И вот теперь Крюкова…
«Я только невеста Виленского, и уже какое внимание ко мне,– подумала Нина.– Что же будет, когда я стану его женой!»
Душу ее переполнила гордость.
Валентина Павловна, словно разгадав мысли девушки, продолжала:
– Я завидую вам, Ниночка. По-хорошему завидую. У вас впереди золотое время – свадьба, медовый месяц… Где думаете провести его?
– Наверное, за границей,– ответила, не задумываясь, Мажарова.
Потому что сама уже не раз рисовала в своем воображении, как они с Сергеем Николаевичем после свадьбы отправятся путешествовать. И непременно где-то там, за границей… Ведь для Виленского это конечно же не проблема.
– Я так и думала… И пора хорошая, везде будет бархатный сезон. Говорят, в это время особенно хорошо в Болгарии, на Золотых песках…
– Зачем же в Болгарию,– пожала плечами Нина.– Есть места и получше. Лазурный берег во Франции, Италия…
Она невольно выдала свои мечты.
– Разумеется, разумеется,– поддакнула соседка.– Я видела по телевизору – там просто шикарно…
Она уже собиралась приступить к основному – просить Мажарову посодействовать в поступлении сына в университет (через Виленского, конечно), как пришла Полина Семеновна.
– Ниночка, тебя ждут,– сказала Вольская-Валуа, и весь ее вид говорил: пришел ОН.
– Сергей?– воскликнула девушка.
– А кто же еще…
– Извините, Валентина Павловна,– быстро поднялась Мажарова.
– Понимаю, понимаю,– суетливо подхватилась и Крюкова.– Заходите, пожалуйста, всегда буду рада…
Ее разбирала досада, что не удалось поговорить о главном.
На лестничной площадке Полина Семеновна торжественно сообщила племяннице:
– Ну, дорогуша, все в порядке. Я уговорила Сергея Николаевича перебраться к нам.
– Ой! – обрадовалась Нина.– Как же вам удалось?
– Пока ты сидела у Крюковши, я ему расписывала, как будет у нас хорошо…
– Спасибо, тетечка Полиночка! – Нина обняла Вольскую-Валуа и звонко чмокнула в щеку.– Я вам так благодарна!
– Ладно, ладно,– тоже расчувствовалась Полина Семеновна.– Когда уедешь в Москву, сделаешь для тетки что-нибудь хорошее.
– Непременно! – пообещала Нина, берясь за ручку своей двери.
– Постой, а эта зачем тебя приглашала? – кивнула Вольская-Валуа в сторону соседей.
– Сама не знаю,– пожала плечами Нина.– Угощение выставила, дифирамбы пела…
– Это пока цветочки,– усмехнулась бывшая наездница.– Скоро тебе в ножки будут кланяться. И не такая шушера! Жены больших начальников!…
Виленский, как всегда, пришел с цветами – букет алых роз полыхал в хрустальной вазе.
– Решил сегодня без звонка,– оправдывался он.
– Ну и прекрасно! – сказала Нина.
– Хочу пригласить на концерт. Столичные артисты. Алла Пугачева, Геннадий Хазанов…
– Не может быть! – всплеснула руками Нина.– Я так мечтала попасть, но невозможно достать билеты!
– Как видите, я угадал ваше желание,– скромно улыбнулся Виленский.
Когда они шли на концерт, Сергей Николаевич заговорил о том, что он очень признателен за приглашение пожить в доме Мажаровых. Однако переехать он сможет только через день: надо принять кое-кого из официальных лиц. В гостинице это естественно, а вот на квартире у Нины…
Мажарова сказала, что понимает, а сама прикидывала в уме, как лучше приготовиться к этому событию.
– Все должно быть но высшему разряду! – заявила на следующий день своей тетке Нина.
– Положись на меня,– успокоила ее Вольская-Валуа.
Комнату Виленскому определили самую тихую и уютную, с окнами не на улицу, а во двор.
Мажарова взяла отгул на два дня, потому что предстояла масса дел. Первое – встреча с Фаиной Петровной. Для выходов в театры, на концерты и в рестораны одного вечернего платья явно будет недостаточно. Да и дома Виленский не должен был видеть Нину в затрапезном халате.
Фе Пе явилась по первому зову с набитой сумкой. И ушла, сильно облегченная, почти начисто избавив Мажарову от наличных денег. Зато у Нины появилось то, что она хотела: кружевное белье, воздушные пеньюары, изящный халат, купальный костюм гонконгского производства, пара вечерних платьев и туфли к ним.
Полина Семеновна, которая была командирована на рынок за парной телятиной, свежей рыбой, фруктами и овощами, одобрительно крякнула:
– Гардеробчик теперь у тебя что надо! – Она долго рассматривала белье и пеньюары.– Хороши, ой хороши! Только, голубушка, должна тебя предупредить: милуйся с ним сколько душе угодно, но что касается постели – ни-ни! Знаем мы этих мужиков… Если раньше времени уступишь – о загсе и не мечтай…
– Ну что вы, тетя Поля,– смутилась Мажарова.
– Охо-хо,– вздохнула Вольская-Валуа.– Я ведь тоже молодая была… И таких мужьев по глупости прошляпила…
Оставив тетку колдовать над продуктами, Нина отправилась к Антону: надо было запастись деликатесами.
Солист «Альбатроса» развил бурную деятельность и достал со склада ресторана все, что требовалось. О переезде Виленского к Мажаровым Ремизов уже знал.
