— Боже мой.
— О, может быть ещё хуже, Вельма. В наши дни упаковщики мяса могут перерабатывать гораздо больше больных животных. Я видел, как на бойню приходили коровы с абсцессами, цепнями и корью. Говяжьи отходы, которые они отправляют для гамбургеров, смешаны с навозом, волосами, насекомыми, металлическими опилками, мочой и рвотой.
— Мне уже плохо, Джон! У меня вчера на ужин был гамбургер.
— Дай закончу. Дело не только в загрязнении, но и в качестве говядины, которую они используют. Большая часть скота, которого забивают на гамбургеры — это старый молочный скот, потому что он дешёвый, и его мясо не слишком жирное. Но они полны антибиотиков и часто заражены кишечной палочкой и сальмонеллой. Если взять всего один гамбургер, это не мясо одного животного, это перемешанное мясо десятков или даже сотен разных коров, и достаточно одной больной коровы, чтобы заразить тридцать две тысячи фунтов говяжьего фарша!
— Это похоже на фильм ужасов, Джон.
— Ты чертовски права, Вельма.
— Но эта пуля. Откуда эта пуля?
— Вот что я хочу знать, Вельма. Я не могу отнести её к медикам, потому что тогда я потеряю работу, а если я потеряю работу, я не смогу заплатить за ремонт своего автомобиля, и Нильс Гуттормсен конфискует его, и я никогда не вернусь в Батон-Руж, если я, блядь, не пройду пешком, а это две тысячи триста семь миль.
— Так далеко, да?
— Так далеко.
— Почему бы не показать ee Эдди Бертилсону?
— Что?
— Пулю. Почему бы тебе не показать ee Эдди Бертилсону. Он работает в магазине спортивного оружия и боеприпасов на Орчард-стрит. Он скажет, откуда это взялось.
— Ты так думаешь?
— Уверена. Он знает всё об оружии и боеприпасах. Раньше он был женат на моей кузине Патриции.
— Ты просто супер, Вельма. Заеду тогда к нему. А когда я вернусь, может быть, мы с тобой поужинаем вместе, и тогда я займусь с тобой диким энергичным сексом.
— Нет.
— Нет?
— Ты мне нравишься, Джон, но нет.
— Ой.
Эдди Бертилсон был одним из тех заноз в заднице, которые записывают номера военных самолётов в Турции и подвергаются аресту за шпионаж. Но нужно признать, что он знал об оружии и боеприпасах все, что только можно, и когда он взглянул на эту пулю, то сразу понял, что это такое. Он был маленьким и лысым, в тёмных очках, с волосами, растущими из ушей, и в футболке с названием группы "Благодарные мертвецы". Он ввинтил ювелирный бинокль своими засаленными пальцами в гнездо и повернул пулю так и эдак.
— Где ты ee нашёл?
— Это обязательно?
— Нет, но могу догадаться, что среди памятных вещей вьетнамского ветерана.
— Правда?
Оружейный магазин был маленьким и тесным, и насквозь пропах маслом. В шкафах за прилавком были расставлены всевозможные охотничьи ружья, не говоря уже о фотографиях всего, что мог захотеть убить посетитель Кале: вальдшнепа, рябчика, чёрной утки, кряквы, синекрылого и зеленокрылого чирка.
— Это патрон 7.92, который был стандартным боеприпасом для пулемёта, разработанного Луи Штанге для немецкой армии в 1934 году. После Второй мировой войны его использовали чехи, французы, израильтяне и биафраны, а некоторые даже оказались во Вьетнаме.
— Это пулемётная пуля?
— Так точно, — сказал Эдди, кладя еe обратно мне на ладонь с большим удовлетворением от собственных познаний.
— Значит, никто бы не стал использовать ee, чтобы убить, скажем, корову?
— Нет. Вряд ли.
На следующее утро мы с Чипом, как обычно, открыли ресторан, и к восьми утра ресторан был забит до отказа. Незадолго до девяти чёрный микроавтобус остановился снаружи, и из него вылезли двое парней в белых кепках и комбинезонах. Они прошли по переулку к кухонной двери и постучали в неё.
— Доставка от "Сан Круа Мит", — сказал один из них. Это был коренастый парень с усами, как у моржа, и глубоким шрамом поперёк рта, как будто кто-то с мачете приказал ему заткнуться.
— Конечно, — сказал Чип и открыл ему морозильник.
Он и его приятель принесли дюжину картонных коробок с надписью "Гамбургеры".
— Всегда покупаете гамбургеры в одной и той же компании? — спросил я Чипа.
— Конечно. Мистер Ле Ренж её владелец.
— Ясно…
Неудивительно, что мистер Ле Ренж не хотел говорить со своим поставщиком о пуле: его поставщиком был он сам. Я склонил голову набок, чтобы прочитать адрес. Первое шоссе, США, Роббинстаун.
День был ослепительно солнечным, и леса вокруг Кале были все окрашены золотыми, малиновыми и ржаво-красными цветами. Вельма везла нас по первому шоссе, а Фрэнк и Нэнси Синатра пели по радио "Something Stupid".
— Я не знаю, почему ты это делаешь, Джон. Я имею в виду, кого волнует эта дурацкая пуля в их гамбургере?
— Меня, Вельма. Как думаешь, смогу ли я прожить остаток своей жизни, так и не узнав, как пулемёт сбил американскую корову?
