— Ну, как хочешь, я запускаю время.
Грузовик сорвался с места, раздался глухой удар и тело Андрея, кувыркнувшись в воздухе, приземлилось на асфальт в нескольких метрах. Люди со всех сторон побежали к месту аварии. Было видно, как лужа крови под телом расползалась с каждой секундой все шире и шире. Незнакомец взглянул на Андрея.
— Ну вот и всё. Пойдем?
— Куда?
— Пойдем, пойдем. По дороге расскажу. Кстати, у тебя будет время, чтобы придумать причину, по которой тебя должны будут пропустить в Рай. Есть варианты?..
58 дней
Воскресное утро выдалось замечательным. В безоблачном небе светило яркое солнце, свежий ветер от реки бодрил и приносил запах свежести. Двое друзей, прикупив в магазине две бутылки пива, вышли на набережную.
— Голова болит, ужас… Вот это мы вчера дали жару! — морщась и держась за висок, сказал Леха, — давай вон на ту лавочку присядем. Похмелиться нужно срочно.
— Да уж, последняя бутылка была лишней, — улыбнулся его друг, — слушай, там дед какой-то сидит, давай на другую?
— Сань, не напрягай! Подвинется! Если я сейчас не подлечусь, ты меня до другой лавочки на себе потащишь.
Два друга, подошли к скамейке и, усевшись, открыли бутылки. Старик, лишь слегка покосился на них и снова погрузился в свои мысли, видимо, решив обойтись без нравоучений.
— Два месяца, Сань! Два месяца зарплату не платят! Всё завтраками кормят, — продолжил начатый ранее разговор, один из парней.
— Ну оклад то, наверное, выплачивают?
— А что мне оклад? Копейки… Все продажники на процентах живут. Они их и не выплачивают. Говорят — доллар, санкции… В общем, бред всякий.
— Да уж, я тоже собирался со своей в сентябре в Турцию сгонять, а теперь из-за этого доллара никуда не поедем, наверное.
— А цены видел? Вчера зашел в магазин, офигел просто! Сыра нет нормального, а какой есть — цена в два раза больше, чем раньше была! Мясо вообще на вес золота! Как жить то? Куда правительство смотрит?
— А у меня ж тачка кредитная. Как выплачивать, не знаю. Еще Катька со своим айфоном… Теперь она хочет шестой.
— Не, ну шестой то поприкольней будет, — Леха отхлебнул из бутылки и зажмурился, — о, вроде легчает.
Старик, все это время сидевший без движения, повернул голову в сторону парней.
— Ребят, а сколько, говорите, зарплату не платят?
— Два месяца, дед, не платят! Два месяца! Это не страна, а… Не знаю, как назвать! Валить отсюда нужно! Срочно!
— Два месяца, — протянул старик, — 58 дней — это тоже почти два месяца.
— Дед, а ты прям Капитан Очевидность! А что за точность? До пенсии уже дни считаешь? — Леха растянулся в улыбке, радуясь своей шутке.
— Тяжело вам, наверное, ребят?
— Тяжело? Дед, ты посмотри, что творится! Доллар сколько уже? 73? Цены растут! Жена в одной шубе второй год ходит, в клуб отдохнуть не выберешься… Про бензин вообще молчу! Что за фигня? У тебя, дед, наверное в молодости не было таких проблем! Все бесплатно, квартиры просто так давали, на работу устраивали, ипотек не было! Рай, а не жизнь. А сейчас — хочешь жить, умей вертеться. Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе два месяца зарплату не платили! Или пенсию, что там ты получаешь?!
— Да, ребят, тяжко вам… У нас и правда, наверное, попроще было всё…
Два солдата сидели на бетонном полу у развороченного окна, прижимаясь спиной к остаткам уцелевшей стены.
— Вась, что они стреляют все время, а?
— Да делать им, наверное, нечего, вот и стреляют, — устало улыбнулся боец.
— Сколько мы уже тут, не помнишь? А то у меня после вчерашнего обстрела голова до сих пор гудит.
— Не знаю. Месяца полтора, наверное. Не меньше… Возьми вот, воды выпей, полегчает.
Солдат протянул флягу и аккуратно выглянул из-за стены.
— Сейчас опять пойдут. Отдохнут немного и пойдут. На кой черт им этот дом сдался? У тебя табачка не осталось, Федь?
— Ага, один сплошной табачок… Давно уже нету.
— Покурить бы сейчас, — Василий вздохнул, — ничего, справимся. Сейчас добьем эту гадину… Не мы, так товарищи наши добьют. Ничего, Федь, ничего… Это так, трудности временные. Еще немножко потерпеть нужно, — Василий пошевелил ступней, — вот только сапоги уже есть просят. Второй год в одних хожу.
— Почты уже два месяца нет. Как там жена моя? Живая? Мы с ней собирались к морю сьездить. Мечта у нас такая была. Да вот теперь, не скоро, видать, получится.
— Сьездишь еще, не переживай! И внуки твои еще сьездят! Слушай, а в Турции какое море?
— А черт его знает! Турецкое, наверное, — солдат помолчал, задумавшись, — связи до сих пор нет? Не знаешь?
— Нету. Немцы всё распахали. Вот бы какой нибудь аппарат нам, чтобы без проводов был. А то сколько связистов уже там лежит… Вчера шестого с катушкой убило.
— Шестой уже… — Федор отхлебнул из фляги, — о, вроде легчает…
Солдаты пару минут посидели молча.
