Все эти вопросы было не под силу решить только нам, работникам прокуратуры и милиции. Вот почему об этих проблемах шел острый разговор и на сессии городского Совета и на пленуме городского комитета партии.
Только после этого я смог, наконец, послать ответ в редакцию «Учительской газеты», переславшей мне письмо Бабаева. А в школу, где он работал, я направил представление, в котором благодарил учителя географии за честность, принципиальность, а также за помощь в разоблачении преступников.
Город наш не очень большой, и неудивительно, что иногда я встречал Олега Орестовича Бабаева. Мы раскланивались.
Однажды осенью я встретил его на улице. Он был такой заразительно радостный, что я невольно поинтересовался – отчего?
– Сегодня получил от Юры Бобошко телеграмму. Он поступил в медицинский институт! Вы не представляете, Захар Петрович, как я счастлив. Так счастлив, как бывало тогда, когда вертолет опускал нас на очередной неизведанный ледник…
ЭПИЗОД ИЗ ПРАКТИКИ СЛЕДОВАТЕЛЯ
10 декабря 1980 года Игорь Алексеевич Татаринов пришел вечером с работы домой, переоделся, как обычно, в спортивный шерстяной костюм. Из кухни уже доносились аппетитные запахи. Жена Игоря Алексеевича, Вера Борисовна, была домохозяйкой, и к возвращению мужа у нее всегда был накрыт стол. Если не было гостей, ели по-семейному – на кухне.
– Устал? – заботливо спросила Вера Борисовна, наливая Татаринову полную тарелку его любимого супа из индюшачьих потрохов.
Супруг буркнул в ответ что-то неопределенное и взялся за ложку. По лицу Татаринова было заметно, что его не радует ни красиво сервированный стол, ни его любимые индюшачьи потроха. И вообще в последнее время Игорь Алексеевич выглядел озабоченным. Придет с работы, поест молча и тут же усаживается за телевизор.
– Игорь,– сказала Татаринова,– ты мне не нравишься.
– Я сам себе не нравлюсь,– невесело пошутил Татаринов.
– Неприятности? – встревожилась жена.
– В общем-то нет… Наверное, действительно устал.
Игорь Алексеевич работал в мастерской по пошиву кожаных изделий. Считался хорошим мастером, ладил с начальством.
– Ирочка звонила,– сообщила Вера Борисовна,– достала сногсшибательные сапоги. Австрийские. Кто-то привез из Москвы…
О дочери Вера Борисовна заговорила намеренно: когда речь заходила об их «девочках», Игорь Алексеевич обычно оживлялся, приходил в хорошее расположение духа. Дочерей – их было двое: Ира и Стелла – Татаринов любил. Обе уже вышли замуж, отделились и жили своими семьями.
Но сегодня упоминание о младшей, Ире, не вызвало у Игоря Алексеевича никаких эмоций. Он с безразличием ел суп, от второго, фирменных котлет по-киевски с хрустящей корочкой, отказался.
Прошел в большую комнату и устроился в кресле перед включенным телевизором. Передавали местные, свердловские, новости.
Вскоре пришла жена, кончив хлопотать на кухне.
– Мне кажется, ты что-то от меня скрываешь,– снова завела она разговор о настроении супруга.
Тот ничего не ответил, выключил телевизор и взялся за журнал «Здоровье». В комнате воцарилась тягостная тишина.
– Вот так живешь, живешь, а в один прекрасный день хватит тебя какой-нибудь инфаркт и свезут на кладбище,– мрачно произнес Татаринов.
– А ты поменьше читай о разных болезнях,– посоветовала Вера Борисовна.– Я, например, этот журнал не читаю принципиально… Как прочтешь о какой-нибудь болезни, так кажется, что сам ею страдаешь.
– Уж лучше знать, что тебя ожидает,– философски заметил Татаринов.– Эх-хе! – тяжело вздохнул он.– Крутишься, что твоя белка в колесе, а когда покой будет?
Его что-то тяготило, и жена отлично понимала это.
– Ты все-таки скажи, что у тебя?– настаивала она.
– Как будто сама не знаешь,– раздраженно ответил Игорь Алексеевич. По острию ножа хожу…
– Ревизия? – всполошилась Вера Борисовна.
– Пока нет. Но чувствую: что-то назревает.
– Не забивай ты себе голову дурными мыслями! Сколько раз у вас были различные проверки да ревизии – бог миловал… Обойдется.
– Неспокойно на душе… Зря мы не все деньги сняли с книжки. Может, завтра снимешь остальные?
– А зачем?
– Да все может быть… Вон у Николая описали все имущество, арестовали счет в сберкассе…
Николай, приятель Татаринова, работал где-то по снабжению. Недавно его взяли под стражу в связи с обвинением в хищении.
– Ладно, не заводи себя, не настраивай,– со вздохом сказала Татаринова.– Давай лучше подумаем, что подарить Стелле на день рождения. Надеюсь, ты не забыл? Послезавтра нас ждут.
– А знаешь, Веруша, я действительно забыл,– признался Игорь Алексеевич.– Хорошо, что напомнила… Ничего удивительного, если голова забита другим…
– Все! – решительно заявила жена.– Я уже не могу слышать! Забудь о работе! Ты дома, рядом – любимая жена… Ведь любимая, не так ли?
– Так, Веруша, так,– немного смягчился Игорь Алексеевич.
