отполированные до блеска. В доме ещё никогда не было так чисто.
Гуси
Это единственная история, которую я когда-либо написала только на чистом вдохновении. Моя первая квартира, в которой я жила в Сент-Луисе, находилась на берегу озера. На этом озере жили канадские гуси. Однажды вечером я выносила мусор и увидела, как на озаренном закатом небе летят гуси, спускаясь на ночевку. Я стояла там в наступающих сумерках, наблюдая за гусями, и первые строки рассказала начали всплывать в моей голове. К тому времени, как я вернулась внутрь и села за компьютер, первый абзац уже успел сформироваться. Все, что мне оставалось сделать это сесть и начать печатать, чтобы успеть записать всю историю. Это было удивительно, этот взрыв идей, персонажи, целиком весь рассказ от начала и до конца. Со мной такого больше никогда не случалось. У меня были моменты, когда приходило вдохновение, но никогда больше оно не оставалось со мной до самого конца истории.
Стая гусей опускалась длинными тенями, серыми комьями, с шелестом перьев и взмахами крыльев. Я дремала, спрятав голову на длинной шее под крыло и зарывшись черным клювом в перья. Я наблюдала за остальными гусями черными выпуклыми глазами. Вскоре я прикрыла их в мирном успокоении стаи.
Возможно, я слишком долго была гусем. Может быть, пришло время снова стать человеком, но это желание было смутным. Я больше не была уверена, что хочу быть человеком. Я даже не могла вспомнить причину, почему стала добровольно скрываться среди гусей.
Я поняла, что теряю человеческую сущность, но она вытерпела уже столько боли. Так было лучше. У меня была еда, свобода, которую дают крылья, и умиротворение стаи. Я не помнила то, как была человеком, все кругом было таким простым, мирным, спокойным. Я потеряла желание быть человеком, и это должно было меня напугать. То, что это было не так, плохой признак.
Около меня, с головой, почти потерявшейся в перьях его спины, был Гильдан. Это не было его настоящим именем, но было человеческим именем, которое я ему дала. Одной из последних вещей, что со мной остались, была потребность всему давать имена. Очень человеческая черта.
В разговорах с самой собой я все еще называла себя Алатир. Пока у вас есть имя, вы все еще остаетесь человеком.
Гильдан был молодым гусем, но он пробыл со мной уже два сезона. Он был красивой птицей, черный, как уголь, в серое яблоко, с белыми и бурыми, будто буйвол, пятнами в рыжий, как морковка, великолепен и прекрасен.
Он выбрал меня в свои партнерши, но я согласилась только на дружбу. Я все еще была достаточно человеком, чтобы не желать заводить гусят.
Он остался со мной, хотя были и другие самки, которые готовы были быть с ним. Мы проводили все лето на пустых озерах, отстаивая свою территорию, но никогда не заводили гнезда. Если бы я на это согласилась, я бы уже никогда не стала вновь человеком. Пришла мысль о том, что я хочу быть человеком, но не сегодня, когда-нибудь.
Дети прибежали, крестьянские малыши с темными волосами и глазами. Они пришли к нам с доходной фермы, потому как накормили нас остатками овощей и хлебом. Они почти приручили нас, почти.
Самой старшей было примерно четырнадцать, ее темные волосы были заплетены в две косы вокруг ее тонкого лица. Следующим по старшинству был мальчик лет одиннадцати приблизительно. Остальные были примерно ровесниками, со смешными карими глазами и нежными руками.
Много раз я пролетала над фермой их отца. Я наблюдала, как они помогали своей матери в саду и играли перед домом.
Они пришли рано по меркам людей, потому как осень уже вступила в свои права, и дни начали становиться короче. По меркам гусей солнце было уже высоко.
Хлеб был только что выпеченным, свежим и прекрасным. Я помню другой хлеб, причудливой формы, который пекли на праздники. Гильдан не давил на меня, не пытался отнять у меня куски хлеба. Он чувствовал мое настроение и знал мой кроткий нрав. Послышалось ржание лошадей с дороги. Все мы вытянули шеи, чтобы выяснить, какая опасность нам угрожает. Самая старшая девочка заметила это и спросила у нас:
-Что случилось? – Будто мы могли ей ответить.
Мы взмыли ввысь, когда лошади повернули к озеру. Дети были оглушены хлопаньем наших крыльев, напуганы им. Девочка пришла в себя и прокричала.
-Бегите, спасайтесь!
Дети бросились врассыпную. Девочку оглушила наскочившая на нее лошадь, но старший мальчик не бросил ее.
Я развернулась лететь назад, Гильдан был рядом. Я приземлилась на безопасном расстоянии и прислушалась. Чтобы их услышать, мне пришлось воспользоваться волшебством, и я поняла, что это выходит у меня легко.
Мужчины были одеты в ливреи Барона Мейдака, с белым быком на серебряном фоне, с пронзенным мечом сердцем. Я хорошо знала лорда Мейдака. Человеческие воспоминания ворвались в мой разум. Бегущая между мертвыми глазами моей матери кровь. Грудь моего отца, растерзанная и вскрытая, море крови. Я только обрела магическую силу, когда Мейдак убил мою семью и забрал наши земли. Пять лет назад, когда я еще была ребенком, хоть и подростком. Лорд Мейдак рассмеялся надо мной, когда я бросила ему вызов. Он позволил мне жить и сделал меня гусыней, гусыней, которая хочет убить его, но тогда она и сама умрет. Наличие превращенной в гусыню девочки развлекало его и тешило его самолюбие волшебника.