– У меня к тебе просьба, старушка,– сказал он.– Замолви словечко перед Сергеем Николаевичем…
– О чем это? – насторожилась девушка.
– Не поможет ли он мне перебраться в Москву? Знаешь, губить свой талант в кабаке, пусть и самом шикарном в Южноморске, мне не светит…
– Ладно, Антоша,– пообещала Нина.
– Ему ведь стоит только заикнуться где надо…
– Загляни на днях,– кивнула Нина.– Для тебя постараюсь…
Антон прямо-таки расцвел от этих слов. И на прощанье сказал:
– Да, знаешь, я сам познакомился с твоей подружкой…
– С какой?– не поняла сначала Нина.
– Ну, синеглазка… Вера…
– Антоша,– вдруг заволновалась Нина,– я же говорила, не надо… У нее моряк…
– «Сегодня ты,– пропел Ремизов,– а завтра я… Пусть неудачник плачет!…» Согласилась на днях посетить мою берлогу и послушать записи…
Нина хотела еще что-то сказать Ремизову, помялась, но так и не сказала.
Домой она вернулась нагруженная свертками, коробочками, баночками.
– Это балык,– говорила она, выкладывая на стол продукты.– Салями, паштет из гусиной печенки, икра черная и красная…
– Вот теперь я спокойна,– радовалась Вольская-Валуа.– Не ударим лицом в грязь…
Виленский приехал в сопровождении Зайцева. Референт Сергея Николаевича внес в квартиру Мажаровых солидный чемодан из натуральной кожи, но сколько Полина Семеновна ни уговаривала остаться его пообедать, Роберт не согласился.
Виленский дал ему указание: беспокоить только в случае крайней необходимости, а по мелочам принимать решения самостоятельно.
От комнаты, где его поместили, Виленский был в восторге.
– Да у вас прямо рай,– признался он, когда сели перекусить «чем бог послал», как выразилась Полина Семеновна.
После обеда Виленский пошел по делам, предупредив, что вернется только к ужину.
Его переселение не осталось незамеченным в доме. Об этом судачили в каждой квартире, чему весьма способствовала Вольская-Валуа.
Нина с нетерпением ждала возвращения Сергея Николаевича. Ей почему-то казалось, что то, о чем она мечтает, совершится именно в первый же день пребывания Виленского в их доме. Вечером, когда они останутся одни, при свечах (сценарий расписала Вольская-Валуа), он возьмет ее руку и скажет: «Будьте моей женой»…
Девушка сгорала от нетерпения. И счастья.
Но счастье никогда не бывает полным.
Около семи вечера раздался телефонный звонок.
– Завтра у тебя в кассе хотят провести ревизию!– выпалила Вера, подруга с работы.
Когда через несколько минут Полина Семеновна зашла в комнату, то сразу заметила, что с племянницей творится неладное. На ней, как говорится, не было лица.
– Что с тобой? – встревожилась тетка.
– Так, ничего…– ответила племянница.
– Переволновалась, поди… Ты успокойся. Все идет по плану…
Нина не решилась признаться, что ей грозили неприятности. Дело в том, что на работе Мажарова была казначеем кассы взаимопомощи. Вихрь последних дней «сладкой» жизни закружил, залихорадил ее, она брала и брала из кассы деньги, никому ничего не говоря. И выбрала все, что там было. Около трех тысяч рублей…
– Приляг,– посоветовала Полина Семеновна.– А я пойду в магазин за минералкой…
Вольская-Валуа вышла, а Нина стала срочно обзванивать всех своих знакомых. Никто не мог одолжить ей такую сумму. Самое большее, что предлагали подруги,– десять – двадцать рублей.
«Что делать?– билась в голове Мажаровой одна-единственная мысль.– Что же делать?»
Ее охватило отчаяние. Ей рисовались страшные картины. Как завтра обнаружат, что она взяла три тысячи, потом приедет милиция… Завершение – «черный ворон», суд, тюрьма…
– Ох! – со стоном повалилась она в кресло и обхватила голову руками.
Звонок в дверь буквально подбросил ее в кресле.
Нина, находясь еще во власти страшных видений, вышла в коридор, открыла дверь.
– Добрый вечер, Ниночка! – ласково сказала Крюкова.
– Здравствуйте,– машинально кивнула девушка.
– Вы можете уделить мне несколько минут? – с мольбой в голосе произнесла соседка.
– Проходите…
– Знаете,– замялась Валентина Павловна,– лучше у меня…
Нина, словно автомат, последовала за ней.
Крюкова усадила Мажарову пить чай и начала издалека: сколько трудов стоило ей вырастить сына, и вот настал час трудных испытаний… Из-за какой-нибудь чепухи может поломаться жизнь человека…
– Какой чепухи? – переспросила Мажарова, почти не слушая собеседницу.
– Представляете, стоит какому-нибудь деспоту поставить Игорьку на вступительном экзамене на балл ниже, и все полетело прахом – бессонные ночи родителей, слезы матери, надежды…
– Что вы, Валентина Павловна, у вас такой хороший сын,– сказала Нина.
– Я очень, очень боюсь. Игорек застенчивый…– Валентина Павловна приложила к глазам платочек и неожиданно для гостьи произнесла:– Вся надежда на вас…
– А… а… я, собственно, при чем?– опешила девушка.
– Один звонок! Один только звонок. К ректору…