– Мне необходимо…– начала было Карапетян.– Понимаете…
Но дверь перед ней захлопнулась. Уже из-за калитки Карапетян услышала: «Чокнутая! Это же надо додуматься!…»
Кармия Тиграновна опустила чашку в целлофановый пакет и быстро вернулась к машине. Возле нее уже стояли трое сотрудников милиции.
– Порядок,– произнесла довольная Кармия Тиграновна, протягивая Ярцеву, сидящему в машине, пакет с чашкой, на которой теперь уже были отпечатки пальцев Водолазова.
Следователь Володарский вышел из «Волги», а на его место, возле водителя, сел один из милиционеров.
– Поехали,– сказал шоферу Ярцев.
– Куда?– с дрожью в голосе спросил Шерстобитов.
– В горуправление внутренних дел.
– Зачем?…– совершенно упал духом водитель.
– Поговорим… О музыке, композиторах, певцах и о другом прочем…
Такси отъехало. А следователь, оперуполномоченный угрозыска и двое других сотрудников милиции направились к дому № 6.
Когда Водолазов, снова поднятый настойчивым звонком, появился на пороге калитки и увидел Карапетян, гневу его не было предела.
– Проваливайте! – завопил он. Но, заметив рядом с Кармией Тиграновной трех мужчин, двое из которых были в милицейской форме, осекся.
– Старший следователь прокуратуры города Володарский,– представился Геннадий Яковлевич.– Вот постановление на проведение у вас обыска…
Водолазов было вспыхнул, пробормотав что-то вроде «безобразие, будят среди ночи», но все же пропустил во двор работников милиции, следователя.
На крыльце дома стояла молодая женщина в длинной ночной сорочке и кружевном пеньюаре.
– Что такое, Митя?– спросила она, вглядываясь в пришедших людей. Разглядев форменную одежду, тихо ойкнула.
В дом заходить не стали.
– Товарищ Козырев,– обратился к участковому инспектору Володарский,– обеспечьте, пожалуйста, понятых.
Козырев вышел за ворота. Скоро в соседнем дворе послышались голоса.
Когда участковый и понятые появились во дворе, откуда-то из глубины садика, покашливая и шаркая, вышла старая женщина в накинутом на плечи потертом демисезонном пальто.
– Здравствуйте,– поздоровалась она с незнакомыми ей людьми.
Ей ответили, а Володарский спросил:
– Если не ошибаюсь, Зоя Ильинична Лазебникова?
– Не ошибаетесь,– ответила владелица дома.
Геннадий Яковлевич назвал себя, Карапетян и других сотрудников милиции. Объяснил, для чего они здесь в столь необычный час.
– Давно вам пора заняться этим прохвостом! – закивала старушка.– Давно! – И указала на мужа своей племянницы.
Жена Водолазова зло прошипела:
– У-у, старая ведьма! Гроб по тебе плачет!…
– Не выражайтесь, гражданочка! – строго предупредил ее участковый.
– Пройдем в дом?– предложил следователь.
– Зачем в дом?– возразила Лазебникова.– То, что вас интересует, во флигельке…
Следователь попросил Водолазова, Лазебникову и понятых пройти вперед. За ними двинулись остальные.
Пристройка или, как сказала Лазебникова, флигелек примыкал к дому. Это было довольно просторное помещение, окна которого выходили на улицу. В одном из них торчал ящик кондиционера. Занавеси плотно прикрывали окна от постороннего взгляда снаружи.
Перед глазами присутствующих предстала любопытная картина: почти половина комнаты была заставлена бутылками с прозрачной жидкостью и этикетками водок – «русская», «столичная», «пшеничная», «московская». Бутылки были запечатаны стандартными пробками.
Насчитали двести четырнадцать штук.
– Откуда это у вас?– спросил следователь Водолазова.
– У друга свадьба послезавтра, просил купить…– глядя в сторону, ответил Водолазов.
– Врешь! – бросила ему в лицо Лазебникова.
– Иди ты! – замахнулся на нее Водолазов.
Участковый инспектор кинулся между ними и схватил парня за руку.
– Последний раз предупреждаю! – строго сказал участковый.
– Ладно,– буркнул Водолазов, потирая руку.– Только уберите ее отсюда, прошу!
– Она обязана присутствовать,– спокойно сказал Володарский.– Как домовладелица… Что в бутылках?
– Вы что, ослепли, не видите?– усмехнулся Водолазов.
– Я вас спрашиваю! – чуть повысил голос следователь.
– Водка…
– Опять врет! – встряла Лазебникова.– Вы лучше загляните в подвал.– И она показала на люк в полу.
Открыли его, включили свет – клавиша выключателя находилась над люком.
В подвале аккуратным штабелем лежали пустые бутылки. Многие были без этикеток. Тут же, на столике, лежали пробки в картонном ящике и наклейки. К краю стола крепилось какое-то сооружение.
– Пробки надевает на бутылки,– пояснила Лазебникова.– А зелье у Митьки здесь,– указала она на несколько бидонов из-под молока.
Между ними стояли две канистры, такие, какие Карапетян видела у Базавлуков в гараже.
– Что в емкостях?– задал вопрос Водолазову следователь.
– Не знаю… Это не мое…
– Неужели мое?– посмотрела на него с презрением старушка.
– Вы же владелица,– нагло заявил Водолазов.
Лазебникова растерялась.
– Гражданин Водолазов,– обратился к нему Володарский,– откуда у вас эти канистры?