Нам потребовался почти час, чтобы найти "Сан Круа Мит", потому что здание находилось далеко за промышленной зоной. Это было большое серое прямоугольное помещение с шестью или семью чёрными фургонами, припаркованными снаружи.
Единственная причина, по которой я знал, что мы пришли в нужное место, заключалась в том, что я увидел мистера Ле Ренжа, идущего по двору снаружи с самой большой и уродливой собакой, которую я когда-либо видел в своей жизни. Я не эксперт по собакам, но я вдруг понял, кто в местной газетёнке хотел найти человека, чтобы тот выгуливал канарского дога.
— Что ты будешь делать? — спросила меня Вельма.
У ворот стоял охранник, и 131-килограммовый мужчина в развевающемся белом плаще никак не мог незаметно проскользнуть внутрь на цыпочках.
Однако, именно тогда я увидел парня со шрамом, который тем утром доставил наши гамбургеры. Он забрался в один из чёрных фургонов, завёл его и выехал со двора.
— Следуй за фургоном, — попросил я Вельму.
— Зачем?
— Я хочу посмотреть, куда он поедет, вот и все.
— Это не очень похоже на свидание, Джон.
— Я тебе всё возмещу, обещаю.
— Ужин и дикий энергичный секс?
— Мы можем пропустить ужин, если ты не голодна.
Мы ехали за фургоном почти два с половиной часа, пока не начало темнеть. Я был сбит с толку маршрутом, по которому он ехал. В первую очередь он остановился в небольшом медицинском центре в Пембруке. Затем он отправился к ветеринару недалеко от Матиаса. Он повернул обратно в сторону Кале, посетив две небольшие молочные фермы, прежде чем зайти последним в Мемориальный госпиталь Кале через задний вход.
Нам не всегда удавалось увидеть, что происходит, но на одной из молочных ферм мы видели, как водители фургонов везли скот, а в Мемориальной больнице мы видели, как они выталкивали большие контейнеры на колёсиках, скорее похожие на корзины для белья.
— Мне нужно поехать на работу. Моя смена начинается в шесть.
— Я не понимаю, Вельма. Они вывозили мёртвый скот с этих ферм, но правила Министерства сельского хозяйства США гласят, что скот должен быть обработан не более чем через два часа после того, как он был забит. По истечении этого времени бактерии размножаются настолько быстро, что избавиться от них практически невозможно.
— Значит, мистер Ле Ренж использует тухлую говядину для своих гамбургеров?
— Похоже на то. Но что ещё? Я могу понять тухлую говядину. Десятки скотобоен используют тухлую говядину. Но почему фургон заехал в больницу? А к ветеринару?
Вельма остановила машину возле мотеля и уставилась на меня.
— О, ты же не серьёзно…
— Мне нужно заглянуть внутрь этого мясокомбината, Вельма.
— Ты уверен, что не откусил больше, чем можешь прожевать?
— Очень меткая фраза, Вельма.
Уровень моей энергии снова начал снижаться, поэтому я побаловал себя сэндвичем с жареными креветками и парой бутылочек пива, а затем небольшим треугольным кусочком диетического пирога с орехами пекан. Затем я обошёл больницу и подошёл к заднему входу, где стоял фургон мясной компании "Сан Круа Мит". Санитар с сальными волосами, прищуренными глазами и в очках стоял сзади и курил.
— Как дела, парень? — спросил я его.
— Нормально. Чем могу помочь?
— Возможно… Я ищу своего друга. Старый собутыльник из далёкого прошлого.
— Да?
— Mне сказали, что он был здесь, приехал на фургоне. Сказали, что видели его здесь, в больнице.
— Мы целый день только и видим и разгружаем фургоны, — сказал санитар, выпустив дым из ноздрей.
— У этого парня шрам прямо поперёк рта. Его нельзя не заметить.
— О, ты имеешь в виду парня из "БиоГлин?"
— "БиоГлин?"
— Да. Они собирают хирургические отходы и затем избавляются от них.
— Что это такое, "хирургические отходы"?
— Ну-у-у, ты знаешь. Ампутированные руки, ноги, абортированные зародыши и тому подобное. Чего только у нас не найдётся.
— Я думал, это сжигают.
— Так было раньше, теперь "БиоГлин" специализируются на этом, думаю, это дешевле, чем эксплуатация мусоросжигательного завода днём и ночью. Они даже вытаскивают куски тел из автокатастроф. Копы и автомеханики ведь не хотят этим заниматься.
Он сделал паузу, а затем спросил:
— Как тебя зовут? В следующий раз, когда твой приятель появится, я скажу ему, что ты его искал.
— Ральф Уолдо Эмерсон. Я остановился в доме Чендлеров.
— Хорошо… Ральф Уолдо Эмерсон[14]. Забавно, очень знакомое имя.
Я взял машину Вельмы и поехал обратно в Роббинстаун. Я припарковался в тени большого компьютерного склада. "Сан Круа Мит" был окружён высоким забором с колючей проволокой наверху, а передний двор был ярко освещён прожекторами. Охранник в форме сидел в маленькой кабинке у ворот и читал "Водоворот Кводди". Если повезёт, это усыпит его, и я смогу пройти мимо него.
Я ждал больше часа, но, похоже, напрасно. Все огни были включены, и время от времени я видел рабочих в касках и длинных резиновых фартуках, входящих и выходящих из здания. Может быть, это был знак для меня отказаться от попыток играть в детектива и позвонить в полицию?