ещё не доказывало, что треи заморозили планету или хотя бы причинили вред аборигенам. Но летуны выглядели разумными, и треи прилетали сюда, когда планета была ещё тёплой.
Кимбер тщательно засняла пещеру, даже дважды, и оба раза проверила запись Потом уложила камеру й диски в рюкзак.
Скиддер пришлось освобождать вручную. К тому времени, когда Кимбер всё-таки сбила лёд вокруг него, она шаталась от напряжения. Лёд впереди был ровным, яркое солнце давало по крайней мере иллюзию тепла, Кимбер разогнала скиддер до пятидесяти миль в час, и он сдох.
Она попыталась отобрать только самое необходимое.
Палатка. Одежда; лучше оставить скафандр, чем зависеть от систем регенерации воздуха и обогрева. Лыжная маска и шарф, чтобы дышать через него. Всё, что есть, надо надеть на себя.
Данные: видеодиски, заметки, записи показаний приборов. Большая видеокамера была слишком тяжёлой, и она решила её оставить. Зато взяла череп и крыло самого маленького трупа. И ещё одно кремнёвое рубило.
Продовольствие. Подумав, Кимбер поставила палатку, включила переносную печку и постаралась съесть как можно больше. Кимбер взяла с собой только сублимированные продукты, а всё остальные оставила.
Лыжи.
Она шла три часа — двадцать пять кликов, — прежде чем остановилась на ночлег.
С рассветом она снова пустилась в путь, смеясь над «Фембрлишем», проплывающем в небе. Оранжевая парка хорошо видна сверху, так же, как и лыжня, но разве треи станут её искать? Рядом со взорванным скиддером остался скрученный в позе «савасана» скафандр с дырой на спине и опущенным светофильтром.
Весь седьмой день Кимбер боролась не столько за расстояние, сколько за высоту. Её поле зрения было чересчур ограничено; она должна больше узнать о том, что её окружает, обо всём, что может убить её или спасти.
Пока она шла точно по графику и могла позволить себе задержку.
Она удобно устроилась на гребне скалы, привалившись спиной к валуну и поставив в ногах включённую печь. После этого она достала бинокль. На востоке, хорошо заметное на фоне ослепительной белизны, парило красное двоеточие.
Потом оно медленно поползло вверх, а на смену ему появилось другое.
Сначала Кимбер не поняла, что это такое, потом её осенило: треи решили перенести базу.
Она смотрела, как её надежда на спасение поднимается в небо и исчезает.
Мысли треев понятны. Лишённая не только помощи, но даже цели, Кимбер Уолкер погибнет гораздо быстрее.
Разумеется, там, где рассчитывает Альтаред, её не окажется. Лыжи — гораздо более скоростное средство передвижения, чем ему представляется. Однако если Эрик не прилетит, именно так всё и закончится.
Не останавливайся. Держись прямее. Есть кое-что, о чём треи не знают.
Ночью мороз стал сильнее. Кимбер вынула из рюкзака тонкий чехол, покрытый отражающим слоем, и разорвала его. Потом завернулась в него и прислонилась к скале: она была хотя бы чуточку теплее голого льда. Камень вобрал в себя немного холодного жара солнца.
На востоке, над самым гребнем, взошёл «Фембрлиш». При виде него Кимбер почувствовала одновременно обиду и ярость. Как она могла допустить, чтобы Альтаред так гнусно её использовал?
Циничный Эрик в ответ на это спросил бы: к чему эти интеллектуальные игры?
Забавно было оставить треям скрюченный, словно труп, скафандр, но вместе с тем это было сообщение для Альтареда: Кимбер знает. Впрочем, Альтаред и так знал, что она знает. Почему же он сразу её не убил, и дело с концом?
Кимбер знала, что есть люди, для которых это непросто. Вот ей, наверное, было бы нелегко кого-то убить — но зачем же тогда посылать такого на эту миссию? Если только…
Если только эти сукины дети не более славные парни, чем персонажи из «Крёстного отца» или фильмов о Джеймсе Бонде.
Все мускулы ныли. Кимбер умудрилась порвать штанину. Теперь иголочки холода медленно, но верно лишали кожу чувствительности, и ей чудилось, что она замерзает навеки под корочкой льда. Только не сегодня… Но у неё не было сил поставить палатку. Ладно, и так сойдёт. Она провалилась в сон.
Когда солнечный свет расплескался по ледяному полю, Кимбер поднялась и обвела окрестности одобрительным взглядом. Отличное утро для последнего дня. Над жемчугом льда раскинулось синее небо. Она вспомнила, каким нежным и чистым казался Трин с обзорной палубы «Фембрлиша», когда Альтаред стоял рядом с ней и разглагольствовал о тёплом будущем этой планеты.