— Ничего, Вась! Тяжко нам, а детям нашим, наверное, проще будет!
Василий хотел было что-то ответить, но его слова утонули в грохоте надвигающегося огненного ада.
— К бою!..
Последнее письмо немецкого солдата Эриха Отто, отправленного из Сталинграда.
4 января 1943 года:
«…58 дней мы штурмовали один – единственный дом. Напрасно штурмовали… Никто из нас не вернется в Германию, если только не произойдет чудо. А в чудеса я больше не верю. Время перешло на сторону русских.»
P.S.
Что сейчас для нас 58 дней?
Две невыплаченные зарплаты.
Два просроченных платежа по кредиту.
Рост курса доллара на 45 рублей.
Одна отмененная поездка на отдых за границу.
Четыре перенесенных похода в ночной клуб.
Действительно, тяжко жить стало.
Как хорошо, что нас не слышат те, для кого 58 дней превратились в 58 ежедневных встреч со смертью. Один дом в Сталинграде, который оборонял отряд сержанта Павлова, вся немецкая армия не могла взять 58 дней. Так и не взяла.
А нам два раза зарплату не выплатили… Беда.
Судьба
Федор шёл по улице, погруженный в свои мысли. Поставщики снова стали делать мозги, а это грозило ему большими проблемами с начальством. Никто и слушать не хотел о том, что причиной всему послужило то, что они нашли других агентов сбыта, которые платят им откаты в космических размерах. Шерифа не волнуют проблемы негров. Поэтому крайним остался Федор. Еще этот драндулет, который заводится через раз… А все потому, что прибавки на работе как не было, так и не будет. В следствие чего, жена каждый день пилит его своей виртуальной пилой последние полгода. Федор тяжело вздохнул. И тут случилось то, чего вряд ли можно было ожидать от Федора. Внезапно он понял, что не хочет быть главным героем рассказа.
— Эй, автор! А ты там ничего не попутал, а? Мало того, что ты рассказал сейчас о всех моих проблемах, так ты же на этом не остановишься! С твоими героями постоянно задница какая-то случается! То под Камаз попадут, то под лавину! Чего ты ко мне привязался то? Посмотри сколько людей на улице! Вон дед идет, ему все равно помирать скоро… Иди про него расскажи что-нибудь!
— Федор, я понимаю ваше негодование, но рассказ, к сожалению уже начат. Я же не могу после всего этого сказать, что жил он долго и счастливо и все у него было хорошо?! Согласитесь, это глупо.
— Глупо? Ничего себе! Интересно, что ты для меня приготовил? Метеорит мне на голову шлепнется? Или может, просто подавлюсь бубликом? Откуда ты взялся, умник такой? Нет уж! Я с места не сдвинусь, пока ты от меня не отлепишься со своими рассказами, понятно?
— Федор, не ставьте, пожалуйста, меня в неудобное положение! Знаете, сколько людей сейчас наблюдают за нашим дурацким спором?
— Да хоть миллион! Люди! Вам самим то не жалко таких как я? Что он себе позволяет? Вам бы самим понравилось, если бы вашей жизнью распоряжался этот паренек? Да я его вообще боюсь! Нет уж, спасибо! Я все сказал! Я в этих твоих испытаниях участвовать не собираюсь, ясно?
— Хм… Интересно. То есть, я правильно вас понял? Вы думаете, что это именно ваше решение и вы отказываетесь принимать участие в моем рассказе?
— Именно так я и думаю.
— А вам не приходила в голову мысль, что вся эта сцена именно так и задумывалась?
— Что ты имеешь в виду? Хочешь сказать, что ты придумал это все, и я так и должен был поступить? В таком случае, это самый глупый рассказ, который я видел в жизни.
— А давайте отойдем от рассказа. Как вы думаете, все события в вашей жизни абсолютно случайны? Вы можете на них повлиять?
— Конечно могу. Я сейчас мог промолчать и со мной обязательно приключилась бы какая-нибудь история. И, уверен, что я вряд ли бы остался живым. Знаю я тебя… А я сказал, что не хочу участвовать в этом, и со мной ничего не случится! Я изменил свою жизнь!
— Федор, еще раз задам вам вопрос. Почему вы решили, что мой рассказ именно так и не задумывался? Как разговор автора с одним из персонажей?
— Да потому что… Потому что… Да ну… Ты это серьезно, что ли?
— Очень серьезно.
— Хорошо. Я сейчас уйду и всё. Твой рассказ закончится и ты его никогда не опубликуешь, потому что тебе будет стыдно опубликовать такую чушь! Всё, пока!
Федор развернулся и пошел по улице. Он думал об этой нелепой ситуации, а сам незаметно поглядывал по сторонам, потому что не был уверен в том, что сейчас из-за угла не вылетит на полной скорости мусоровоз и не расшибет его к чертовой бабушке…
— Да никуда я не поглядываю! Слушай, ты меня раздражать начинаешь! Отвали от меня! Что непонятно то?
— Могу вам абсолютно честно сказать, что скоро уже конец.
— В смысле — конец? Ты это брось!
— Нет, нет! Вы останетесь в живых, не переживайте.
— Ох… Спасибо тебе огромное, батюшка! Не оставил детишек без кормильца, век помнить буду… Это хотел услышать? Фиг тебе! Всё, я пошел! Теперь уже точно!
— Да, идите, Федор, всего хорошего вам!