- Да говори что ли ты!
- Мне очень нравится один парень, Дима, Деметр. И мы хотим, ну, пожениться.
- Ну.
- Что ну! Я, ну, может, неправильно сделала, что его с вами не познакомила, но это все так, не познакомила и не познакомила. Нынче познакомлю.
- Ну, ты к чему клонишь-то? Чтоб с пацаном знакомить – нам такую прелюдию объявлять не обязательно.
- Просто, я боялась, что вы будете думать, что у нас все так… Ну, вы это, сами понимаете, что я это… Ну, что имею в виду.
- Ну.
- Света, говори, что ли, по делу! Ты беременна?!!
- Дочка, говори!
В практичной голове Аполлон Иваныча все четко выстроилось в блок-схему.
Беременность:
А)аборт – а)свадьба после аборта – ά)куча проблем, о которых следует говорить отдельно.
b) свадьбы после аборта не будет. Останется не совсем корректное отношение к дочери.
Б)Аборта не будет - а)свадьба беременной дочери – ά)куча проблем, о которых следует говорить отдельно, β) позор, γ) помощь в воспитании ребенка,
b) свадьбы не будет - ά) воспитание ребенка без отца β) позор.
Кроме того (и пусть лирики беспомощно хохочут), каждый пункт и подпункт требует денег, и немалых, а их, как мы уже отмечали, у Аполлон Иваныча было не так и много.
Следовало грамотно выстроить экономику.
- Ты беременная?
- Папа! Ну что вы, всегда! – Света со всхлипом вздохнула. – Ничего я не беременна! Мы с Димой не спим!
Все пункты благословенно утухли.
- Так. Это хорошо. Ну.
- Ну, мы с Димой любим друг друга. Мы с ним встречаемся уже пять месяцев. Я, ну, вы извините, что я вам про него ничего не говорила. Я просто боялась, ну, что он вам вдруг не понравится.
Жена молчала, ввернувшись в кресло. Аполлон Иванович задушил и без того беззвучно вещавшего президента и мягко сказал (он ведь был хороший отец):
- Света! Ну что ты так о нас думаешь! Ты – взрослый человек, и мы уважаем и ценим твой выбор. Во-первых, нам бы он обязательно понравился, потому что он – твой. А во-вторых, даже, смотри, даже, если бы он нам вдруг не понравился, то, какое это имеет значение? Ведь он тебе нравится!
Света тихонечко захныкала.
- Мама… Папочка…
Зарена Ильинична было поднялась к ней, тоже готовая расплакаться, но Аполлон Иванович ее опередил, соколом взвившись с дивана и твердо обнял дочь, крепко прижав ее к своей еще мускулистой груди.
Сам Аполлон Иванович познакомился с женой, тогда еще Зоренькой, лет тридцать назад. Он был бравым курсантом десантного училища, она - студенткой педагогического института. Их учебки стояли рядом, через дорогу.
В пединституте учились в основном одни девушки, за исключением факультета физвоспитания. Физвосовцы и представляли единственную конкуренцию бравым курсачам. Ни одни танцы не кончались без всеобъемлющей драки, с победой каждый раз на разной стороне.
Именно в тот вечер Аполлон с помощью солдатского ремня с пряжкой с заточенными углами положил штабелями человек десять спортсменов, грязно пристававших к юной Зореньке, а потом и ему собиравшихся ”подрезать крылышки”. Она вытирала его брови, разбитые боксерскими кедами, своим кружевным платочком и тихонько всхлипывала.
- Да, не, милая, мне не больно. Шрамы украшают мужчину.
- Не надо. Не надо шрамов. Куда тебе еще украшаться, - и Зоренька жалобно всхихикивала.
Черт побери! Сейчас все это вспыхнуло перед их глазами, даже шрамы над бровями, казалось, вот-вот потекут.
- Пап… Ну я еще не все рассказала.
Аполлон Иванович отошел от дочери и опустился на диван, еще успевший сохранить очертания его ягодиц.
- Ну расскажи, расскажи. Как говоришь, его зовут? Деметр?
- Да, Деметр. Дима. Медведев.
- А кто у него родители?
- Ну, простые люди. Но очень хорошие. Mного читают.
- А кем работают?
- Ну, в деревне они живут. Крестьяне. Он один в городе.
Да! Прямо персонажи для книг.
- А он сам учится? Работает?
- Нет, он училище кончил. Работает электриком на Центральном.
Еще чище!
- Света, ты уж извини, конечно, что я так спрашиваю. Но я – твой отец и больше всех на свете хочу, чтобы у вас все было хорошо.
- Хли!
- Света, успокойся.
- Ты хочешь создать семью. Не забывай, что ты – девушка. Ты покинешь наш дом и войдешь в другой. Но есть ли этот дом? И сможет ли твой будущий муж содержать тебя не хуже, чем мы? Ты, это, ну, только там не подумай. Мне-то, да и матери тоже: наш дом- ваш дом, и мы всегда, пока будем работать, всегда будем вам помогать, насколько чего хватит.
- Па…п…па… спасибо, мамочка, спасибо… Нет, Дима нормально получает. Он один весь завод обслуживает, он в электрике очень здорово разбирается. Он даже сам радио сделал у себя дома, даже Англию ловит. Он даже, пап, больше тебя получает. Жить я у него буду.
