Неожиданно шляхтич придержал коня. По правой стороне, в лемму, увидел он какую-то поляну. Ему показалось, будто бы там мелькнула некая светлая фигура, нечто огромное, что тут же растворилось в темноте между стволами деревьев. Дыдыньский нащупал пистоль за пазухой. Он надеялся, что он, по крайней мере, не промок.
- Что происходит? – тихо спросил едущий сзади Чебей. Поглядел по сторонам, но даже он, опытный липек43, не смог пронзить взглядом темноту. – Волки?
- Что-то другое, - шепнул в ответ Дыдыньский. – Крупное. Может, человек?
- Проверим.
Они осторожно повернули коней в бок. Выехали на небольшую полянку. Здесь было темно; жеребец Дыдыньского беспокойно дернул удила, тревожно фыркнул.
- Ничего тут нет… - буркнул шляхтич.
Он склонился и вот тут заметил под копытами коня крупную, заросшую зельем яму. А в траве увидал блеск костей. Шляхтич спрыгнул с коня, склонился над ямой. Было настолько темно, что он едва-едва видел мокрые папоротники рядом со своим лицом. Дыдыньский поднял крупную кость и поднес ее к глазам. В слабом отблеске заката он увидал на ней темные пятна. Кровь.. Вот только чья: человеческая или звериная? Сложно было судить, уж слишком темно. Неожиданно он замер. Что-то не понравилось ему в кости, которую держал в руке. Она была сломана. Как-то странно размозженная. Что-то это ему напомнило. Ну да… Очень давно он видел, как слуги палача выбрасывали из старого колодца под виселицей останки жертв. Там тоже имелись точно так же размозженные кости: останки голеней тех осужденных, которых подвергли колесованию.
Дыдыньский отбросил кость. Потом сунул руку в останки и какое-то время искал. Наконец его пальцы нащупали небольшой металлический предмет. Он поднес его к глазам. Шляхетский перстень. К гербу даже и не присматривался: слишком мало было света.
- И что там было, пан? – спросил Чебей.
Дыдыньский вскочил в седло. Повернул коня в сторону тракта.
- Кости, - тихо ответил он. – Вот только какие: не знаю. Слишком темно. А еще нашел перстень. Похоже, что шляхетский. Ладно, Чебей, поехали.
Лес вскоре закончился. Перед Дыдыньским и Чебеем неожиданно открылось обширное пустое пространство – просто-напросто, заросшее сорными растениями поле. Дождь вовсе даже и не переставал падать, наоборот – из мороси он перешел в ливень. По сторонам практически ничего не было видно. Дыдыньский подумал, что весьма пригодилась бы какая-нибудь корчма.
И действительно, корчма поблизости имелась. Очень скоро молодой шляхтич заметил где-то в поле тусклый, желтоватый огонек. Он тут же подогнал коня и вскоре, вместе с Чебеем, они очутились перед мрачным, крытым соломенной стрехой домом. Подобного рода постоялых домов в Червонной Руси, откуда родом был шляхтич, довольно таки мало. Постоялый двор – крупный, с просторными помещениями – выглядел гораздо лучше, чем многие шляхетские дворища в Мазовии. В темноте, царящей перед корчмой, Дыдыньский с трудом смог прочитать выцветшую вывеску. А называлась корчма "Под веселым Висельником". Название, возможно, и не было слишком обещающим, как он сам того бы хотел, шляхтич соскочил с коня, после чего начал валить кулаком в окованные железом ворота.
- Чего там!? – отозвался с другой стороны грубый, неприятный голос. – Кто там еще?
- Гости!
- Какие еще гости?
- Благородно рожденные, пан корчмарь!
Прошло какое-то время, прежде чем ворота несколько раскрылись. В щели блеснул свет, и вот в его сиянии пан Яцек увидел черное, расширяющееся вроде лейки дуло мушкетона.
- Корчмарь, позаботься о наших конях! – буркнул Дыдыньский, немного смущенный таким неожиданным приветствием. В щели над дулом мелькнула бородатая и мрачная рожа хозяина.
- Сколько вас там, пан шляхтич?
- Двое.
Дверь раскрылась чуть шире, и Дыдыньский просто онемел. Корчмарь превышал его на добрые две головы. Широкий в плечах, словно медведь, он походил на самую настоящую гору мышц. Глядя на хозяина корчмы, Дыдыньский в полной мере понимал, а зачем были изобретены тяжелые мушкеты, мушкетоны и короткие пистоли морской пехоты, хотя, с другой стороны, ему казалось, что с этим великаном мог бы справиться только лишь фальконет44, набитый по полной мере обрезками металла. Мощное брюхо корчмаря сразу же заставляло вспомнить о пивной бочке. Обтягивающий его фартук казался окровавленным. У самого же хозяина постоялого дворя был настолько мрачный вид, что у Дыдыньского сложилось впечатление, что от фигуры великана потягивает неуловимым, ледовым холодом.
- Ясек, а займись кА конями… панов!
Последнее слово корчмарь произнес вроде как с иронией, но, возможно, так только казалось.
- Ааа… Ааа… - раздалось сзади. Мимо корчмаря протиснулся хромающий подросток с длинными черными волосами. – Ааа…
- А вас, милостивые судари, прошу вовнутрь!
Дыдыньский отдал поводья слуге. Корчмарь сдвинулся в проходе, пропустил его в сени и показал на открытую дверь. Шляхтич вошел в мрачное помещение, освещенное только лишь желтоватым светом масляной лампы. И сразу же молодому человеку бросился в глаза царящий здесь бардак. Столы и стойку покрывал толстый слой пыли, в углах свисали пряди паутины. Стоящая на стойке посуда была немытой. Дыдыньский обменялся с Чебеем короткими взглядами. Корчма перестала ему нравиться уже с первого взгляда. Но за окнами лил дождь, в дымовой трубе выл ветер. Так что он предпочитал эту грязную конуру, чем ночлег где-то в поле.
- Подай нам меду и чего-нибудь горячего поесть, - буркнул Яцек. – И побыстрее…
- Меду? Могу принести еще кое-чего другого…
- Подай водки. Мы быстрее разогреемся!
- Какой водки подать, пан? – спросил корчмарь настолько мрачным голосом, что Дыдыньский даже вздрогнул. – Разные они у меня…
- Какие, к примеру?
- Висельная, колесовальная, костяшная, черепушная, дыбная и выжигательная. Все по моей собственной рецептуре!
- Гмм… Что-то слишком много того, - заметил Чебей, явно сбитый с толку. – И как человек чувствует себя после такой вот висельной?
- Всякого над землей повесит, и он болтаться начнет.
- Ну а колесовальная?
- Так поломает, что и дружки домой не отнесут.
- Ладно, а костяшная? – спросил Дыдыньский. – Может, то такая черная мазь, которую под Кросно добывают? Мужики ею оси своих возов смазывают, а иногда и пьют. Вот только, от нее и кони можно двинуть.
- Настолько крепкая, что от человека только кости и остаются. В Кракове ее еще некромантской зовут. А после черепушной у многих голова болела сильнее, чем у отрубленной на палаческой колоде.
- Ну а дыбная?
- Она, - корчмарь усмехнулся, вроде как и легонько, но жестоко, - в моей корчме любого человека навечно оставит…
Дыдыньский ничего не сказал. Но слова эти, странным образом ему не нравились.
- Тогда, корчмарь, принеси костяшной. По крайней мере, кости нам разогреет. И меду.
- Обязательно.
Хозяин повернулся и исчез за дверью. Чебей склонился к уху своего пана.
- Оно поосторожней надо быть… - прошептал он. – Ненадежный этот человек какой-то…
Дыдыньский кивнул. Толстый корчмарь появился вновь, на сей раз неся под мышкой глиняную бутыль с медом, а в руке баклагу с водкой. Он поставил на стол две чарки и стаканы, потом наполнил их.
Выпили. Водка была крепкая и сильно жгла небо. Сложно было почувствовать, было ли в нее чего-то добавлено. Нечто такое, как внезапно подумал Дыдыньский, что и вправду делало такое, что от человека оставались одни кости. Кости, захороненные в лесной яме…
- Пейте, пейте, господа! – призывал корчмарь.
Дыдыньский осторожно попробовал мед и замер. В добром двойняке он почувствовал какую-то примесь. То ли пряность, то ли какую-то другую приправу. Он отнял недопитый стакан от губ. Поглядел на корчмаря. Тот стоял неподвижно, вглядываясь в пьющих, загораживая дорогу к двери. Дыдыньский пожалел, что оставил пистоль в седельной сумке. С ним была только лишь сабля. Корчмарь толстый, движется медленно, подумал он… А может кинжалом?... Вот только шляхтич опасался, что в случае стычки холодное оружие может оказаться неэффективным. Это же какой удар нужно провести, чтобы пробиться сквозь столь толстый слой сала и мышц?
Он заговорщически подмигнул Чебею. Липек знак понял и свой мед не допил. Увидав это, корчмарь беспокойно зашевелился. Неужели в меду что-то было? Дыдыньский предпочитал не рисковать.
- Давай еду, хозяин. Чего у тебя там имеется горячего?
.- Кролик по-палачески, капуста обыкновенная, капуста, четвертованная мясом, кролик потрошенный с кашей, колбаса… белая как скелет, колбаска обычная, дичь такая и дичь по-палачески.
- Даже столько? – удивился Дыдыньский. – Тогда принеси кролика по-палачески…
Корчмарь не спеша отправился на кухню. Молодой шляхтич глянул на слугу татарина.
- Будь внимателен, Чебей. Странные вещи в этой корчме творятся.
- Кровь на полу. Глянь! – шепнул тот в ответ.
Дыдыньский внимательно присмотрелся к пыльным, потрескавшимся доскам. И действительно, от стола, за которым они сидели, к двери тянулась дорожка едва видимых красных пятнышек. Словно бы туда несли кого-то, истекающего кровью. Пан Яцек в очередной раз вспомнил кости, которые обнаружил в лесной яме. Корчма перестала ему нравиться уже совершенно.
- Ааа… Ааа…
Вошел Ясек, неся миску с жареным мясом. Кролик по-палачески выглядел нормально - самый обыкновенный, приготовленный на вертеле. Вот только голову отрубили и положили с тушкой. Дыдыньский попробовал мясо. Замечательное, приправленное шафраном и кореньями.
- Ааа… Ааааа…
Шляхтич присмотрелся к немому. Когда Ясек отрыл рот, Дыдыньский увидел там лишь несколько почерневших зубов и багровую, пустую яму. У слуги не было языка. Вероятно, его вырвали клещами за какую-то провинность.
- Что, пан, не по вкусу вам?!!!
Этот вопрос был задан таким голосом, что Дыдыньский чуть не упустил ножку, которую держал в руке. Корчмарь возник рядом беззвучно и совершенно неожиданно, присматриваясь к едящим странно прищуренными глазами.