- Хороший... - грустно повторил Мороз.
- Дедушка Мороз! Ну что ты так расстроился? Я не хочу, чтобы ты из-за меня перестал быть самым добрым Волшебником! Ты очень нужен нам всем! Ведь ты даришь детям подарки, чтобы они выросли добрыми взрослыми, и не устраивали всякие войны и несчастья другим людям! Только ты можешь напомнить всем людям на Земле о том, что нужно быть добрыми! Хоть всего на одну ночь, но только ты это можешь сделать! Тебе нельзя расстраиваться, - девочка протянула руку и схватила Мороза за холодную ладонь, - и болеть тебе нельзя тоже.
- Да... Просто... Да не расстроился я, - улыбнулся Мороз, хоть по глазам и было видно, что он, конечно же, лукавит, - просто устал немного. Сегодня всю ночь подарки развозил. Ты лучше скажи мне, какой подарок ты себе хочешь?
- Но я же не написала тебе письмо! Разве ты даришь подарки тем, кто не написал?
- Конечно! Я же Дед Мороз! Кому захочу, тому и подарю. Чего ты хочешь? Говори.
- То есть, я могу сейчас загадать желание и ты его исполнишь? - обрадовалась девочка.
- Обещаю.
- Тогда я знаю, что я загадаю!
Девочка вскочила с кровати и, не отпуская руки Деда Мороза, зашептала ему что-то на ухо.
- Всё? Домой? - задремавший от долгого ожидания Снеговик, поднял голову и посмотрел на приближающегося Деда Мороза.
- Да, - грустно кивнул тот головой, - поехали домой.
- А что девчонка? Загадала что-нибудь?
- Ага, загадала, - вздохнул старик.
- И что же?
- Пряжу.
- Пряжу? - обернулся Снеговик.
- И спицы.
- О как! Вязать любит что ли?
- Людей она любит, - Дед Мороз вскочил в сани, откинулся на спинку сидения и посмотрел на свои руки.
Новые рукавицы были связаны не по размеру, на них не было красивой бахромы и узоров, они не были отороченны мехом, но они почему-то грели его руки лучше прежних.
- И кто из нас после этого настоящий Волшебник? - прошептал он сам себе и смахнул с лица замерзшую льдинку.
Маньяк
- Вы понимаете, что вы маньяк? Самый настоящий?
Мужчина, закованный в наручники, ухмыльнулся и зыркнул исподлобья на женщину, сидящую напротив.
- Я? Маньяк? Да бросьте вы, - процедил он сквозь зубы и еще больше осклабился, - мои жертвы меня боготворят, я им нравлюсь.
- Ваши жертвы, к сожалению, уже не могут ничего возразить. Остальные же просто не знают о том, кто вы на самом деле, - парировала женщина и презрительно посмотрела на него, - вы же врач! Вы должны лечить людей, а вы их убивате. Вы считаете, что это нормально?
- Одно другому не мешает.
- Да что вы несете! - женщина вскочила со стула и принялась расхаживать по кабинету, - вы просто изверг, вы - убийца, монстр! Сколько в вас ненависти к людям! Откуда это в вас берется? Что они вам сделали?
- Люди? Вам жалко только людей? - удивленно приподнял бровь мужчина.
- Закрой рот! - выкрикнула женщина ему в лицо, - закрой! Мне жалко всех, к кому прикоснулись твои руки! Они шли к тебе за помощью, за советом, а ты... Да что с тобой говорить! Ты просто сволочь.
Она сделала еще пару кругов по кабинету и снова уселась на стул, обхватив голову руками. Немного успокоившись, она подняла на него глаза.
- Рассказывай, как ты их убивашь.
- Вам действительно это интересно? - опять удивился мужчина.
- Рассказывай, тварь! Как ты это делаешь?
- Хорошо, - ухмылка снова появилась на его лице. Оперевшись на спинку стула, он вытянул ноги вперед и, наклонив голову набок, начал свой рассказ, - я долго наблюдаю за своими жертвами. Знаете, мне доставляет удовольствие смотреть на них, зная, что они даже не подозревают о том, что их час близок. Затем, когда этот час наступает, я подхожу сзади. Очень тихо, чтобы они меня не услышали, чтобы не испугались раньше времени. А дальше.. Вы уверены, что хотите слышать, что происходит дальше?
Было видно, что женщина очень нервничает. Она то и дело поправляла локон волос, падающий на лицо, хваталась за сиденье стула, вздыхала и качала головой.
- Говори.
- Ну что ж... А дальше я начинаю душить свою жертву. Медленно, очень медленно. До тех пор, пока она не умрет.
- И ты хочешь сказать, что ты не маньяк? - тяжело вздохнула женщина.
- Вам виднее, - засмеялся мужчина, - кстати, это еще не все. Мне мало убийства. Мне нужно больше. Я уничтожаю их до тех пор, пока от них не останется даже маленького кусочка, - ухмылка пропала с его лица, глаза загорелись злыми огоньками, а взгляд снова стал жестким и каким-то сумасшедшим, - после убийства я буду сидеть рядом с телом и потихоньку разрывать его на части. Срывать с него кожу, затем мясо, затем дойду и до костей. Я растираю в своих ладонях их останки. Так, чтобы от них не осталось даже малейшего кусочка. Я превращаю их в землю. Из нее затем вырастет трава, которую я тоже буду уничтожать, превращая в труху, пыль. И это еще не всё. Когда трава сгниет, я собираю эту грязь в ладони и топлю в воде, а затем жду, когда она высохнет до самого дна. Эти лужи я забрасываю камнями, которые затем крошу в песок. Я не оставляю ни единого воспоминания о них! - губы убийцы задрожали, - Понимаете? Ни одного воспоминания! Я превращаю их в пыль, я...
