ью. Ты мог вылететь из партии, следовательно, и из работы. Ты можешь мне возразить, что частной практикой репетитора, а ты инвалид Отечественной войны, освобождённый от подоходного налога, зарабатывал бы значительно больше, чем в школе. Допустим. Но у академика есть возможность напустить на тебя карательные органы, в существовании которых сейчас можно обвинить и меня и тебя. Я вступил в партию за несколько месяцев до твоего рождения, в 1924 году. Это был ленинский призыв. Ты вступил в партию на фронте. Нас нельзя упрекнуть в карьеризме. Но сегодня мы члены преступной банды. И, если мы вдвоём, проявив благородство и гражданское мужество, выбросим наши партбилеты, битву Дон Кихота с ветряной мельницей в сравнении с этим поступком можно квалифицировать как вершину мудрости. Вот если хоть половина наших с тобой партайгеноссе одновременно выбросила партбилеты, это, возможно спасло бы нашу несчастную страну. Я дико боюсь революций, но не могу же надеяться на то, что этот лысый реформатор согласится на что-нибудь разумное. Сам же он вообще думать не способен. Иося, сынок, У тебя семья, дивная семья. Веди себя ответственно. Не сомневаюсь в том, что ты получишь и докторский диплом. Вероятно, статус твой изменится. А пока смирись и веди себя ответственно. Мы, нынешние преступники, честно служили родине. У нас на семью из двух человек четыре ордена Красной звезды, два ордена Отечественной войны второй степени, медаль «За отвагу», орден Красного знамени. Ты командовал сорокапятками на Первом Украинском фронте. Что такое сорокапятка никому объяснять не надо. Я был командиром медсанбата на Третьем Белорусском фронте. Ты знаешь, что такое медсанбат. Но я не об этом. Какое огромное расстояние было между нами, а слух о том, что ты представлен к званию Героя Советского Союза дошёл до нас. К чему это я? Ты же не пошёл к Коневу с претензией, что не получил положенного тебе звания, положенной тебе награды?
Через несколько дней Иосиф снова приехал в родной город. На сей раз – с Роной. На похороны отца. Внезапно инфаркт миокарда. Сколько смертей на своём веку пережил Иосиф! Тяжко. Молча. А сейчас он рыдал, как ребёнок. Сейчас он почувствовал себя так же, как тогда, перед падением на снег. Вот тут Рона показала, что значит нестоящий друг. Материнская любовь женщины на восемь лет моложе его, то самое удивительное щедрое свечение глаз, которое он увидел в первый день своей педагогической профессии, вытащили Иосифа из тяжёлой депрессии.
Так где же она? Уже сумерки. Который час? Около семи. Пора быть дома, даже если она почему-то уехала одна и посетила Женечку. Господи! Где же она? Действительно Вовчик? Существует такой? Кто он? Как выглядит? Сколько ему лет? Но ведь этого не может быть!
А почему не может быть? Потому, что Рона святая. Святая. Но что мы знаем о святых, если они не нечто облачное, а заключены в нормальную субстанцию человека? Роне двадцать восемь лет. У женщин этого возраста, в районе тридцати, кульминация полового инстинкта. Самка ищет совершенного самца для продолжения рода. Самке необходим лучший из самцов, который, например, копьём может убить мамонта и обеспечить семью пищей. Самке нужен самец, могущий защитить её и её детей от саблезубого тигра.
Иосиф, спустись на минуту с привычных позиций – лучший ученик в школе, лучший воин на войне, лучший студент в университете, лучший учитель в школе. Может быть проблема в тебе, а не в Роне. Суди справедливо. Если есть за что, осуждай не с позиций стоящего на возвышении, а с позиций равного.
Ладно. Хорошо. Но ведь Роне сейчас не нужно продолжение рода. Сколько раз он говорил с ней о втором ребёнке. Такой разговор только раздражал Рону. Вспомни, возражала она, легион сменявших друг друга нянь, сцеживание молока, стирки и глажение пелёнок, очереди на молочной кухне, детские садики, которые Женечка ненавидела всеми фибрами души. И речи не может быть о втором ребёнке в таких условиях!
Всё так, но инстинкт не отменён даже у святых. Всё так. Но инстинкт ведь остаётся. Он заложен и проявляется независимо от желания или нежелания, навязываемого разумом. Человек рефлекторно отдёргивает руку от горячего. Разумом он может затормозить этот рефлекс, но не отменить, и тогда он проявится непременно. Кроме того, в отличие от инстинкта, разум при желании можно выключить.
Да, но если Рона действительно, подчиняясь инстинкту, выбрала ещё кого-то, он, безусловно, должен быть лучше мужа.
Иосиф, надо разобраться. Надо понять, кто виноват, чтобы осудить, или простить, если понадобится, если вина в тебе, а не в ней. Чем этот, скажем, Вовчик может быть лучше? Интеллектом? Иосиф был знаком с некоторыми сослуживцами Роны. С теми, которых в их отделе она считала наиболее интеллигентными. Вовчик, или Владимир, или как его там, среди них не числился. Нет, в интеллекте, при всей скромности, надо отметить, что они далеко уступали ему.
