и наконец она поняла, что смотрит уже не на себя, а на Терранса. Его глаза были закрыты, а рот приоткрыт, как у человека, которому трудно дышать.
Мэвис резко обернулась, ожидая, что Терранс стоит у неё за спиной, но там никого не оказалось.
— Этот мужчина, — пробормотала она, качая головой. — От него мурашки по коже. Большие такие, слоновьи мурашки. С ним не всё в порядке, к гадалке не ходи.
Она посмотрела на экран в надежде, что лицо Терранса исчезло, но оно все ещё было там, как будто его прижали к стеклу изнутри. Теперь его глаза были открыты, он смотрел прямо на неё, губы шевелились в попытке что-то сказать, и она была уверена, что слышит тихий сдавленный голос, взывающий к ней. В ногах ощутимо кололо, и Мэвис с усилием потёрла экран тряпкой, пытаясь избавиться от изображения. Несмотря на прилагаемые яростные усилия, ничего не выходило, и она продолжала слышать тихий сдавленный голос.
За все время, что женщина работала в библиотеке, Терранс ни разу не поздоровался с ней, хотя, несомненно, и ждал, что его стол будут убирать каждый день. И вот он здесь, зовёт её, отчаянно нуждаясь в помощи.
Температура в библиотеке камнем понеслась вниз, и Мэвис почувствовала, что кровь в теле холодеет, густея, как патока. Заскрипели книжные полки, от ледяного сквозняка задрожали покрывшиеся мурашками руки.
— Что ты творишь?! Ты негодный, негодный человек! — прокричала она Террансу в лицо. — Прекрати на меня пялиться! Хватит пялиться!
Она все сильнее и сильнее тёрла монитор круговыми движениями. Тряпка начала издавать хлюпающие звуки, засочилась жидкость, Мэвис наконец увидела, что на экране остаются широкие красные разводы. Чем больше усилий прилагала женщина, тем больше красной жидкости вытекало из швов мониторной рамки, и по распространившемуся металлическому запаху стало ясно: это была кровь. Когда-то Мэвис была медсестрой-стажёром и точно знала, как именно она пахнет.
Кровь лилась не только из рамки монитора, но и из вентиляционных отверстий, расположенных под экраном, и обильно покрывала клавиатуру. И вот она хлынула, растеклась по столу и начала пузыриться и капать на ковёр. Мэвис отбросила пропитанную кровью тряпку в сторону и попыталась сделать шаг назад, но внутри библиотеки стало настолько холодно, что кровь успела свернуться и налипнуть на подошву её обуви. Ботинок слетел с ноги, и её ступня, оставшаяся в чулке, скользнула в сторону, на пропитанный кровью ламинат. Мэвис упала на колени, хотя и пыталась схватиться за свою тележку, но та с грохотом опрокинулась.
Передник был насквозь пропитан кровью, но она все же кое-как смогла подняться на ноги и выскочить из отдела научно-популярной литературы в направлении выхода. Мэвис открыла дверь и вывалилась наружу. Прохожих не было, поэтому она сунула руку в карман отяжелевшего передника и нащупала телефон. Хотя он и был весь липкий от крови, ей все же удалось продавить три цифры — 999.
— Какая экстренная служба вам нужна? — задал вопрос оператор.
— Полиция. Я нахожусь в Бродбентской библиотеке. Внутри никого, но кажется, что здесь было совершено убийство.
— Извините, но я вас не совсем понимаю. Внутри никого нет, но вы полагаете, что кого-то всё же убили?
— Я видела лицо господина Колмана, но его самого там не было! Его не было, а кровь — здесь! Здесь так много крови! Она все течёт! Кровь, кровь и ещё кровь.
Меньше чем через десять минут на место, мигая синими проблесковыми маячками, прибыли две полицейские машины. Полицейские обнаружили Мэвис сидящей на ступеньках библиотеки и дрожащей от холода. Она была слишком напугана, чтобы вернуться за пальто в библиотеку.
— Как вас зовут, милая? — участливо поинтересовалась женщина- полицейский, присев рядом с ней на корточки.
— Мэвис. Я — уборщица.
— Это вы сообщили, что видели кровь?
— Она там. В библиотеке. Так много крови. Она — везде. По всему полу.
— Чья это кровь, Мэвис?
— Я не знаю. Там никого нет.
— Разве вы не говорили оператору экстренной службы, что видели чьё-то лицо?
— Я видела. Лицо господина Колмана. Я видела только лицо, но не его самого. Только одно лицо. Я пыталась его стереть, но ничего не выходило. А потом вся эта кровь хлынула из его компьютера! Кровь, кровь, кровь и там — ни души!
Женщина-полицейский переглянулась со своим коллегой. Она ничего не сказала, но её брови выражали лишь одно слово — «сумасшедшая».
— Дверь в библиотеку ещё открыта? — поинтересовался второй полицейский. — Мы возьмём с собой мясников, вы не возражаете? Они помогут разобраться, что к чему.
Во время разговора подъехала ещё одна машина и припарковалась за полицейской. Из дверей вышел инспектор Райли, одетый в тёплую дублёнку с поднятым воротником. Он преодолел ступеньки, оказавшись у входа, и обратился к женщине:
— Кто пострадавший? Я как раз направлялся в тюрьму Морден, когда услышал переговоры по рации.
— Мэвис, уборщица, — отрапортовала женщина-полицейский, выпрямляясь. — Она заявляет, что в библиотеке кровь, но там никого нет.
— Мэвис? — привлёк её внимание инспектор Райли. — Вы упомянули некоего Колмана. Вы имели в виду Терранса Колмана?
