хвоста и заканчивая размером бюста. Но во время городских праздников, к которым относятся не только поминки, но и свадьбы, тетя Сонья принципиально сидит дома и из-за занавесок зорко наблюдает, кто и к кому потом зашел на чашечку кофе. Охраняет общественную мораль.
И при мысли о том, как любезная соседушка распишет вчерашнее происшествие, у меня окончательно испортилось настроение. Вернее сказать, в тот момент я так искренне полагала. Ведь как это часто бывает, ты думаешь, что хуже быть не может, дальше идти некуда, а тем паче глубже падать, а на самом деле неприятности только начинаются.
Ну, значит, сижу я над учетной книгой и роняю скупую слезу прямо на итоговую цифру графы "Убытки", в этот момент дверь с треском распахивается настежь, и что я вижу? Ба! Мой предпоследний муж! Получи дракон баллистой от эльфийского бойца.
Скажите честно, вы любите гномов? Когда они шумной ватагой вваливаются в ваш дом, попутно доламывая чудом уцелевшую накануне дверь, когда швыряют на лавки вонючие и стоящие колом от грязи плащи, когда харкают на свежевымытый пол и смачно сморкаются в занавески, а так же обдают вас запахом перегара, чеснока и лука, вы их сильно любите? Я — нет! Особенно, когда один из них щипает меня за ягодицу, одновременно пытаясь запечатлеть на щеке нежный дружеский поцелуй.
— Дорин! Руки убери!
Кричать на весь трактир я, конечно, не стала, но прошипела так знатно и проникновенно, как не каждая чистокровная драконица сумеет. На то были свои резоны. Во-первых, у дроу очень чуткий слух, во-вторых, Лииниарр гномов не любит гораздо откровеннее, чем я, в-третьих, Дорин не такой уж и плохой парень, если разобраться, а мне бы не хотелось объяснять многочисленной подгорной родне причину его безвременной гибели во цвете лет.
— Твой дома? — тихо спросил Дорин, сразу догадавшись о причине смены тональности моего голоса. — Так бы сразу и сказала.
— А ты бы взял да и спросил, — посоветовала я. — Чего тебе надобно?
Глупый вопрос — согласна. Гномы никогда не появляются просто так. Если у вас в родственники затесался кто-то из этого племени, то можете не рассчитывать на визиты вежливости или подарки к незначительным праздникам, не ждите, что вас будут проведывать во время болезни, не зовите на день рождения вашей бабушки, потому что бородатые хамы появляются в поле вашего зрения только тогда, когда им от вас что-то надо. Причем срочно и вероятнее всего деньги.
— Не дам! — сказала я твердо, поражая бывшего мужа нечеловеческой проницательностью.
— Ки! Ну, пожалуйста! — жалобно прогудел Дорин. — Позарез надо! Дело-то верное!
Кто бы знал, сколько раз я слышала этот гнусавый бас во всех возможных комбинациях. "Ки, ну я ж тебя люблю дуру такую!", "Ки, мама будет шибко ругаться", "Ки, зачем тебе колечко?" и коронное — "Ки, дай денег!". А уж про "верные дела" моего бывшего я могу написать три тома каждый толщиной с "Властелина колец". Нашлись бы только читатели.
— У мамочки своей надо было денежку просить, — победно заявила я. — Сказал бы, что на леденцы не хватает.
Дорин побагровел. Великие Драконы, как давно я мечтала сказать ему нечто подобное, да еще в присутствии друзей-приятелей. Те, радостно булькнули в бороды, подавляя всеми силами смех. Моя бывшая свекровь даже среди гномих слыла неимоверной жадиной. Но, когда она пыталась зажать мой свадебный подарок, Дорин посчитал сей поступок в высшей степени благоразумным, а когда вместо серебра и каменьев на очередное "верное дело" мамочка кукиш подсунула ему самому — это уже совсем другой разговор.
— Ки, я тебе все расскажу, только ты послушай, — попросил Дорин, прямо на глазах превращаясь из подгорного мужлана в обходительного джентльмена. Сразу видно — мужчина сильно нуждается в наличных!
Он взял меня под ручку и отвел в сторонку, рискуя, между прочим, заработать у сородичей репутацию дамского угодника, что в гномьей среде сродни позорнейшему клейму. Оно ж понятно, за закрытыми дверями они перед женами и матерями стелются, а в чисто мужской компании баб принято грязно поносить и всячески презирать.
И ни капельки это не лицемерие! Мужская солидарность называется. О как!
— Ну, рассказывай, куда ж деваться-то, — согласилась я.
И мысленно прикинула, как долго Лииниарр еще будет страдать над непокорной рифмой к слову "засранец". Все ж таки драка гномоненавистника с эльфофобом мои планы не входила.
Честно слово, лучше бы Дорин молчал.
Ничего более идиотского с визита незадачливой ведьмы Марии Сюзанны слышать мне не доводилось. По крайней мере, я так думала в тот миг.
Оказывается на торжище в славном граде Песий Хвост какой-то резвый мошенник умудрился втюхать Доринову младшему братцу Взаду карту драконьего сокровища. Прозвище у Взада очень верное — Кувалда, не только из-за соответствующей формы черепа, а оттого, что полностью отражает его умственные способности. Словом, надурить Кувалду может при желании даже пятилетний ребенок, но к моему искреннему изумлению, базарный прохиндей гнома все-таки не обманул. Карта была настоящая, самая что ни на есть всамделишная, с точным указанием места. Я-то уж разбираюсь в таких вещах. Вот только предлагаемая к разграблению сокровищница вовсе не такая уж заброшенная.