Несмотря на состояние, он даже невольно улыбнулся, когда эта мысль, навеянная словами Валерии, «каждая женщина мечтает о большем», в несколько искажённой форме внезапно царапнула периферию сознания. Надо полагать, Валерия имела в виду не это. Как-то ещё в артиллерийском училище после отбоя в казарме возник трёп о величине детородного члена у мужчины. Уже утром он забыл об этом трёпе и никогда больше не вспоминал. Нет, вспомнил ещё раз. В Пушкинском музее. Увидев копию скульптуры Микеланджело, он удивился тому, что у Давида относительно маленький детородный член. Ну, не то, что маленький, но меньше, чем у него, у мужчины примерно такой же комплекции как Давид. Впрочем, не у всех же людей органы и части тела одинаковой величины. Скажем, размер обуви у солдат его подразделения был от сорока до сорока шести. У него лично – сорок два. Можно ли считать, что Микеланджело ошибся? Микеланджело, конечно, ошибся, но в другом. Он изваял Давида необрезанным. Чушь всё это. Действительно величина имеет значение? Откуда ему знать? Вероятнее всего, это чушь. Впрочем… Кроме того, даже если влияет, женщине нужны какие-то предварительные разведданные. Кому известны такие подробности? Любовники ведь не сходятся после предшествовавшего эксгибиционизма. Может быть какие-то слухи. Чёрт его знает. Женщины ведь так болтливы. Господи, ну, о чём ты думаешь? Ты, кажется, окончательно сошёл с ума.
Если продолжить эту чушь, следует вспомнить о каком-то искусстве в постели. Правда, в перечне искусств ему не ведомо такое искусство. Но ведь говорят, даже пишут. Даже, кажется, есть какие-то руководства? Для него это подобно снабжению таблицы умножения дифференциальным и интегральным исчислением для лучшего понимания и усвоения таблицы. И причём тут Рона?
Как же он упустил? Как он забыл о том восторге, с каким она говорила о мужестве этого самого, как его? Ну, конечно! Мужество самца. Может ли быть в шкале предпочтений для самки что-нибудь важнее мужества? Мужественный самец может обеспечить пищей и защитить. Именно с ним надо удовлетворить половой инстинкт для продолжения рода. Муж-мужчина-мужество.
Который час? Темно. Забыл включить свет. Он и при свете ничего в диссертации не видел. Зачем же бессмысленно продолжает вглядываться в неё в темноте? Он посмотрел на фосфоресцирующие стрелки наручных часов. Десять девятнадцать. Почему-то он ещё не перекусил. Рона. Следует спуститься к телефонной будке и позвонить. Куда позвонить? В милицию? В скорую помощь? В больницы? Как звонить в больницы?
Он встал и зачем-то зашёл в комнату Женечки. Наощупь открыл крышку пианино. Ткнул указательным пальцем в клавишу. Если вина в нём (кто знает?), справедливее всего Рону ни о чём не спрашивать. Просто не заметить. Он знает. В подобных случаях, не разобравшись, иногда распадаются семейные пары. Неосознанно, словно рука отдёрнулась от укола, кулак ударил по клавишам. Господи, какой мерзкий звук! Женечка без отца? Как он сможет существовать без Женечки? Чушь. Он опустил крышку.
Искусство в постели. Если это причина, то где у них постель? А может быть постель всего-навсего эвфемизм процесса? Может быть, достаточно подстилки на траве в лесу по пути к пионерскому лагерю? Где-то существует подстилка, которую несколько раз они брали с собой, уезжая на пикники. Посмотреть, осталась ли подстилка дома. Где она обычно находится? Господи, Иося, до чего ты докатился!
Одиннадцать, нет, две минуты двенадцатого. Стоп! Он ведь упустил экстерьер! Во-первых, тот может быть моложе. Во-вторых, притерпевшись к своему состоянию, забыл, что ты инвалид без руки. Но Рона ведь может сравнить двух мужчин - мужчину с ампутированной рукой, или нормального. Может быть, женщине хочется быть приласканной нормально двумя руками. Как же он не подумал об этом? Следовательно… Если бы Рона пусть даже не сказала, если бы как-то намекнула, он сумел бы понять. Понять её потерю и, разумеется, не осудить. Трудно. Но были у него трудности потруднее. Речь не об этом, а совсем о другом. Не о потерях. Она ведь восторгалась мужеством, понимаете, мужеством мужчины, в студенческую пору во время занятия на военной кафедре прыгнувшим через огонь костра. А он, Иосиф Коган, вероятно, совсем немужественный. Он ведь не помнит, прыгал ли через огонь, или не прыгал. Во всяком случае, никогда не говорил на эту тему. Следовательно, понятно, на чьей стороне преимущество.
Господи, уже одиннадцать семнадцать. Где же она? Господи, главное, чтобы всё у Роны и у Женечки было в порядке. Остальное вполне подлежит обсуждению. Если понадобится. Можно будет понять. Может быть, даже без обсуждения? Вот только, ну, что за чертовщина какая-то? Ну, просто, как заноза въелось это. Ну, почему мужество? Мужество… Пригнуть через огонь костра, это мужество?
Обидно.
Зять секретаря обкома
Это - история с продолжением. У продолжения тоже должно быть продолжение. И даже окончание, но я его не знаю.
Девочка четырнадцати лет поступила в нашу клинику для оперативного удлинения бедра. Смазливая круглолицая девчонка с большими синими глазами, слегка вздернутым носом и пухлыми губами небольшого рта. Длинная больничная рубаха не скрывала оформляющейся или даже уже оформившейся девушки, хотя лицо все еще принадлежало ребенку. В трехлетнем возрасте Галя перенесла туберкулез тазобедренного сустава. Следствием этого процесса было укорочение ноги на четырнадцать сантиметров и неподвижность в тазобедренном суставе. Красивая девочка была хромоножкой.