– Дактилоскописты утверждают: кроме отпечатков пальцев самого Карцева и его матери, посторонних нет. Ни на трельяже, ни на ручках дверей.
– Как вы объясняете это?– спросил инспектор.
– Ну, возможно, входную дверь и дверь в ванную открывал сам Карцев…
– А в комнату?
– Видимо, она была уже открыта.
– Хорошо. Но почему на трельяже, вернее, на ручке ящика, где лежало колье, пацан не наследил?
– Не знаю,– признался Оболенцев.– Это меня и смущает…
– Неужто мальчишка такой опытный? – задумчиво произнес Жур.– Что он, с платочком действовал? Или рукав рубашки опустил?
– Во всяком случае голой рукой не прикасался…
– А не стер ли отпечатки сам Карцев?
– Не исключено. Он звонил мне сегодня. Вспомнил, что убирал в квартире, когда вернулся из больницы, и только потом обнаружил пропажу колье… Чистюля. Да это и видно было…
– Я пойду, Геннадий Андреевич,– сказал Жур, поднимаясь.
– С богом, как говорится,– кивнул следователь.– В Понизовку?
Понизовка – район Южноморска, где жило много цыган. Название осталось от деревушки, которая слилась когда-то с городом. Теперь это было одно из самых зеленых мест в Южноморске, где оставалось еще немало частных домов.
– Сначала забегу к себе,– ответил лейтенант.
В коридоре Жур встретил Карапетян с какой-то пожилой женщиной. Кармия Тиграновна и незнакомка были чем-то похожи. Обе с черными волосами, темными выразительными глазами. Только посетительница-значительно старше. Лейтенант даже подумал, что она тоже армянка.
– А вот и товарищ Жур,– сказала Кармия Тиграновна.– Он-то вам и нужен…
– Я сразу говорю Михаилу, что это, наверное, Земфи-ра! – темпераментно начала посетительница, энергично при этом жестикулируя.– И сын у нее есть того же возраста…
– Погодите немного,– остановил ее лейтенант, вопросительно посмотрев на Карапетян.
– По делу Карцева,– объяснила старший инспектор. Жур попросил женщину зайти вместе с ним в комнату.
Предложил сесть.
– Как только муж рассказал, что вы приходили и показывали фотографии,– снова затараторила посетительница,– я почему-то подумала, что вас интересует Земфира…
– Значит, вы…– начал было инспектор.
– Кучерявая. Софья Самсоновна,– представилась женщина.
– Так, так,– заинтересовался Жур.– И что вас привело ко мне? Михаил Петрович направил?
– Зачем Михаил Петрович! Я сама! – сделала выразительный жест рукой Кучерявая.– Муж рассказал, как вы показывали снимки… Именно у Земфиры такие густющие брови и родинка по нижней губой… А сына зовут Йошка…
Жур протянул ей фотороботы. Софья Самсоновна глянула на них и с удовлетворением произнесла:
– Ну точно! Земфира Степная и Йошка!
– Вы, пожалуйста… внимательней,– разволновался лейтенант, все еще не веря в удачу.
– У меня глаз – алмаз,– не без гордости заявила Кучерявая.– Один раз увижу человека – на всю жизнь запомню! А уж Земфиру знаю как облупленную…
– Извините, Софья Самсоновна,– перебил ее Жур и схватил трубку внутреннего телефона. От волнения он набрал не тот номер, потом поправился.– Геннадий Андреевич,– чуть не прокричал в трубку лейтенант,– нашли!… Ну ту, что была у Карцева…
– Это за пять минут, что вышли от меня? – усмехнулся на другом конце провода следователь.
– В общем, сейчас буду у вас! – выпалил инспектор и положил трубку.
Вместе с Кучерявой они пошли к Оболенцеву.
Лейтенант представил следователю жену знатного мастера, рассказал, как и почему она решила пойти в милицию.
Софья Самсоновна была польщена тем, что ее персона попала в центр внимания.
Прежде всего она подтвердила, что изображенные на снимках люди ей знакомы.
– Откуда вы знаете их? – задал вопрос Геннадий Андреевич.– И давно ли?
– Да она соседка моих кумовьев,– пояснила Кучерявая.– Знаю Земфиру уже пять лет.
– Кто она такая?-спросил Оболенцев.– Сколько лет? Чем занимается?
– Земфира-то? Лет тридцать… Нет, тридцать один год,– сказала Кучерявая.– Живет в Понизовке. Дом ей от родителей достался. Какой там дом – домик. Три небольших комнатки и веранда… Летом они живут во времянке, а весь дом сдают…
– Где она работает? – спросил следователь.
– Сейчас, по-моему, нигде… Вообще, Земфира не очень-то любит работать. То это ей не нравится, то это… Странная какая-то. Фантазии в голове всякие…
– На что же она живет?
– Как на что? Муж зарабатывает… Артур Степной – звериный сапожник,– засмеялась Софья Самсоновна.– Так его в Понизовке кличут…
– «Звериный сапожник»?– удивился следователь.– За что же такое прозвище?
– Он на самом деле обувь для зверья тачает,– уже серьезно ответила Софья Самсоновна.– В цирке работает… Кожаные калоши для слонов, сапожки для обезьян… Мужик он трудолюбивый, спокойный, вежливый. Старше Земфиры на десять лет. Она крутит им как хочет…
– Да, редкая специальность,– произнес Оболенцев.– Я о такой не слыхал.