Это сообщение неприятно кольнуло Вапаева, но с другой стороны, должно было избавить от вышеуказанной кучи проблем.
- Я только, это, ну одного только еще не сказала…
В комнату совершенно не ко времени ворвался Икар. Его потертый камуфляж был перепачкан подсыхающей грязью, а через весь лоб нагло улыбалась глубокая царапина.
- Привет! – Икар полез в ящик шкафа за ватой.
- Сынок, что у тебя на лбу?
- Да мы сегодня знаешь, что делали?
- Икар, давай потом. – Вапаеву, конечно, хотелось послушать, но если бы они сейчас стали, разинув рот, слушать про бутылки от шампанского, разбитые об голову, то этим бы несказанно обидели дочь. – Нам со Светланой нужно поговорить.
- Ну ладно, иду, иду. Ну, стой, дай, расскажу, я быстро! Мы сегодня в свободном падении на ножах дрались! Илья Власов меня поцарапал! Летишь вниз безо всего, быстро!..
- Икар, давай потом. Пять минут еще. Давай-давай.
- Ну ладно. – Он вышел, смазывая ссадину йодом.
- Слушай, ну и что? Что, свадьбу будете где делать? Заявление не подали еще?
- Нет еще. Мы пока загс выбираем. Я только…
- А столовую нашли? У нас на заводе можно договориться подешевле. Машины тоже можно на заводе договориться, я с завгаром в хороших отношениях.
- Пап. Мам. Послушайте меня, наконец!
- Ну, что?
- Я про Диму вам до конца еще не рассказала.
- Что такое?
- Только не перебивайте. Он… Он очень красивый. Высокий, метр девяносто.
- Не, ну чего ты рассказываешь? Увидим. И вообще, ты почему нам его до сих пор не показала?
- Да, правда! Мы что ж, в каменном веке что ли?
- Вот я про это вам и говорю. Я только не знаю, как сказать.
- Да уж скажи, как есть. И так уж подарочек сделала.
- Ну…
… У него нет крыльев.
- Что?
- Да то! Нет у него крыльев! – и уткнувшись лицом в руки на коленях, Светлана заревела с истерическими захлебываниями.
Аполлон Иванович посмотрел на жену, растопырив глаза и растерянно сглатывая. Та вытаращилась на него так же потерянно разинув рот.
- Как нет крыльев? Бескрылый?
- Да! Да!
Экономический ум Вапаева на несколько минут дал сбой, словно нога постоянно промахивалась мимо ступеньки.
- Ты что ж это, полгода с бескрылым встречалась, что ли?
- Да! – Светка подняла лицо, ставшее теперь похожим на протухлую свеклу. – Я потому вас с ним и не знакомила, что вы бы тогда запретили нам встречаться.
Вапаев наконец собрался и пощелкал пальцами перед носом у жены, чтобы та прикрыла рот.
- Он что, и сам без крыльев, и родители, да?
- Да.
- И ты собираешься замуж за него выходить, и детей, стало быть, рожать? А то, что дети у вас тоже будут бескрылыми, вы не подумали?
- Подумали…
- Херово вы подумали!!! – Аполлон Иванович в семье обычно не употреблял нецензурщину, но сейчас ситуация довела его до красного каления. – Это что ж, внучок у меня будет – уродец, без крылышек. А я, грешный думал, вот внучек родится, слетаем с ним на родину ко мне… А теперь что же – я его в руках, что ли, поволоку? Или пешком пойдем, а?
- Может, ему какую-нибудь операцию сделать? Приставить как-нибудь крылья? – робко подала голос Зарена Ильинична.
- Да нельзя, нельзя им ничего приставить! Мозги им надо приставить! Вон, смотри! – он включил звук в телевизоре и швырнул пульт на диван. Переключалка неловко слетела на пол и покатилась по линолеуму, не к месту весело крутясь. Как раз кстати президент, сурово грозя пальцем, выговаривал:
- Крылья, точнее, их отсутствие, не должны быть причиной какой-то чудовищной дискриминации. Нам не нужна, подчеркиваю, не нужна гражданская война, война своих против своих. Ведь бескрылые граждане – не только такие же равноправные жители нашей страны, но они такие же русские. Я думаю, что мы должны более толерантно относиться к жертвам страшной трагедии, которая вдруг разделила вчерашних братьев на крылатых – и бескрылых…
Зарена Ильинишна осторожно подняла пульт и выключила телевизор. Президент мгновенно сжался в маленькую точку и потух. Ватное молчание неуклюже поползло из уснувшего экрана, тотчас же набив рты зареванной Светы и ее родителей.
Вапаев встал в середину комнаты, чтобы ничего не задеть, и осторожно расправил свои крылья, крепкие и мускулистые, еще не начавшие покрываться жирком, несмотря на сидячую работу.
- Вот, глянь! И без этого ты хочешь оставить и детей своих и внуков! Да?
- Ну пап…
- Что ”ну пап”?! Да, и еще. Ты забыла, что теперь сама только пешком будешь передвигаться! Да? И теперь на верхние ярусы – с мужем ты уже не взлетишь, он летать-то не может! И в компанию ни одну приличную – все! – путь закрыт! Если только мужа за подмышки поднимать будешь! Да? Да еще, жить, говоришь, у него будете. Это наверно, в ”общежитии для ползунов”, да? Там-то верхних входов нету! Что, будешь по лесенке подыматься?