Так что я скрылась в своей новой форме, но гусем так и не стала. Мой человеческий разум продолжал жить в теле птицы. Я помнила, я все помнила.
Один из солдат перекинул девочку через луку седла.
-Наш хозяин развлечется с ней. – Он хлопнул ее по ягодицам. Она вскрикнула.
-Отпустите мою сестру. – Потребовал мальчик. Другой солдат бросился на него и, подхватив, перекинул через свое седло.
-У нас есть охотники и на маленького мальчика. Можешь присоединиться, если так уж хочешь. – Сказал он.
Я не могла этого так оставить, но и остановить их в образе птицы тоже не могла. Я скрывалась в тростнике. Гильдан ощутил, как поднялось волшебство. Он зашипел, но не оставил меня.
Человеческому телу было холодно. Я закричала. В крике я забывала свою семью. Я стояла в тростниках, в грязи. Моя кожа была бледной, темные волосы длиной до талии. Я знала, что мои глаза были голубыми, бледнее весеннего неба.
Я могла бы сойти за незаконную дочь лорда, за истинную аристократку.
Крестьянская кровь все равно оставалась во мне.
Гильдан коснулся моей дрожащей кожи своим клювом. Он тихонько мне каркнул, и я коснулась его пернатой головы.
-Если я останусь жива, я вернусь, чтобы попрощаться, как положено, обещаю.
Я пошла по откосу к солдатам. Он двинулся за мной на толстых, перепончатых лапах, но остановился прежде, чем я подошла к мужчинам. Он взвился ввысь в всплеске перьев и страха.
Солдаты увидели, что к ним идет обнаженная женщина. Я стала старше и уже не была девочкой, я была женщиной. Я сомневалась, что Мейдак узнает меня. Но из-за его собственной магии я должна была найти его и убить, если смогу. Мой живот свело страхом, но на страх не было времени. Я должна была помочь детям.
-Отпустите детей.
-Ах, конечно, миледи… - Они рассмеялись.
Я развела руки, обнажив тело. Детей опустили на землю, и солдаты заговорили по-иному.
-Зачем нам дети? Мы лучше привезем нашему хозяину женщину. – Теперь уже они сами готовы были отпустить детей. Дети были напуганы и жались ко мне.
-Идите домой, не бойтесь. Я вернусь туда, когда мне нужно будет укрыться. – Прошептала я им.
Девочка присела в неуклюжем реверансе и проговорила:
-Вы – самое долгожданное для нас, миледи. Будьте осторожны.
Я кивнула, и один из солдат подал мне свой плащ, потому что начал накрапывать осенний дождичек. Именно он предложил мне поехать с ними в качестве подарка лорду Мейдаку. Он был их капитаном, и только им одним мне и стоило управлять. Мне повезло, что ни один из этих солдат не смыслил ничего в магии. Если бы они разбирались в волшебстве, все не прошло бы так гладко.
Мы проехали несколько миль, пока добрались до замка, и к концу пути капитан искренне считал, что идея была только его. Никакого волшебства не понадобилось, чтобы обеспечить мне безопасность. Ворота замка были освещены факелами. Наша группа была одной из многих. Остальные привезли детей, мужчин и женщин. Одному из мальчиков было около шести, совсем малыш. Он цеплялся, кричал, бился в руках солдата, который его держал. Солдат выглядел растерянным. Я отметила про себя, что смогу его потом использовать, но если мне понадобится помощь, может быть уже слишком поздно. Слишком поздно, потому что я буду уже мертва. Я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Если я начну паниковать, то буду бесполезна.
Так или иначе, но я убью Мейдака. Даже, если это будет означать мою собственную смерть.
Я прошла со своим сопровождающим через главный зал, где было полно солдат. Я мимоходом услышала брошенную кем-то фразу: «Свиньи они все».
Капитан прошептал:
-Не стоит отпускать подобного при Мейдаке. Он освежует тебя заживо только развлечения ради.
-Я уберусь из этого свинарника, как только закончится мой контракт. – Выпалил солдат в ответ. И почти поклонился.
Пять лет со смерти моего отца не добавили популярности Мейдаку среди его подчиненных.
В помещении пахло пролитым вином, рвотой и сексом. Пьяные голоса, мужские и женские, высказывающие похабные предложения. Тут был юноша лет пятнадцати, прикованный цепью в центре комнаты. Облаченные в шелк дамы вокруг него смеялись. Я отвернулась, и капитан одернул меня, направляя. Страх сжался узлом у меня в животе, и впервые я ощутила себя голой под плащом. У меня была магия, но речь шла о Мейдаке, который однажды уже победил меня.
К малышу подошел пожилой мужчина. Солдат, из рук которого тот вырывался, разжал пальцы и отпустил мальчишку. Пожилой дворянин протянул ребенку конфеты и мягко придержал его. Он для начала завоюет доверие ребенка. Я узнала в нем лорда Трайена. Он оказался здесь из-за обвинений моего отца, который уличил его в педофилии. Капитан вел меня за руку сквозь толпу. Руки тянулись ко мне, и послышалось: