Это был удар для всего экипажа. Командиры и рядовой состав ходили злые и расстроенные, проклиная капиталистов с их ненужной в этой ситуации интеграцией и интенсификацией и высокой производительностью труда. Реалии жизни были таковы, что к одиннадцати обещают закончить, а может и раньше. И все же второй механик с мотористом решили сходить в увольнение и сразу после завтрака вышли в город. С мостика было видно, как они дошли до центральной улицы, остановили такси и умчались в сторону центра города.
Николай Николаевич, отправив утренние сообщения судовладельцу, решил тоже посмотреть город, тем более что в запасе у него было целых два часа. Чтоб не терять время на ожидание такси, пошел на центральную улицу пешком в надежде поймать это такси по дороге. Но, следуя по этой улице, он понял свою тактическую ошибку: из-за раннего времени, судовое время составляло разницу в два часа с местным, машины встречались редко, и среди них такси отсутствовали. Так и пришлось идти пешком. Дорога, ведущая к центру, проходила через район старых одноэтажных застроек. Город готовился к пробуждению. На улице стали появляться одинокие прохожие, начали открываться оконные ставни. Далее дорога проходила через зеленый массив, засаженный какими-то южными лиственными деревьями, на дороге местами клубились полосы утреннего тумана. Воздух был влажный и казалось, что температура упала значительно ниже нормальной для этого времени года. После зеленой зоны располагался жилой массив с уже более современными строениями, среди которых просматривались многоэтажные здания. Николай Николаевич ускорил шаг, надеясь все же добраться хотя бы до центральной части города. Времени оставалось все меньше и меньше. Но вот среди жилых домов Николай Николаевич увидел купол католического собора. «Вот я все же и дошел до центральной части города», – подумал экскурсант и посмотрел на часы, уточнить время. К великому удивлению и огорчению, он обнаружил, что времени в запасе у него больше не было, надо было срочно возвращаться на судно, тем боле, что такси он так и не встретил. Посмотрев внимательно на верхушку собора еще раз, Николай Николаевич развернулся и пошел в обратный путь. Быстро миновав зеленую зону, и следуя среди одноэтажных домиков, капитан отметил, что за время его прогулки город окончательно проснулся, многие горожане прогуливали своих питомцев, на улицах появились автомашины. Взошедшее солнце стало пробиваться через низко посаженные тучи, утренний туман почти рассеялся, но даже газетные киоски были до сих пор закрыты. «Хоть бы открытку на память купить», – думал капитан, но и это не удалось.
Придя на судно, Николай Николаевич обнаружил, что погрузка идет с опережением. «Сейчас самое главное, чтоб второй механик с мотористом прибыли вовремя», – забеспокоился капитан. Его опасения оказались напрасными, уволенные вернулись даже чуть раньше, сообщили, что до центра они все же добрались, видели башню Жанны Д'Арк, но все было закрыто. Еще через какое-то время на борт прибыл заспанный агент, забрал документы для оформления отхода. Когда он вернулся, погрузка была завершена, боцман с матросами сметали с комингсов трюмов рассыпанное зерно. Трюмы по очереди были закрыты. К борту подскочил катер и энергичный лоцман поднялся на мостик, к корме теплохода подошел буксир. Судно было готово к отходу. До свидания, «жемчужина северной Франции» город Руан и мечта большинства женщин – столица Франции Париж. До новых встреч.
Получили?
Формирование экипажа судна – процесс длительный, зачастую болезненный, требующий от капитанов объективности и больших усилий. Подтверждением этих слов был и тандем капитана – старшего помощника. Двенадцать лет назад капитан Михаил Павлович присмотрел толкового, грамотного и ответственного (бывшего тогда еще вторым помощником) Николая Сергеевича, по воле отдела кадров пароходства, залетевшего в его экипаж. И с того времени они работают в паре: вначале в пароходстве, а в настоящее время в частной компании, в которую перешли два года назад. Совместная работа переросла в хорошую дружбу, чему способствовали общие интересы и отношение к профессии. К этому времени про них можно было сказать, что они понимали друг-друга с полуслова. Дружили семьями, во время отпуска часто вместе проводили свободное время.
Уже три года капитан подавал представления на старпома с предложениями о его выдвижении на капитана. В пароходстве были не против, но в то время Николай Сергеевич, будучи в отпуске, не продипломировался, а на вопрос капитана, какие на то были причины, сослался на большие семейные проблемы и заботы, что именно в этом отпуске ему было необходимо вставлять то ли новые зубы, то ли новые окна в квартире. Частная компания под различными предлогами отклоняла предложения капитана, так что благоприятный момент, можно сказать, был упущен.