– Официально заявляю: ко всему этому я не имею никакого отношения! – ответил Водолазов.– И ничего не знаю!
– Ну что же, мы вам скажем,– не выдержала Карапетян.– По вашей вине погибли от метилового спирта три человека! А еще трое останутся калеками на всю жизнь!
– Батюшки! – всплеснула руками Лазебникова.– Это те?… Про которых по телевизору рассказывали?
– Да, Зоя Ильинична, те,– подтвердила оперуполномоченный уголовного розыска.
Водолазов побледнел. Из его горла вырвался какой-то клекот. Потом, рванув на себе рубашку, он закричал:
– Это не я!… Слышите?!. Я не виноват!…
Водолазова привезли в прокуратуру для допроса. Это было около десяти часов утра. До этого Володарский произвел тщательный обыск в доме и других подсобных помещениях. Изъяли двести четырнадцать запечатанных бутылок с прозрачной жидкостью и пятьсот шестьдесят пустых. С этикетками и без них. Помимо этого, у подпольного шинкаря взяли несколько тысяч штук этикеток и пробок, а также самодельную машинку для запечатывания бутылок. Фляги из-под молока и канистры были пусты. Анализы показали, что раньше во флягах находился этиловый, а в канистрах – метиловый спирт. Теперь же это зелье, разбавленное до сорока градусов, находилось в запечатанных бутылках.
Сначала Водолазов пытался отрицать свою причастность к продаже спиртного. Но когда ему представили заключение дактилоскопической экспертизы, которая подтвердила наличие на проданных Шерстобитовым бутылках его отпечатков пальцев, задержанный сдался. Из показания Водолазова, Шерстобитова и свидетелей вырисовалась картина преступления.
Приблизительно года полтора назад Водолазов познакомился со сцепщиков вагонов Семеном Базавлуком. Тот сказал, что может доставать сколько угодно этилового спирта, а вот как его реализовать?… В преступную группу решили привлечь родственника Водолазова, водителя такси Шерстобитова. Так образовался подпольный «синдикат» по производству и сбыту различных «водок».
Роли распределялись следующим образом. Базавлук, зная, когда и какие следуют через Южноморскую станцию составы, похищал из цистерн этиловый спирт. В доме покойного сцепщика была обнаружена ручная дрель с набором прочных победитовых сверл, с помощью которых он проделывал в цистернах отверстия и через них похищал спирт.
Затем спирт попадал к Водолазову. Тот разбавлял его до крепости водки, разливал в бутылки и запечатывал. Пустые бутылки (некоторые – уже с этикетками) Водолазов приобретал у одного знакомого, работающего на пункте приема стеклотары. Вот почему бутылка, купленная Максимом Подгорным, была из Прибалтики. Новые этикетки и пробки Водолазов доставал у другого приятеля, с нашего ликеро-водочного завода.
Реализация готовой «продукции» лежала на водителе такси Николае Шерстобитове. Преступники проявили некую изобретательность. Чтобы каждый раз не беспокоить жителей дома звонками (и держать в неведении Лазебникову), для передачи бутылок использовался ящик из-под кондиционера, установленный на подоконнике. Внутри он был пуст. Водолазов ставил в него бутылки со спиртным. Нажатием малозаметной кнопочки со стороны улицы Шерстобитов открывал ящик, брал оттуда бутылки и оставлял выручку за них. По спекулятивным, разумеется, ценам.
За три дня до трагических событий в банкетном зале, разыгравшихся на свадьбе Штефана Мунтяну и Ольги Маринич, Базавлук похитил очередную порцию спирта. На беду, он ошибся: в цистерне был не этиловый, а метиловый спирт. Как и почему это произошло, останется навсегда тайной, которую сцепщик вагонов унес с собой в могилу. Его ошибка стоила жизни троим людям, в том числе – ему самому. Потерял навсегда зрение Михальчик. Тяжелые осложнения получили Белугина, супруги Морозовы, и вообще – невозможно себе представить, сколько бед могла натворить эта шайка, если бы стараниями следователя Володарского, сотрудников милиции Карапетян, Ярцева и других преступники не были бы пойманы и разоблачены в столь короткий срок!
А буквально через две недели в Южноморске другие члены клуба «Антибахус» снова играли трезвую свадьбу. На этот раз она не была омрачена. Ничем и никем!
Теперь такие свадьбы в нашем городе – не редкость. Да и не только в нашем.
СТРЕЛЫ АМУРА
В Южноморске было жаркое лето. Много отдыхающих. На пляжах – не пройти.
А скорые поезда, воздушные и морские лайнеры доставляли все новых и новых курортников.
По вечерам набережная и бульвары походили на праздничный карнавал. Фланировали толпы разодетых людей, в парках играла музыка. Перед кафе и ресторанами выстраивались длинные очереди. Казалось, что город все время бодрствует: его улицы засыпали ночью лишь на три-четыре часа, чтобы с рассветом снова проснуться и начать новую бурную жизнь.
Все санатории, дома отдыха, пансионаты, гостиницы, а также квартиры многих граждан, времянки, сараи и даже дворы частников были переполнены организованными и «дикими» курортниками. Для многих было недосягаемой мечтой попасть в гостиницу «Прибой». Старинное здание с портиками, колоннами и кариатидами. Просторные номера в любую жару хранили успокоительную прохладу; глаз радовали мрамор и медь лестниц, лепные украшения и хрусталь люстр. Ко всему прочему она располагалась на Капитанском бульваре, славящемся каштановыми аллеями. А до набережной с ее велик