- Хочешь идти против меня? – спросил он, багровый от злости. – Помнишь, что я сказал?
Женщина не отвечала. Староста подтолкнул ее, перевернул, она же выгнулась как лук, стараясь быть как можно подальше от него. Стадницкий грубо схватил ее за волосы и приблизил ее губы к своим. Он начал сильно гладить ее по плечам, груди, бедрам, потом по бедрам, а под конец сунул руку между ее ног. Он прекрасно понимал, что Анна его не желает, но это лишь побудило его к еще большему неистовству и безумию. Он хотел овладеть этой женщиной; ему хотелось, чтобы она вилась от боли в его руках. И он не обращал внимания на то, что творилось вокруг него. Ему вроде как показалось, что за окном раздался конский топот. Но перед тем он раздвинул ноги Анны, завернул нижнюю юбку…
- Господин, - донеслось вдруг из соседнего помещения. – Господин!
- Что случилось?! – с бешенством крикнул Стадницкий.
Голос из соседнего помещения принадлежал его наиболее доверенному клиенту.
- Посланец из Мошциска прискакал! Замок горит!
Стадницкий резко вскочил. Он отпихнул Анну и направился к двери. Староста был зол на то, что ему помешали перед самым важным мгновением. Быстро отодвинул засов и вскочил в большую комнату. Прежде, чем до него дошло, что с ним происходит, его схватило несколько рук, стиснули, словно клещи, вывернули плечи назад. В помещении было полно народу. Только все это были не его слуги. Те стояли под стенами, а за ними присматривали шляхтичи с ружьями в руках. Остальные стоял и смотрели. Стадницкий распознал среди них кого-то из живущих в округе шляхтичей. Неожиданно его затрясло. Он был в их руках.
- Добрый вечер, пан староста, - произнес некто, вышедший из толпы. Стадницкий узнал его. То был Ян Куницкий, одетый в великолепный кунтуш с золотыми нитями, с саблей на боку.. – Я в подходящее время пришел? Надеюсь, что не помешал?
Раздался тихий всхлип. Еще мгновение, и Анна уже была в объятиях Куницкого. Староста и не заметил, когда та выбежала из соседней комнаты. Сейчас же она плакала, положив голову на грудь мужа. Тот погладил ее волосы, обнял и крепко прижал к себе. Странно, но в этот самый миг о жене он не думал.
- Ты вовремя прибыл, - прошептала Анна. – Ты живой, живой, живой… Он ничего не успел со мной сделать. Убей его! Убей этого проклятого пса!
- Похоже, это просто необходимо сделать, - произнес Остржицкий. Что-то мне кажется, это наилучший совет. Так что, мил'с'дарь Стадницкий, просим пройти на виселицу. Просторно будет, как у Его Королевского Величества во дворце, разве только что холодновато. Дует сегодня.
Шляхтичи тихим гудением выразили общее согласие с этим. Один Ян повернулся к Боруте.
- Делай с ним, что пожелаешь, - сказал дьявол.
Ян деликатно, но решительно, отодвинул Анну в сторону, затем расстегнул и сбросил с плеч делию. Потом вытащил саблю из ножен стоящего рядом Мелециньского. Клинок блеснул голубым. Держа оружие параллельно полу, Куницкий направился к Стадницкому. . Староста побледнел, задрожал, его лоб моментально покрылся капельками пота. Только его страх не доставил Яну удовлетворения. Его враг был перед ним. Он мог, если бы только пожелал, сделать с ним все…
- Не убивай, - еле слышно попросил староста. – Не…
- Пустите его!
Шляхтичи, удерживающие старосту, странно поглядели на Яна, но послушали. Куницкий бросил саблю под ноги Стадницкого.
- Ты мне кое-чего должен – произнес он. – Надеюсь, ты еще не забыл, как пользоваться этим.
Станислав склонился. Медленно, осторожно. Куницкий видел, как у него на любу запульсировала едва видимая, светло-голубая жилка. Староста боялся. Ян практически чувствовал тянущуюся от того отвратительную, чудовищную вонь страха.
Стадницкий поднял саблю. Нацелил удар… Куницкий парировал его и лениво, как бы нехотя, указал собственный удар. Староста отбил его, вкладывая в это, похоже, все собственное фехтовальное умение, а ведь это был простенький, легонький режущий удар. Сам ударил сбоку; Куницкий отступил, и сабля рассекла пустое место.
Староста завернул клинком под левой рукой и вывел следующий режущий удар – тоже отбитый. Ян начал разогреваться. Быстро реализовал укол, потом удар сверху и провел защиту от вражеского удара. Староста вновь рубанул наискось, Ян быстро повернул саблю лещвием наискось вниз, вывернув локоть в сторону левой руки, и выполнил быстрое, полукруглое движение над головой. Стадницкий вскрикнул, чуть не выпуская сабли. Он с трудом отбил рубящий удар Яна и атаковал с полуоборота. Не попал. В бешенстве попытался еще раз. Куницкого это даже развеселило. Он желал, чтобы староста разозлился, чтобы бросился на него, будто дикий зверь. Но тот тоже умел взять себя в руки. Несмотря ни на что, похоже, он понимал, что решается вопрос о его жизни.
Дрались они уже долго, все глаза следили за ними с напряженным вниманием. Но практически все здесь, если не считать нескольких слуг старосты, были союзниками Яна. Это придавало ему отваги. Рубящие удары шляхтича становились все более неожиданными и скорыми, они окружали противника мерцающим кругом… А потом староста заметил мгновение невнимания и ударил туда, куда Ян практически и не ожидал. Промахнулся… Каким-то, явно дьявольским чудом, Ян увернулся от его сабли и сам ударил сверху. Стадницкий потерял равновесие и упал, выпустив из рук саблю. Шляхтич приставил к его горлу кончик лезвия.