Кимбер принялась карабкаться на скалу. Когда она останавливалась передохнуть, остывающий пот неприятно холодил кожу. Ладно, неважно. Похоже, ей всё равно не успеть умереть от холода. Какая простая мысль. Она знала, что когда-то у неё были более сложные мысли. Она знала, что было время, когда она не ждала смерти. Она знала, что было время, когда ей было тепло и не приходилось судорожно глотать воздух.
На полпути она позволила себе отдохнуть и полюбоваться солнцем последнего дня; ледяные грани превращали его лучи в пёстрые радуги. Кимбер была благодарна за эту игру цвета, за возможность хоть чему-то порадоваться. Треи оставили этому миру так мало хорошего. Она представила себе зелёную планету, населённую крылатыми существами, и гнев заставил её продолжить восхождение. Альтаред добродушно шутил с ней, когда учил её управлять скиддером и читать карты, составленные треями. Господи, какой глупой она была всего три месяца назад… Ого, эта мысль уже посложнее!
Она переползла через последнюю кромку и очутилась на самой вершине. Там обнаружилась небольшая площадка.
Вытянись во весь рост! Не прячься! Треи в последнюю очередь станут искать тебя здесь; а Эрик должен тебя увидеть… Если только он не появится через несколько дней. Или уже несколько дней он мёртв.
Кимбер вытянула из рюкзака сигнальную вспышку и положила себе на живот. Она включит её, только когда заметит капсулу. Нет смысла подавать сигнал треям.
Она задремала. Очнувшись, решила, что прошло много часов, но оказалось — всего тридцать минут. В следующий раз она может вообще не проснуться.
— Кимбер?
Она дёрнулась, как ужаленная.
— Эрик! Что ты нашёл?
— Потом. У нас мало времени. Ты меня видишь? Я прямо над тобой.
Она схватилась за бинокль, но он и не требовался. «Звёздный Топограф — II» висел прямо над головой — крошечное, но яркое пятнышко. От него отделилась светлая точка.
Голос Эрика вновь зазвучал в наушниках:
— Просто поразительно, Кимбер, что можно вытворять, когда не боишься, что кончится топливо! Я оставил корабль на автопилоте, а треи сейчас на другой стороне. Это значит, что у нас есть как минимум полчаса. «Орёл» может выдать два g. Видишь меня теперь?
— Да. — К чёрту вспышку. — Ты нашёл что-нибудь?
— Я же сказал, что вернусь, когда найду что-нибудь. И я вернулся. Была минута, когда я испугался, что ты застряла в скиддере. Что случилось?
— Он скис.
— Саботаж?
— Кто его знает.
Точка превратилась в серебристое пятнышко. Оно стремительно понеслось к планете, потом замедлило ход. Кимбер попыталась подняться. Не вышло.
«Орёл» приземлился. Эрик выбрался из него и припустился бегом.
— Слава Богу, я тебя отыскал! — кричал он на бегу. — Я боялся, что ты погибла, — Он упал в снег, но тут же вскочил. — Надо послать сообщение. Я бы сам это сделал, но меня, как сама знаешь, лишили такой возможности. Зато я его сочинил.
— У меня есть ещё фотографии.
— Надо убираться, пока треи не пронюхали, где мы. — Эрик ухватал её и поставил на ноги. Он оттащил Кимбер в капсулу, потом сбегал за рюкзаком.
— Похоже, ты был прав, — сказала Кимбер, когда «Орёл» поднялся в воздух. — Треи хотят от меня избавиться. Но они не пытались меня попросту убить, и знаешь, Эрик, я думаю, они этого не могут.
Эрик расхохотался:
— Ну разве не славно? — он сунул руку в пакету лежавший с ним рядом. — Вот что я нашёл, — он достал оттуда какой-то квадрат и бросил его Кимбер, словно чей-то портрет.
Она протянула руку и поймала квадрат. Он был почти невесомым и удивительно светлым. Кимбер сначала увидела себя — грязную, с отвратительной усмешкой на губах и злостью в глазах — и только потом разглядела то, что держала в руках.
Плоское квадратное зеркало размером полметра на полметра, удивительно чистое. Его края шевелились под рукой, словно живые. Кимбер повертела зеркало, пытаясь понять, что это значит. Откидные створки, шириной сантиметров пять — они откидывались, когда зеркало смотрело точно на солнце, и поднимались на разную величину, когда угол падения лучей был не прямой.
— Я нацелил судно на точку Лагранжа, но по пути заметил на солнце чёрное пятнышко и сообразил, что кое-чего не учёл, — сказал Эрик. — Понимаешь, солнечный ветер сдвинет любой артефакт из точки Лагранжа. Но пока я над этим раздумывал, корабль шёл прежним курсом. Может быть, только благодаря этому я ещё жив. Если бы треи поняли; что я иду к верному месту, они меня бы прихлопнули.
— И?..
— Им были нужны сотни триллионов этих смертоносных зеркал. Маленьких зеркал, снабжённых створками