– Вот и отлично,– обрадованно произнесла Вера Борисовна.– Да и нужно наконец решить, дадим мы Ирочке на «мерседес»? Она говорит, что ее Володя спит и видит себя за рулем «мерседеса»…
– Ну и зятья нынче пошли,– покачал головой Татаринов.– «Жигули» их уже не устраивают…
– Игорек, ну ты же знаешь, что у Иры с Владимиром не все гладко…
– И «мерседес» решит все их трудности? – съехидничал Татаринов.
У младшей дочери в самом деле были проблемы в семье. Ира ходила в любимцах у Татаринова, и он очень переживал ее неурядицы.
– Я не знаю, решит или не решит,– сказала Вера Борисовна,– но мне бы не хотелось огорчать девочку отказом…
– Но ведь это бешеные деньги! – воскликнул Игорь Алексеевич.
– Не такие уж бешеные,– возразила супруга.– Тем более Владимир продаст свой «жигуленок». Покупатель уже есть… Ну так как? Могу я сказать Ире? Понимаешь, «мерседес» может уплыть. На него и так многие зарятся.
Татаринов помолчал, подумал.
– Ладно,– наконец согласился он после мучительных колебаний.
Вера Борисовна тут же позвонила младшей дочери и сообщила ей радостную новость.
Потом супруги Татариновы обсудили, с каким подарком они отправятся на день рождения к старшей дочери, Стелле.
У Веры Борисовны отлегло от сердца: разговоры о детях, кажется, отвлекли мужа от мрачных мыслей.
И все же в эту ночь Игорь Алексеевич долго не мог успокоиться. Встал, наглотался снотворного и только тогда захрапел.
«Ничего, просто у него дурное настроение»,– решила Татаринова.
Бывало и раньше: Игоря Алексеевича вдруг ни с того ни с сего начинали мучить непонятные страхи. Потом, глядишь, все как рукой снимало, и ходил ее муженек веселый, бодрый, радовался жизни.
Засыпала Вера Борисовна в радужных мечтах о том, как зять будет катать ее на роскошной иностранной машине. На зависть друзьям и соседям.
На следующий день, а это было 11 декабря, муж утром отправился на работу, все еще не в очень хорошем настроении, но и не такой грустный, как накануне.
Потом пришли обе дочери. Ира – чтобы похвастаться австрийскими сапогами, Стелла – обсудить праздничный стол по случаю рождения. Вера Борисовна была в семье непререкаемым кулинарным авторитетом. Она сварила своим дочерям кофе, подала к нему домашнее печенье и шоколадные конфеты. За кофе и разговорами время летело незаметно.
– Я бы на твоем месте меньше увлекалась сладким,– пожурила Вера Борисовна старшую дочь.
Стелла уже начала заметно полнеть.
– Пожалела, да? – со смехом ответила Стелла.
– Глупая, ешь сколько хочешь… Боюсь только: станешь толстой – муж разлюбит.
– Мой – никогда!
Стелла жила с супругом, как говорится, душа в душу.
Речь зашла об отце. Мать пожаловалась, что Игорь Алексеевич последнее время неважно выглядит, плохо спит.
– Ну, это можно поправить,– сказала Ира.– У Володи есть знакомый врач. Лечит акупунктурой. Прямо чудеса творит…
– Чем-чем? – не поняла Вера Борисовна.
– Акупунктурой, то есть иглоукалыванием,– пояснила дочь.– Ездил практиковаться в Монголию и Японию… Несколько сеансов – любую болезнь как рукой снимет.
– Это не опасно? – спросила Татаринова.
– Да что ты, мамочка! Не опаснее УВЧ…
– А по-моему,– вмешалась старшая дочь,– папе лучше обратиться к экстрасенсу… Могу устроить.
– Господи,– удивилась Вера Борисовна,– а это еще что?
– Ну, мама, я просто поражаюсь! – всплеснула руками Стелла.– Не знать, что такое экстрасенс! Сейчас даже дети в школе и те…
– Просвети…
– Понимаешь, это что-то вроде гипноза…
– Вовсе нет,– возразила Ира.– Принцип другой… Гипноз – это когда действуют внушением. А экстрасенс – своими биотоками…
Обе дочери пытались разъяснить матери, но та ничего не поняла.
Беседу прервал звонок в дверь. Открывать пошла Ира.
– Мама, там тебя спрашивает какая-то странная женщина,– сообщила она, вернувшись.
– А что ей нужно? – спросила Татаринова.
– Говорит, что скажет тебе лично.
Эту женщину Вера Борисовна видела впервые. Лет сорока пяти, невысокая, худенькая. Вид у нее был взволнованный.
– Я с работы Игоря Алексеевича,– сказала она почти шепотом.– Бухгалтер… Он просил зайти к вам… Кто у вас дома?
– Мои дочки,– ответила Татаринова.
Поведение женщины беспокоило ее все больше.
– Понимаете… В общем, Игорь Алексеевич передал…– Женщина оглянулась по сторонам.– Короче, я должна вам сообщить… Давайте пройдем в квартиру, а то здесь могут… Ну, сами понимаете…
У Веры Борисовны заныло в груди. Она вспомнила настроение мужа в последнее время, а особенно – вчерашний с ним разговор.
– Да-да, проходите,– пригласила Татаринова женщину.– Поговорим в комнате.
– Нет-нет,– поспешно сказала пришедшая, увидев в комнате Иру и Стеллу.– Где-нибудь наедине…
Кухню она отвергла, спальню – тоже.
– Лучше в ванной,– предложила женщина.
Вконец встревоженная Вера Борисовна покорно двинулась в ванную комнату.
Посетительница прикрыла за собой дверь и пустила из крана воду.