Имелись еще аспекты чисто педагогического и нравственного порядка. Не касаться вопросов, травмирующих психику ребенка. Это, пожалуй, самая деликатная сторона и самая трудная. Ведь разговор идет вокруг преступления. И частенько затрагивает при этом близких или друзей допрашиваемого. Вот и лавируй, как на перекате. Кругом подводные камни…
Готовясь к допросу сына Земфиры, Оболенцев, Карапетян и Жур думали о том: подготовила мать Йошку или нет? И, если подготовила, как прорваться к истине?
Обговорили и с учителем, какие вопросы будут заданы мальчику. (Закон предусматривает, что допрос несовершеннолетнего можно проводить с педагогом или родителями.)
Йошка оказался невысоким крепышом с хорошо развитой грудью, живым лицом и кудрявыми волосами. В отличие от матери он имел карие глаза. А вот черты лица – отцовские. Скуластенький, с чуть вздернутым носом.
Начала Карапетян:
– Я слышала, ты здорово умеешь нырять с маской…
– Да,– несколько растерялся мальчик, но в то же время было видно, что это ему лестно.– Я люблю наблюдать, что творится под водой…
– Увлечение?
Контакт явно налаживался.
– У кого увлечение, а у меня – настоящее. Хочу стать фотохудожником,– неожиданно твердо, почти по-взрослому заявил Йошка.– Буду снимать рыб разных, медуз, крабов…
– То есть подводным фотографом,– уточнила Кармия Тиграновна.– А почему тебя интересует именно море?
– Это же так здорово!– с неподдельным восторгом воскликнул мальчик.– Жаль, у меня нет акваланга… С одной маской под водой больше минуты не выдержишь…
– У тебя и ласты есть?
– Да. Нырнешь и смотришь. Мальки тычутся в руку, щиплют за волосы… А поднимешь со дна камень, рыбка шасть туда, где муть поднимется! Думают, добычу возьмут…
Йошка даже глаза закрыл от удовольствия, вспоминая, наверное, не раз виденную картину.
– Значит, мечтаешь об акваланге?– продолжала Кармия Тиграновна.
– И бокс с фотокамерой. Такой, герметичный. Чтобы вода не попадала…– Мальчик вздохнул.– Дорого. Знаете, сколько надо копить деньги?
– А папа с мамой?– спросила Карапетян.– Не хотят покупать?
– Папка говорит, что денег не жалко,– ответил Йошка.– Они боятся. Рано мне нырять. Маленький. Еще утону…
«Так вот почему он копит деньги»,– подумала Кармия Тиграновна.
А Жур вспомнил, как сам в детстве мечтал купить заветный спиннинг. И радовался, когда кошечка (теперь смешно, но кошечка-копилка была именно такой, какой изображают ее на своих рисунках карикатуристы) тяжелела от двугривенных, выдаваемых родителями на кино и мороженое…
Когда Карапетян осторожно поинтересовалась, как получилось, что Йошка стащил у своей одноклассницы из портфеля книгу Кусто о подводных исследованиях, мальчик искренне удивился:
– Не стащил, а сменял! Я ей вместо нее «Королеву Марго» в портфель положил… Ведь девчонки обожают про любовь…
– Ты считаешь, что это просто обмен?– усмехнулась Кармия Тиграновна.
– Ну да! Она ведь не хотела по-хорошему!
«Что ж, тут действительно вопрос не такой однозначный, как рассказали в школе,– решила инспектор.– Сменял…»
Карапетян перешла к взаимоотношениям Йошки с тем подростком, который сидел в детской исправительной колонии. И выяснилась любопытная деталь. Котик – так называли школьники между собой малолетнего преступника, фамилия которого была Котиков,– завоевал сердце Йошки тем, что раз и навсегда избавил мальчика от обидных насмешек. Оказывается, Йошку дразнили за его курносый нос. Началось это с того, что сын Земфиры на одном из вечеров художественной самодеятельности спел известную песню о «носиках-курносиках». И пошло. Йошку стали дразнить «Носик-Курносик», доводя его до слез. Однажды Котик накостылял одному из обидчиков Йошки. Насмешки прекратились. Карапетян поинтересовалась, не пытался ли Котик вовлечь Йошку в компанию хулиганистых подростков. Тот сказал, что нет.
Перешли к событиям двадцать пятого мая, когда мальчик с матерью побывал в квартире Карцева.
Йошка поведал об этом случае так же, как и его мать и сам Карцев. Однако рассказ мальчика был настолько своеобразен, что можно было прийти к выводу: к беседе с ними его никто заранее не готовил.
По словам Йошки, Земфира Степная в комнату не заходила, побывала лишь в ванной.
– А ты?– задал вопрос теперь уже Жур.
– От нечего делать зашел в комнату,– просто ответил Йошка.
– Квартира тебе понравилась?– как бы невзначай поинтересовался инспектор и уточнил: – Обстановка, вещи?
– Не-а,– мотнул головой Йошка.– Старье… Вот лошади – это здорово!
– Ты имеешь в виду ковер?– сказал Жур, вспомнив о роскошном сибирском ковре.
– Да.
– Вот ты хочешь быть фотохудожником…– начал Жур.
– Да, очень. А что?
– Как тебе понравились старинные фотографии?– задал неожиданный вопрос лейтенант.
– Старинные?– удивился Йошка.– Это какие?
Вопрос был очень важен. Если мальчик побывал на «половине» матери Карцева, за занавеской, то наверняка увидел бы галерею снимков предков Виталия Васильевича. А если нет, то он не шарил в трельяже, где лежало колье.