- Закрой рот, сволочь! - не выдержала женщина и снова вскочила со стула. Быстро преодолев расстояние, разделяющее их с убийцей, она замахнулась, чтобы нанести удар, но рука так и застыла в воздухе.
- Ну что же? Давай! Убей меня, - презрительно бросил мужчина, - чего ты остановилась?
Женщина уставилась на него злобным взглядом, но секунду посомневавшись, опустила руку и склонилась над убийцей.
- Я прошу тебя, - зашептала она, - я тебя умоляю! Перестань это делать! Успокойся, оставь их в покое! Пожалуйста!
Мужчина хмыкнул и, снова скривившись в ухмылке, протянул ей свои запястья, скованные наручниками.
- Ты обещаешь? - проговорила она с мольбой в голосе.
Убийца прищурил глаза и отрицательно покачал головой.
- Сволочь! - крикнула женщина прямо ему в лицо, - какая же ты сволочь!
- Ну? - он дернул руками, звякнув наручниками, и вопросительно уставился на нее.
Женщина тяжело вздохнула и, достав из кармана пиджака ключ, открыла замки. Мужчина, облегченно выдохнув, встал со стула и принялся разминать затекшие запястья.
- И еще кое-что, - он требовательно выставил вперед руку.
Она снова запустила руку в карман и, достав оттуда наручные часы, бросила их мужчине. Тот ловко схватил их в воздухе и принялся надевать на руку. Справившись с ремешком, мужчина улыбнулся и направился к выходу из кабинета. Уже в дверях он обернулся.
- Да! И перестань уже устраивать эти дурацкие допросы! Они абсолютно бесполезны, а ты только тратишь на них свои нервы. Ты же сама знаешь, что я без тебя прекрасно справлюсь, а вот если не станет меня... - мужчина ухмыльнулся, - так что терпи, подруга Жизнь, терпи.
Время щелкнуло пальцем по циферблату своих наручных часов и вышло из кабинета. Секундная стрелка дрогнула и перескочила на следующую отметку.
Борщ
Есть что-то притягивающее в придорожных забегаловках. В них нет света и шика ресторанов, нет услужливых официантов и блюд с золотыми каемочками, нет белоснежных скатертей и столов на резных ножках. Но в них есть что-то, что очень радует уставших от дороги путников. Так и Максим, припарковав свой автомобиль у входа, вышел из него, радостно потянулся и направился к двери.
- Здравствуйте! - он переступил через порог, ловко увернувшись от свисавшего над головой китайского колокольчика.
- Угу, - вложив в этот звук все свое гостеприимство, ответила скучающая женщина за прилавком.
- Мне бы поесть, - приближаясь к стойке, улыбнулся Максим.
Женщина молча кивнула в сторону меню, стоящего на прилавке. Обычно меню лежит, но здесь оно стояло. Небольшой листок формата А4, заклееный прозрачным скотчем, неловко опирался на стену, как будто стесняясь своего внешнего вида.
- Так... - протянул Максим и склонился над меню, - борщ по-домашнему, солянка по-домашнему, пюре, котлеты по-домашнему. А пюре?
- Есть, - меланхолично кивнула женщина.
- Какое?
- Картофельное.
- Я имею в виду, оно тоже по-домашнему или там какой-то оригинальный рецепт?
Женщина медленно повернула голову в сторону Максима. Ее взгляд, поворачивающийся вместе с головой, казалось только нагревался, и к тому моменту, когда она должна была посмотреть на парня, он уже должен был превратиться в лазерный луч, который сжег бы этого хама на месте, оставив только кучку пепла, который потом бы был сметен в совок и аккуратно высыпан в горшок с фикусом, стоящим на подоконнике. Но трагедии не случилось.
- Бери борщ! - послышалось откуда-то из глубины зала, - борщ отличный!
Максим обернулся. За самым дальним столиком сидел мужчина. Перед ним стояла тарелка с чем-то дымящимся, предположительно именно с тем самым борщом по-домашнему, за который он так ратовал.
- Давайте борщ, - быстро согласился Максим, чувствуя, что если он задаст еще пару вопросов, следующий борщ будет сварен с добавлением совсем даже не говядины.
- Хлеб? - смилостивилась женщина.
- Два. Белых.
- Чайкофсо?
- Что? - не понял молодой человек.
- Я говорю - что пить будете? Чай, кофе, сок? - произнесла женщина с тяжелым вздохом. Было заметно, что такое словообилие для нее не свойственно.
- А.. Чай.
- Черный, зеленый?
- Ладно, давайте сок. Любой, - быстро сообразил Максим, понимая, что следующим вопросом будет наличие в чае лимона, затем добавление сахара, после чего, возможно, последовали бы вопросы о температуре воды, ее химическом составе, отношения к политическому строю в стране.
Женщина кивнула и, недовольно покачав головой, скрылась за ширмой, отделяющей кухню от основного зала. Максим же тем временем отошел от стойки и принялся выбирать столик, за которым он будет трапезничать.
- Садись ко мне, здесь свободно, - махнул рукой фанат борща.