– Это он после несчастья пошел в сапожники,– пояснила Кучерявая.– А до этого в кино снимался. За других делал всякие опасные штучки-дрючки… Как эго называется?…– Она пыталась вспомнить, но не могла.
– Каскадер?-подсказал следователь.
– Во-во! Он еще пацаном в цирке работал. Наездником. Потом в кино сманили… Ну однажды он неудачно упал с лошади, повредил позвоночник. В корсете теперь ходит… В цирк опять вернулся, только в другом качестве.
– Понятно,– кивнул Оболенцев.– Что вы можете сказать о Земфире Степной как о человеке?
– Все ей не так да все не эдак!… Другой жизни хочется!…
– Какой же именно?
– Красивой!
– Деньги любит?– напрямик спросил следователь.
– Да. Наряды всякие, украшения… Ну посудите сами: полгода ютятся в пристройке! Лишь бы побольше иметь от курортников… Лично я никогда бы не жила во времянке! Разве в деньгах счастье? А гордость где? Где, я спрашиваю?!– горячей прежнего произнесла Кучерявая.
– Ну а воровства за ней не примечали? – осторожно спросил Оболенцев.
– Воровство?-нахмурилась Софья Самсоновна.– Вот чего не знаю, того не знаю. Напраслину на человека возводить не буду… Гадать – гадает. Мой кум, когда Земфира заходит к ним в гости, все шутит над ней: «Изумруд ты мой брильянтовый, скажи, какой меня червь несчастья ждет!» Земфира не обижается…
– Ну а сынишка ее, Йошка, хороший мальчик? Или озорует?– продолжал следователь.
– Пацан как пацан,– пожала пышными плечами Софья Самсоновна.– Шустрый. И в сад к соседям может забраться, по яблоки, и подраться не промах… В общем, как все…
– У Степных есть еще дети?
– Нет, Йошка у них один.
– Как один?– переспросил следователь, переглянувшись с Журом.
– Ну да! – подтвердила Кучерявая.
– А младенца нет? Грудного?
Софья Самсоновна заколебалась.
– Вроде не было,– ответила она неуверенно.
– Как давно вы видели Степную?
– Месяца три назад… Может, родила, а?
– Ее видели с ребеночком,– задумчиво произнес следователь.
Он уже засомневался: действительно ли речь идет о том человеке, которого они ищут?
Цыганка, побывавшая у Карцева, была с грудным младенцем – тут сомнений нет.
– Значит – родила. Это дело не хитрое,– улыбнулась Кучерявая.
Через час следователь Оболенцев и инспектор уголовного розыска Жур были у меня. Геннадий Андреевич рассказал о ходе расследования по делу Карцева и о том, как им повезло напасть на след предполагаемого похитителя колье.
– Если, конечно, Степная и есть та, кого мы ищем,– закончил Оболенцев.
– Сомневаетесь?– спросил я.
– Есть немного,– кивнул следователь.– Хотя Кучерявая вряд ли ошиблась. Ведь признала и Земфиру, и ее сына. Но она говорит, что у Степной, кажется, нет грудного ребенка…
– Думаете нагрянуть прямо к ней?– поинтересовался я.
– Да,– кивнул Оболенцев.– И прошу, Захар Петрович, утвердить постановление на обыск и постановление на арест Степной.
Обыск я санкционировал, арест – нет. Сказал, что следует подождать результатов обыска и первого допроса подозреваемой.
– Хорошо, повременим,– согласился со мной Оболенцев.
Домик Степных выглядел более чем скромно. И давно требовал ремонта: краска на крыше облупилась, штукатурка на стенах кое-где обрушилась.
И тем не менее он уже был набит отдыхающими. Во дворе было оборудовано нечто вроде летней кухни под открытым небом. На длинном столе чадило несколько керогазов, возле которых хлопотали женщины.
Следователь и инспектор угрозыска сразу прошли во флигелек. Он выглядел еще более убого, чем дом. Низкие, полутемные комнатушки. В одной из них сидел с сапожным инструментом в руках мужчина лет сорока. Он был в кожаном фартуке, надетом на голый торс, стянутый корсетом.
Светло-русые волосы, серые глаза, курносый нос и весь облик выдавали в хозяине дома славянина.
– У нас все постояльцы прописаны,– сказал Степной, когда Оболенцев и Жур предъявили свои удостоверения.– Это я соблюдаю строго… Подальше от греха…
– Мы по другому делу,– сказал следователь.– И хотели бы видеть вашу жену, Земфиру Николаевну.
– Увы,– развел руками хозяин.– Уехала…
– Когда? Куда?– вырвалось у следователя.
– Вчера… В Краснодар…
– В котором часу?
– Поезд уходит в одиннадцать вечера… Она уехала из дома в десять…
«Через час после моего ухода от Кучерявых»,– мелькнуло в голове Жура.
– Ни с того ни с сего вдруг надумала навестить тетку,– грустно продолжал Степной.– И заодно сынишку подлечить. У него на руке экзема. А в Краснодаре, говорят, или где-то рядом есть лечебные источники…
– Значит, жена уехала внезапно?– уточнил Оболенцев.
– Моя Земфира такая! – вздохнул «звериный сапожник».– Вот живу я с ней уже двенадцать лет и до сих пор не знаю, что она выкинет через час… А, собственно, зачем она вам? Может, я смогу вместо нее?
– К сожалению, нет. Нужна именно она,– ответил следователь.
Его тоже смутило, что Степная выехала из Южноморска сразу после того, как инспектор посетил Кучерявого.