– Неужели ты не заметил их?– продолжал инспектор.– По-моему, это еще дагерротипы… Знаешь, что такое дагерротипы?
– Еще бы! – ответил с некоторой обидой Йошка.– Так называли первые фотографии. По имени изобретателя Дагерра.
– Ну, братец,– улыбнулся Жур,– можешь смело вступать в телевизионный клуб «Что? Где? Когда?»… Смотришь по телевизору?
– Ни одной передачи не пропускаю,– с гордостью ответил Йошка, польщенный похвалой.
Виктор Павлович задал еще несколько вопросов, из ответов на которые выходило, что Йошка не заглядывал за занавеску, отделяющую уголок матери Карцева. А там стоял трельяж, из которого было украдено колье.
Теперь предстояло выяснить, что делал Йошка после ухода из квартиры Карцева.
Мальчик рассказал, что вместе с матерью зашел в соседскую квартиру, к тете Ванде. Та напоила их чаем, после чего Земфира отправила сына домой.
– И ты пошел?– спросила Карапетян, снова беря нить допроса в свои руки.
– Только в вышел из дома тети Ванды, смотрю – Ленька стоит,– ответил Йошка.
– Какой Ленька?– заинтересовалась Кармия Тиграновна.
– Лавров,– продолжал невозмутимо рассказывать Йошка.– Говорит: помоги мне магнитофон свой достать…
Карапетян и Жур обменялись мгновенными взглядами. Но то, что сообщил дальше Йошка, выглядело настолько просто и в то же время невероятно, что оба инспектора опешили.
А Йошка рассказал такую историю.
Леонид Лавров учился в девятом классе. А с Йошкой они познакомились на водной станции, где Лавров занимался в секции подводного плавания. Йошка приходил на занятия в качестве зрителя, болельщика, лелея страстную мечту записаться самому в эту секцию.
Можно сказать, сын Земфиры стал верным «оруженосцем» своего старшего друга. Был счастлив, когда тот давал ему нести сумку со спортивными принадлежностями, стоял в очереди за мороженым, относил записки знакомой Лаврова и оказывал другие мелкие услуги.
В тот вечер хмурого холодного дня, остановив Йошку, Лавров попросил залезть его через форточку в квартиру Муратовых. По словам Лаврова, там жили его друзья, которым он дал на время свой магнитофон. Приятеля нет дома, а «Тайнер» был нужен Лаврову позарез: у Люси Крутовской (той самой, которой Йошка носил записки) день рождения, и Леонид обещал принести свою классную машину и обалденные записи.
Чтобы убедить Йошку в правдивости своих слов, Лавров подсадил его на карниз окна. Действительно, в комнате на тумбочке стоял магнитофон Лаврова. Его-то уж Йошка знал отлично: «Тайнер» с рожицами Зайца и Волка из «Ну, погоди!» на передней панели.
Йошка выполнил просьбу закадычного друга. Затем они поехали на квартиру Лаврова. Йошка (с магнитофоном в руках) ждал Леонида во дворе. Тот вынес обещанную награду за содействие – японскую маску для ныряния. Там и расстались. Лавров отправился на день рождения, а Йошка – домой.
Когда сын Земфиры описал внешность Лаврова, у инспекторов не осталось никаких сомнений, что речь шла о том «акселерате», которого разыскивала Карапетян.
– Посидите, пожалуйста, с мальчиком,– попросила учителя Кармия Тиграновна, а сама дала знак Журу выйти в коридор.
– Вы что-нибудь понимаете? – спросил Виктор Павлович, когда они вышли из комнаты.
– Кажется,– ответила Карапетян.– Ведь «Тайнер» в комиссионку сдал некто Сергей Львович Лавров! Уверена, что это отец Лени.
Был вызван с допроса Земфиры Степной следователь Оболенцев. Узнав о показаниях Йошки насчет магнитофона, он попросил немедленно пригласить в управление Лавровых – отца и сына.
Первым разыскали Леонида: он находился дома. Юноша был очень напуган, но при этом все время твердил, что «Тайнер» его. А если кто и виноват во всем, то только отец, Сергей Львович.
Постепенно из его показаний вырисовывалась картина происшедшего.
Этот самый «Тайнер» подарила Лаврову бабушка. Год назад. Но отцу и матери не нравилось, что Леня слишком много времени уделяет своему увлечению рок-музыкой. Родители грозили, что отберут магнитофон. Свою угрозу отец выполнил, сдал «Тайнер» в комиссионку. Это случилось девятнадцатого мая.
Насколько велико было потрясение подростка, можно понять хотя бы из того, что Леонид каждый день, с самого открытия магазина, являлся туда проверить, продана дорогая его сердцу вещь или нет. Все его мысли были направлены на то, чтобы вернуть магнитофон любым путем. Леонид обегал всех родственников, занимая деньги. Но чтобы выкупить «Тайнер», их было явно недостаточно. На его беду, бабушка находилась в отъезде. Уж кто-кто, а она выручила бы своего любимого внука непременно.
Двадцать первого мая Муратов купил магнитофон. Леонид описал сцену, как он хотел на улице перекупить свой «Тайнер». Как известно, ему это не удалось. Затем Лавров узнал квартиру, где живет Муратов.
И вот наступило двадцать пятое мая. День, очень важный для Леонида. Он действительно обещал Люсе Крутовской прийти на день рождения с магнитофоном. Но «Тайнер» находился у Муратова. По мнению Леонида, оставалось только одно – выкрасть магнитофон.