- Убей! – как один выкрикнули присутствующие.
Куницкий глянул на старосту.
- Нет! – тихо произнес Ян.
Все замолчали. Куницкий отступил от противника. Он вложил саблю в ножны и прижал к себе Анну. Глянул на лицо Боруты и увидел на нем, возможно, и не восхищение, но уважение и понимание.
Стадницкий медленно поднимался. От него отступали, словно от зачумленного, поворачивались к нему спиной. Когда он глянул на своих слуг, те даже головы не повернули. Он стоял и молчал.
- Отпустите его!
Приказ был излишним. Старосты никто не желал и коснуться. Ян покинул объятия Анны и направился к Боруте, и вот тут-то Стадницкий сделал единственное, резкое движение. Все буквально вздрогнули, когда он вырвал пистоль из-за пояса ближе всего стоящего шляхтича. Он даже не целился, зная, куда надо стрелять. Староста потянул за спусковой крючок, нацелившись в Анну.
Куницкий вскрикнул Он бросился к жене, но в то же самое мгновение Мелециньский схватил женщину за плечо и заслонил собственным телом. Пуля попала ему прямо в грудь. Марчин медленно сполз на пол. Анна склонилась над ним и закричала. Слезы катились из ее глаз.
Куницкий припал к ним. Марчин еще был жив. Полусознательно он поглядел на Яна, на его лице появилось некое подобие улыбки.
- Я предал тебя, - прошептал он, вместе со словами на его губы выступала кровавая пена, - прости меня. Я поступил недостойно друга. И никогда себе этого не простил…
- Да я тебе все давным-давно простил. Боже, только не умирай. Не покидай меня!
Марчин снова усмехнулся. Он обратил глаза к Анне. Та плакала. Слабеющей рукой он коснулся ее груди, нежно продвинул ниже, по бедру, до ягодицы. Там и задержал.
- А у твоей супруги все-таки красивая попка, - с трудом прошептал он. – За нее стоило умереть…
После этого глаза его закрылись, его голова бессильно упала на плечо Анны.
Куницкий не поднялся над телом мертвого приятеля. Он стоял на коленях, сломленный болью и отчаянием. У него не было уже сил. Ян глянул на Стадницкого. Староста трясся всем телом.
- Заберите этого пса отсюда! – с яростью в голосе произнес Ян. – Делайте с ним, что хотите, только не убивайте сразу…
Того сразу же поволокли к дверям. Уже через мгновение во дворе раздались страшные крики и удаляющийся топот копыт. Куницкий знал, что сделали со старостой: привязали голого лицом к конскому хвосту и погнали жеребца через чащобу. Ему самому все было безразлично. Перед Куницким встал Борута.
- Почему ты меня спас?
- Потому что в тебе имеется честь. Скажу правду: не мог я глядеть на то, как ты умираешь. Твоя смерть была бы совершенно ненужной. Зачем ты должен был бы потерян для этого мира? Ну, зачем? Разве тут рождается много таких, как ты? И ты ничего мне не должен. Я ничего от тебя не хочу.
- Знаю. Но самое паршивое здесь вот что. Никогда до меня не дойдет: поступил ли ты так по приказу Бога, который таким вот образом хотел меня спасти, или же по собственной, непринужденной воле. Ты же не скажешь мне этого, правда?
- Не скажу.
Куницкий задумался, вспоминая то, что видел в доме Боруты. Там… после смерти он мог встретить Марчина.
- Это ты освободил меня, не он… Дай-ка мне то, что у тебя за пазухой…
Борута вздрогнул. В его глазах блеснуло изумление. Но он вытащил толстый, свернутый пергамент и железный стилус. Куницкий взял его, взвесил в руке и, не читая, полоснул себя по предплечью и подписал договор. Кровью. Не раздумывая.
- Ты понимаешь, что сделал?
- Понимаю. Что будет со мной после смерти?
- Преисподняя – место страшно нудное. К счастью, ты пьешь. Непьющих мы просто не принимаем. После смерти будем целую вечность гулять по трактирам, шинкам и корчмам той Речи Посполитой, которая существует на той стороне, понятное дело, в прекрасной компании. О мой Сатана, кого же там только нет. А он… - Борута поглядел на тело Марчина. Встретитесь уже через пару дней…
- Знаю.
- Только не заливай в себя слишком много водки, как Твардовский26. Тот, как перепил, так попал на Луну и не может найти обратной дороги. Дай мне руку.
Куницкий протянул правую ладонь. Борута приложил к ней свой перстень. Ян подумал, что будет больно, но нет, ничего подобного. Зато, когда тот отпустил его руку, на гладкой коже отпечатался черный знак герба Новина. Ян повернулся. Вроде как, он должен был печалиться, но не мог. Шляхтич обнял Анну.
- Ну вот, я вернулся домой.
- Хорошая история, - произнес Мурашко, когда темноволосый мелкий шляхтич уже завершил свой рассказ. – Только вот постельных игрушек в ней маловато. А ведь такое каждый любит. В молодые годы большой я был распутник, как мил'с'дарь пан Марчин из рассказа твоего. У меня в Тышменице много маленьких Мурашков среди хлопов растет. Да и так сыновей у меня с десяток. Все выросли – что твои дубы. Вот правда, горелки слишком много дудлят, так что приходится за всем приглядывать.