Мэвис кивнула.
— Терранс Колман. Именно он. Я видела его лицо в компьютере, но его там не было.
— В его компьютере?
— Да. Как будто он был внутри. Как золотая рыбка в аквариуме. А потом вся эта кровь… — Она зажала рот рукой и добавила: — Меня сейчас вывернет.
Инспектор Райли повернулся к женщине-полицейскому.
— Позаботьтесь о Мэвис, — попросил он её, а потом, подозвав других полицейских, отдал необходимые указания: — Работаем. Заходим внутрь и смотрим, какого черта там делает вся эта чёртова кровь.
Он толкнул дверь библиотеки — та поддалась, издав высокий приглушённый скрип: именно так вскрикивает ребёнок от ночного кошмара. Библиотека была ярко освещена, но по-прежнему было ужасно холодно, и у офицеров при дыхании шёл пар.
— Батюшки святые! — воскликнул один из них. — Напоминает истекающий кровью холодильник.
Инспектор Райли пошёл прямиком в отдел научно-популярной литературы. Оказавшись в алькове, он увидел кровь. Она покрывала половину площади пола, окружила перевёрнутую тележку с инвентарём для уборки, при этом отпечатки ног Мэвис сразу бросались в глаза, как и её потерянный ботинок.
— Подождите, — сказал один из офицеров. — Я схожу за бахилами.
Инспектор Райли ждал на краю лужи крови, когда офицер принесёт пластиковые бахилы для обуви. Он заметил, что кровь продолжает растекаться и почти вплотную подобралась к носкам его лёгких замшевых туфель.
Отсюда был виден измазанный кровью компьютер на столе Терранса, но, кроме багровых кругов, оставленных Мэвис во время уборки, его экран был пуст и тёмен.
Натянув на обувь пластиковые бахилы, инспектор Райли приказал двум полицейским тщательно проверить библиотеку, включая книгохранилище, комнату персонала и туалеты.
— Чтобы получить столько крови, необходимо кого-то убить, если только её сюда не принесли в вёдрах, в чем я лично сильно сомневаюсь. Кроме следов уборщицы, отсутствуют чьи-либо ещё отпечатки, как нет и следа, который бы показывал, что тело сюда затащили, поэтому будем полагать, что покойник до сих пор находится в этом помещении.
Он подошёл к столу Терранса. Звук каждого его шага напоминал звук отдираемого скотча.
— Похоже, что кровь появилась из компьютера. Насколько это странно?
Стоящий рядом сержант покачал головой:
— По шкале странности от одного до десяти, шеф, я бы сказал, что это тянет на семьдесят три.
Их разговор прервал сам собой включившийся монитор, хотя инспектор Райли даже не успел дотронуться до клавиатуры. Сперва он просто светился без всякой информации, но потом появилось изображение местного парка, с цветочными клумбами и густыми зарослями. На экране показалась симпатичная девочка лет двенадцати, со светлыми косами, в розовой кофте и джинсах. Она бежала в кусты и смеялась. Вот она затерялась в зелени, но камера неотступно следовала за ней. Это было похоже на игру в прятки: девочка пряталась, а человек с камерой пытался её найти.
Спустя пару минут камера запечатлела девочку, сидящую под кустом. В кадре появилась рука человека, которая схватила ребёнка за запястье. Девочка продолжала смеяться, но вдруг камера упала на землю и вместо весёлого смеха раздались мольбы:
— Нет! Нет! Нет!
Её голос стал едва различим, розовая кофточка оказалась лежащей на земле, прямо перед камерой, вслед за ней на землю отправились джинсы.
Инспектор Райли и сержант молча смотрели видео, из которого доносилось шуршание листьев, треск веток, а потом — всхлипы, плач и, наконец, жалостливые детские рыдания. Камеру подняли с земли и направили на девочку, лежавшую под кустом. Она была абсолютно голая.
— Эмили Уилсон, двенадцатое июля, парк Далвич, — сказал чистый, похожий на детский голос.
— Бог ты мой, — выдохнул сержант.
Видеоролики так и шли, демонстрируя насилие над другими девочками, которое совершалось в парках, переулках, помещениях. В конце каждого видео тот же похожий на детский голос объявлял имя девочки. Всего их оказалось свыше сорока. Потом экран потемнел.
— Вот где Терранс Колман прятал свои изображения, — констатировал инспектор Райли. — Прямо тут, в компьютере библиотеки. Мы рылись в его домашнем компьютере и ноутбуке, но не смогли найти ничего, что могли бы вменить ему в вину.
— Но где же тогда он сам? — поинтересовался сержант. — И чья это кровь?
Вернулись двое других полицейских.
— Шеф, мы обыскали здесь всё. Ни единой зацепки. Мёртвых тел тоже нет.
— По крайней мере, у нас есть веские улики, чтобы привлечь его к суду, когда мы его найдём. Но что, если это не его кровь? Я позвоню судмедэкспертам, чтобы они могли…
Прежде чем он успел закончить фразу, монитор компьютера треснул по диагонали, от угла до угла, а потом и полностью раскрошился, осыпая стол Терранса искрящимися стёклами. Из разбитого монитора вывалилось нечто жирное, бледное и кровавое. Первой мыслью, которая пришла в голову инспектору Райли, было то, что это пожарный шланг, но потом с хлюпающим звуком на свет стали появляться всё новые ярды этого кровавого шланга, падавшие к его ногам. Воздух наполнился зловонием, как внутри скотобойни, когда из мёртвых коров вынимают внутренности. Тогда он понял, что это был кишечный тракт человека.