— А ты знаешь, что дракон — хозяин клада жив-живехонек и по сей день неусыпно стережет свою пещеру от посягательств? — полюбопытствовала я на всякий случай.
— Знаю! — радостно объявил Дорин, сияя как новый золотой слиток.
— А ты знаешь, как его звать? — не унималась я, начиная подозревать бывшего мужа в тяжком и внезапном воспалении мозга.
— Как?
— Черный Бумер, — отвечаю я и вижу, как светло-голубые глаза Дорина разгораются синим пламенем алчности.
Он слюнями начинает давиться, ручонками делать загребательные движения и трястись как в лихорадке. У гномов это бывает. От жадности. Так и называется по-научному — острая амфибиотропная асфиксия.
— Ки! Это же мой единственный шанс! Дай мне денег, чтоб нанять полдюжины драконоборцев, ты в накладе не останешься. 10… Нет! 15 процентов — твои!
На длинных рыжеватых ресницах у гнома заблестели слезы от избытка высоких чувств. Видимо он сам от себя подобной щедрости не ждал.
Видели когда-нибудь рыдающего гнома? И не увидите, до тех пор, пока не доведется стать свидетелем дележа добычи. Более искренних и обильных слез не обнаружить даже на щеках невинной юной красавицы, насильно отдаваемой в жены древнему старцу-некроманту.
— Дорин, я ж тебя вроде по голове никогда не била, — напомнила я ему старую историю. — Только ноги переломала, если память меня не подводит. А она не подводит. Ты еще помнишь кто таков Черный Бумер?
— Да все я помню, — отмахнулся гном. — Но такой куш сорвать только раз в жизни удается.
— Вот это ты верно заметил, — согласилась я. — В самую точку, можно сказать. Пасть Бумера будет последнее, что ты увидишь в жизни. Короче, ты мне не чужой и на верную погибель я тебя не отправлю. И денег, само собой, не дам.
— Ки!!!
Такое ощущение, что я разговаривала с наглухо закрытыми вратами в гномье царство. Драконы, как таковые, вообще существа не слишком приятные в общении. А чего еще ждать от бронированной здоровенной и к тому же бессмертной ящерицы? Так вот Черный Бумер среди своих сородичей считается грубияном и наглой скотиной.
И я могу допустить, чтобы эдакая сволочь запросто так сожрала моего, пусть бывшего, но все-таки мужа? Ни-ког-да!
С гномами нельзя разводить долгую агитацию, они этого не любят и не понимают.
— Шиш тебе! — отрезала я, легкоузнаваемой комбинацией из трех пальцев давая понять, что наша содержательная беседа окончена.
Возмущению Дорина не было предела. А ну-ка! Бывшая жена в кои-то веки напрямую отказалась оплачивать его аферы! Да как она, то бишь, я посмела?
Дело не в том, что я к Дорину питаю какие-то особенные чувства, просто жалко мне его. Честное слово! Думаете, я бы вышла замуж за обыкновенного гнома? Фигушки! Это ж скука смертная, да и симпатичных парней среди них не так уж много. А Дорин и ростом удался (мне по плечо), и на лицо очень даже ничего, а главное, непоседа он, к тому же любопытный и отчаянный. Редчайший случай средь подгорного народа.
Одно время я чувствовала себя шибко виноватой за то, что ушла от него. Потихонечку деньжат подкидывала, пока Лиин не видит, "забывая" при этом напоминать про долг. А однажды познакомила с девушкой из хорошей семьи. Орочьей. М-да…
— Я тебя золотом осыпал! Я тебя перед мамой защищал! Ты уже ничего не помнишь, неблагодарная! — возопил вконец обнаглевший гном.
На словах — да, осыпал, а на деле я из него каждое колечко, если не клещами выдирала. то зубами выгрызала. Обидно же! Муж — гном, а у меня ни колечка, ни браслетика. А про маму вообще лучше не вспоминать. Впрочем, на свекровей мне всегда не везло. Видно судьба такая.
Но припоминать былую "щедрость" я не стала. Зато сказала как бы невзначай:
— Дорин, ты мне еще должен за предыдущее "верное дельце". Ровно пятьдесят три сребренника, — и осторожненько выпустила когти. Тоже вроде случайно.
Лучше бы я ему сразу этими когтями в рожу вцепилась, как это заведено в порядочных гномьих семьях. Эх, как же Дорин разорался, как разошелся! И про сородичей своих забыл, и про стыд, и про совесть, и что самое страшное, про Лииниарра.
Я даже голову втянула в плечи. Еще одной драки в течение одних суток наше заведение не выдержит, это уж как пить дать. Однако же, то ли вдохновение моего дроу посетило, то ли ему лень было отрывать свой зад от удобного кресла в гостиной, но на гневные гномьи возгласы Лииниар никак не отреагировал. То бишь не примчался с мечом наперевес делать из Дорина отбивные по рецепту своей мамочки.
Вот и славненько, облегченно вздохнула я, и решила воззвать к гласу рассудка, который есть в наличии у каждого гнома хотя бы теоретически.
Иногда я умею скулить очень жалобно и сетовать на нелегкую жизнь не хуже профессиональной нищенки.