Судно вошло в зону контроля службы движения пролива Босфор. На доклад о подходе получили команду следовать на рейд для постановки на якорь в ожидании дальнейших указаний по прохождению пролива. Михаил Павлович с шести утра находился на мостике, подход на рейд требовал повышенного внимания. Ситуация усугублялась тем, что пролив заканчивал работу на выход, и последним судам, выходящим из Босфора, предстояло разойтись с судами, назначенными на заход, которые уже начали сниматься с якорей и продвигаться ко входу в пролив. «Капитану Курову» предстояло, в свою очередь, расходиться и с теми и с другими. Для выполнения маневра по расхождению с первым из них капитан дал команду ложиться на новый курс. Вахта старшего помощника подошла к концу, требовалось отправлять «диспетчерскую» в судоходную компанию на восемь часов утра. Уточнив информацию, необходимую к отправке, согласовав с капитаном время подхода к порту назначения, Николай Сергеевич набрал текст донесения. В соответствии с установленными правилами старпом доложил капитану о готовности сообщения. Капитан быстро ознакомился с набранным текстом, по которому у него не возникло никаких возражений, все было написано правильно. Помня, что старший помощник как-то уже раз в диспетчерской указывал координаты судна с ошибкой, перед отправкой капитан, во избежание повторения подачи неверной информации, каждый раз проверял за старпомом позицию судна на восемь утра. Но в это время от теплохода потребовались действия по расхождению с очередным встречным судном, затем с еще одним, потом еще с одним – теплоход вошел в зону перманентных расхождений. Капитан никак не мог себе позволить отвлечься от окружающей обстановки и проверить координаты судна.
– Николай Сергеевич, ты проверил координаты, нужно мне их проверять? – спросил Михаил Павлович, с биноклем в руках внимательно всматриваясь в силуэт судна на пересекающихся курсах. Старпом в это время следил за движением судов, снявшихся с рейда.
– Михаил Павлович, я проверил, вроде все правильно, – отозвался старпом.
– Вроде или проверил? А то закружили нас на подходе, – все же уточнил капитан.
– Михаил Павлович, проверил, проверил, – ответил Николай Сергеевич.
– Ну коль проверил, то и отправляй. Отвлечься даже не могу. Отправляй. Да позвони на камбуз, скажи повару пусть попридержит завтрак, позавтракаем, когда станем на рейд.
Судно, завершив расхождения с встречными судами, подошло на рейд и, выбрав безопасное место на соответствующей глубине, стало на якорь. Постановка упрощалась тем, что рейд к этому времени уже покинуло много судов. Доложили о постановке на якорь, в ответ приняли команду дежурить на рабочем канале и ждать дальнейших указаний. Не успел капитан отпустить боцмана с бака, как в радиорубке начал отстукивать принтер судовой радиостанции. На борт было доставлено очередное послание. Капитан прочитал полученное сообщение, покрутил в руках листок с текстом радиограммы, обратился к старшему помощнику капитана:
– Ну вот и мы с вами получили.
– Что получили? – не совсем понял старший помощник.
– Получили по шее, – Михаил Павлович протянул листок радиограммы старпому.
Николай Сергеевич взял листок с текстом радиограммы (сообщение было от судовладельца) и прочитал: «Капитану т/х «Капитан Куров» Волкову = Срочно уточните позицию судна на 08.00. По полученным от вас координатам на указанное время судно находится в горах средней Азии = Петров».
В ледовом плену
Судно уже неделю стояло на рейде в надежде постановки к причалу. Стояло не на якоре, как обычно, а во льдах. За время стоянки мороз окончательно сковал судно, захватив его в ледовый плен. Да оно и не сопротивлялось, придя на рейд утомленным от бесконечных переходов и борьбы с зимними штормами. Февральские метели завершили начатое дело – судно окончательно вмерзло. Все усилия начать движение самостоятельно результатов не давали, о чем всему миру сообщали два красных вертикально расположенных огня на грот-мачте. Зима прошла свой экватор, но от этого шквалистые ветра не собирались успокаиваться, задували с завидным постоянством, образуя огромные заносы на верхних палубах судна.
Каждое утро боцман с матросами расчищали от снега дорожки до всех жизненно необходимых объектов, центральной магистралью судна при этом стал правый борт между комингсами трюмов и фальшбортом главной палубы. Матросы возвращались в салон команды на обед раскрасневшиеся от мороза, веселые и бодрые от проведенного времени на свежем воздухе. Как казалось капитану, боцман от этой работы получал большое подсознательное удовольствие, будучи мужиком из сельской местности и с детства знакомый с зачисткой двора деревенского дома от снега. Команда наслаждалась неожиданно представленным относительным отдыхом, судовые работы выполнялись в спокойном размеренном режиме.
Внутри теплохода было тепло и уютно, и от этого многим стало казаться, что они находятся не на судне, а в большой заснеженной коммунальной квартире, расположенной на краю света и оторванной от всего мира. В свободное от работы время «жители коммунальной квартиры» вели неторопливые разговоры о перспективах постановки к причалу. В вечернее время с большим удовольствием смотрели программы родного телевидения, обсуждали последние мир