Теперь шляхтич, не теряя времени, припал к лежащей фигуре. Это была женщина. Приваленная, она безрезультатно пыталась выбраться из-под мертвого коня. Анджей помог ей.
- Милостивая панна жива? – спросил он. – Ничего не случилось?
Та подняла голову. У нее было приятное лицо с правильными чертами и очерченные, будто арки, брови. Она отбросила назад золотые волосы и внимательней поглядела на своего спасителя. Что-то дрогнуло в Анджее, когда он поглядел ей прямо в глаза: светлые, с нигде не встречаемым золотистым блеском. В этих глазах было нечто притягательное.
- Благодарю вас, мил'с'дарь, - холодно произнесла она, внимательным взглядом оценивая молодое лицо шляхтича, довольно-таки дорогой жупан и карабелу в инкрустированных драгоценными камнями ножнах.
Несколько мгновений тот не знал, что делать, после чего стащил шапку и поклонился.
- Я – Анджей Дрогоньский, - представился он, после чего указал на слугу. – А это Улук.
Женщина глянула на сходящего с коня слугу со скошенными глазами и смуглой кожей. Улук обратился к ней, и вот тогда-то – Анджей видел это совершенно четко – он вздрогнул и как будто невольно отпрянул, правой рукой сделав неожиданный жест.
- А я – Гелена Авданская, - тихо произнесла спасенная.
Она глянула на тело своего мертвого коня и плечи ее сотряслись. Она перенесла взгляд на Анджея.
Тот нервно вздрогнул.
- Еще раз благодарю вас, мил'с'дарь. Я ехала через этот лес, когда на меня напали волки. Возможно, я бы от них и сбежала, но они ранили мне коня. И вот я добралась сюда, а вот дальше уже не… - закончила она чуть ли не со слезами в глазах.
- Не отчаивайтесь, благородная панна, - сказал Анджей. – По счастью ничего не произошло. В свою очередь, как-то странно мне, что вы в одиночку едете через этот лес. Ну да хватит об этом, нам нужно ехать. Проводить здесь ночь я вовсе не желаю. У меня есть запасной конь. Садитесь, милостивая сударыня, и будем уезжать отсюда, как можно быстрее. Нехорошее это место. Улук, подай коня госпоже, - тут же приказал он, потому что ему все еще казалось, что из чащи могут выскочить серые чудища, а вокруг них раздастся пугающий вой возвращающейся волчьей стаи. Волчьей, мелькнула у него мысль. Здесь угрозой могли быть не только волки. И вообще, никто не знал, что скрывали в себе мрачные и таинственные заднепровские боры.
Тем временем, татарин подвел поближе гнедого коня. Гелена поставила ногу в стремя, отскочила от земли, и вот тут случилось что-то совершенно неожиданное: все время спокойный до сих пор конь с тревожным ржанием встал дыбом. Девушка сдвинулась с седла. Она бы и упала, но в самый последний момент и крепко схватил ее, охватив рукой стан. Замер, чувствуя под пальцами ядреное, гибкое девичье тело, покрытое тканью, а потом ослабил захват. На своем лице он почувствовал ее прожигающий взгляд. Он хотел что-то сказать, только не знал: что, поэтому, смешавшись, отступил на шаг. Улук укротил беспокойного коня. На сей раз жеребец даже не дрогнул, когда Гелена вскочила в седло.
Они тронулись. Долгое время ехали молча. Вокруг делалось все темнее. Солнце уже спряталось за горизонтом, за невидимой отсюда линией украинской степи, одна лишь кровавая полоса заката окрашивала багрянцем верхушки деревьев. Когда поляна осталась за ними уже достаточно далеко, Анджей повернулся к девушке, желая завести разговор, только лошади неожиданно остановились. Шляхтич поглядел вниз и понял, что животные почувствовали смерть. На дороге лежало несколько мертвых тел. То были волки. С большим трудом он заставил своего коня тронуться с места. Шляхтич наклонился. Ближайший волчара лежал на спине. В широко раскрытой пасти белели острые зубы, а вокруг тела уже свернулась небольшая кровавая лужа.
Анджей поглядел по сторонам, но окружавший их лес казался спокойным. Он повернул лицо в сторону Гелены. Та ответила перепуганной миной.
- Поехали уже, - тихо произнесла она.
Стояла ночь. Трое всадников ехали по дну глубокого оврага – группа теней в густом мраке. Ветви деревьев неспешно перемещались над их головами, и можно было бы сказать, что это какие-то громадные, скрытые в темноте великаны сгибают свои мохнатые пальцы над дорогой. Уставшие кони шли медленно. Тишину нарушали только лишь глухие удары копыт и шорох ручья, который тек в яру.
В конце концов, дно оврага начало подниматься. Лес поредел, после чего перед всадниками открылось широкое пространство степи. Здесь было уже несколько светлее. В слабом отсвете окутанной туманными облаками луны рисовалось море засохших и остроконечных высоких трав.
- Так куда ты, милостивая сударыня, собственно едешь? – спросил Анджей. – Никогда не мог подумать, что встречу кого-нибудь подобного в этой пустоши.
- Видимо, не такая уж эта округа безлюдная, раз вам, милостивый сударь, сюда дорога выпала.
- Потому что это старый тракт на Лубны. По нему быстрее едешь. Повезло тебе, милостивая сударыня, что у меня как раз дело к мил'с'дарю Еремии Вишневецкому. А теперь скажи, что мне с тобою сделать. Возможно, в Заднепровье у тебя какие-нибудь родственники имеются?
- Родственники?... Нет, не имеется. А еду я на Солоницу60.
- На Солоницу? Так там же ничего нет. Это всего лишь поле битвы и окопы, которые оставили после себя резуны Наливайко. Зачем же ты туда едешь?
- Я обязана, - сказала женщина тихо, словно бы поддавалась судьбе. – Только ты, мил'с'дарь, не заморачивай мной себе голову. Ты и так много чего для меня сделал. И я с благодарностью сохраню тебя в памяти. Боже, да если бы не ты, волки давным-давно бы меня в своих желудках имели.
- А я им и не удивляюсь, потому что очень вкусный кусочек им встретился. А ты, милостивая сударыня, на весьма рискованное мероприятие решилась. Вокруг Солоницы одни только степи и леса, опять же, и заднепровские казаки по полянкам61 сидят.
- Об этом мне ведомо, - шепнула девушка тихо. – Если можно тебя просить… Оставь мне только своего коня. Без лошади я недалеко доберусь…
- Доберусь? Да сударыня, похоже, не в своем уме. Не может такого быть, чтобы сударыня сама ехала через степи. Лучше уж сверни с дороги. И вообще, сударыня откуда, если только это не тайна?
- Из-под Каменца.
- Издалека это… - Непонятно почему, Анджей почувствовал, что сердце у него сильно забилось. – Мне бы не хотелось вмешиваться не в свои дела, но ведь не могу же я оставить вас здесь без помощи, - закончил он несколько тише, словно бы изумленный собственной смелостью. – Да разве же я не шляхтич? В Лубны не не так уж и спешно, так что я мог бы сделать крюк и завернуть на Солоницу.
- Благодарю тебя, мил'с'дарь, только не может такого быть, - прошептала девушка. – Не хочется мне, чтобы с тобой чего-нибудь плохого не случилось.
Анджей почувствовал перемену в ее голосе и догадался, что на глаза девушки навернулись слезы.
- Да что с тобой, сударыня?
- Ничего, - тихо ответила та. – Не можешь ты возле меня оставаться. Стыд был бы перед людьми… И все это весьма опасно. И даже не расспрашивай…
- Так и я не из последних, - произнес Анджей, внимательно присматривающийся к женщине, несмотря на темноту. – Если тебя кто обидел, могу…
- Все это не то… Прости и позабудь обо мне. Забудь, что спас меня. Так для тебя же будет лучше. Забудь!
Они выехали из-за деревьев. Поляну освещал лунный свет. Остановились, когда во мраке перед ними сформировалась темная, неподвижная масса. Это было тело мертвого коня.
- Погляди-ка, батьку!
И без этого окрика Максим поднял голову. Его всего сотряс холодный трепет. Он осмотрел лица своих казаков. Те молчали, всматриваясь в то, что лежало на дороге.
- Двигайтесь! Проверьте вокруг! – приказал он.
Несколько низовиков соскочило на землю. Часть из них начала обыскивать окрестные кусты, вторые стали осматривать дорогу.
- Нашли чего-нибудь?
- Следы, батьку, - один из казаков поднялся с колен. – Три лошади. Поехали вон туда. – Он указал на тракт, теряющийся в чаще деревьев. – На Лубны.
Максим глубоко вздохнул, чувствуя, как успокаивается бешено бьющееся сердце. Он стащил капузу и отбросил со лба мокрый от пота оселедец.
- И шоб тебя трясця мордовала, - буркнул он в сторону сидящей на вороном коне женщины. Ее тело окутывал рваный, превратившийся в лохмотья плащ, а глаза горели сквозь путаницу всклокоченных волос, словно два горящих угля.
- Господи помилуй! Господи помилуй! Это что же мы натворили! Кого мы в мир выпустили?!
- Ты что? – тихо ответила та. – Или боишься? Забыл уже, кто ты такой? Теперь придет время для ляхов. А для тебя, за то, что помог мне, будет запорожская булава. Или ты уже забыл, как польские паны твоего брата на кол насадили?
Максим вздрогнул. Его губы конвульсивно шевельнулись и – словно у волка – обнажили зубы, ладонь же легла на рукояти сабли.
- Вот увидишь, - вновь шепнула женщина. – Теперь шляхта заплатит за твои страдания. Теперь-то все исполнится. Как только он принесет жертву из шляхетской крови…
- И что тогда?
- А ты знаешь, куда он поехал?
- В Лубны? Не может того быть! Там князь Иеремия…
- На Солоницу.
Казак остолбенел. Он глянул на женщину со странным, почти что суеверным страхом.
- Так что делаем?
- На коня, - ответила та ему. – Будет так, как предсказано. Поехали за ним.
- Если позволишь, милостивая сударыня, - сказал Анджей, - то вот здесь и остановимся. Не сердись, но ты выглядишь очень уставшей.
- Со мной все в порядке, - тихо ответила девушка, но когда шляхтич подставил руки, она упала в них, словно неживая. – И не обращайся ко мне "милостивая сударыня". Тебе же известно, как меня зовут.
Тот кивнул.
- Тогда пошли.
Трактир, построенный из почерневших от солнца, ветра и дождей бревен, был похож, скорее, на небольшую крепость, чем на обычный постоялый двор.
Главное помещение было совершенно пусто. Корчмарь увидел гостей сразу же, смерил внимательным взглядом, после чего быстро подбежал к столу, за который те уселись.