— Помогите! Насилуют!
В соседнем доме зажглись несколько окон. Людей видимо заинтересовало, как выглядит тот монстр, который покусился на обладателя такого зычного баса. Интересно стало даже Тузику, который игриво выскочил из машины, сел на асфальт и уставился на Василия. От такого сержант даже на короткое время потерял дар речи.
— Живодеры! — сказал он, наконец, пытаясь вспомнить, есть ли в уголовном кодексе статья о наказании за изнасилование говорящих собак.
— Сколько лет собаке? — сержант угрожающе наставил пистолет на задержанных.
— Ттттри... — Сергеич припомнил, когда он подобрал на улице своего четвероногого друга.
— Носовершеннолетняя! — еще больше озлобился сержант. — Подонки! До чего собачку довели, что она благим матом на всю округу кричала.
— Это не она, а он, — поправил Сергеич.
Милиционер не знал того научного слова, которое характеризует ТАКОЕ. Он непременно расстрелял бы на месте двух извращенцев, если бы Василий не объяснил ему в чем дело.
— Суперсистема! Сигнализация! Мы кнопку выключения искали под задним сиденьем! — Василий захлопнул дверь, прошел пару шагов вперед и с силой ударил по капоту 'жигуленка'.
Снова пронзительный женский голос закричал на весь двор. Сержант присмотрелся к Тузику. Пес присмотрелся к сержанту, даже не гавкнув.
— Мда... — сержант убрал пистолет и разрешил Сергеичу и Василию опустить руки. — Извините, ошибка вышла.
Только вы выключите эту штуку.
Василий уже отпер заднюю дверь, когда милиционер принял роковое решение и отпихнул его в сторону:
— Пусти, я сам!
Он влез на заднее сиденье и начал шарить рукой под сиденьем. Делал он это энергично, о чем можно было судить по дрыгающимся ботинкам, торчавшим из задней двери. В соседнем доме на балкон вышел покурить какой-то мужик в белой майке. Его взору предстала странная картина. Из припаркованного рядом с домом 'жигуленка' раздавались женские вопли, в такт которым дрыгались чьи-то явно не женские ноги. Рядом с машиной стояли два мужика и сидела собака.
— Кто последний? — поинтересовался товарищ в майке.
Тузик громко гавкнул в ответ.
— Тузик? — удивился товарищ в майке. — Ладно... Займи мне очередь, сейчас спущусь.
Этажом ниже на балкон вышла древняя бабулька:
— Срам-то какой! — запричитала она. — Здоровые мужики, а стоите как столбы! Хоть бы милицию вызвали!
— Не надо никого вызывать, я уже здесь!
— сержант вылез из машины под очередной зычный вопль сигнализации.
— Господи! — перекрестилась старушка. — Совсем милиция озверела!
Воспользовавшись тем, что сержант вылез, Василий юркнул в машину и все-таки выключил сигнализацию.
— Выключил и больше не включай! — крикнул ему милиционер. — И вообще, идите оба спать.
— А как же машина? — спросил Василий.
— А я с Тузиком не догулял... — вздохнул Сергеич.
— Идите! — сержант перехватил у Сергеича поводок Тузика. — Я машину посторожу. За одно и с собакой погуляю.
В след уходящим соседям донеслось сержантское:
— Сидеть, Тузик! Я сказал сидеть! Ты в строю или где...
Стоило Василию опустить голову на подушку, как за окном снова раздался вопль: 'Помогите! Насилуют!' — Вась... — возбужденная жена снова придвинулась к Василию. — Вааась...
Василий спал.
P.S.
А сигнализацию Василий все-таки сменил.
Теперь его машину охраняет система СуперТузик.
Памятник Василию
(Рассказ-эпилог к серии рассказов Малоизвестного автора.)
Точно в центре центральной площади самого среднего города с раннего утра стояло что-то закрытое белой материей. Высотой 'что-то' было около двух метров, при чем, судя по форме свисания прикрывавшей это 'что-то' простыни, особо выступающих частей 'оно' не имело. Среди отдыхавших в парке, расположенном неподалеку, прошел слух, что это — новый памятник кому-то, который приедет открывать чуть ли не сам мэр среднего города. В пользу этой версии оговорило то, что рядом с загадочным силуэтом под большой простыней стояла передвижная трибунка.
Чуть ли не сам мэр среднего города приехал ровно к полудню и, ловко взобравшись на трибунку, объявил в предусмотрительно установленный на ней микрофон:
— Дорогие горожане и гости нашего города! Сегодня у нас большой праздник!
Жаждя услышать долгожданную речь, из спасительной тени парка подтянулись на солнышко несколько компаний, культурно отдыхавших в диапазоне от пяти до сорока градусов. К ним присоединились немногочисленные прохожие и домохозяйки, отправившиеся в магазины, но по дороге заприметившие белое пятно покрывала на фоне парковой зелени.
— Да! — продолжал мэр зачитывать подложенную ему бумажку. — Сегодня у нас праздник. Сегодня мы открываем памятник человеку, прославившему наш город. Этот человек — Василий. Такой же простой человек нашей страны, как вы или я.
На последнем предложении многие в толпе заулыбались — эскорт мэра, трибунка и все другие 'мелочи властителей' выдавали в мэре не совсем простого человека.
— Ему повезло! — зачитывал мэр. — Он, Василий, стал героем серии рассказов Малоизвестного автора и прославил не только себя, но и наш город, а потому было принято решение поставить ему памятник на центральной площади нашего города.
По нашему заказу памятник совершенно безвозмездно изготовил Малоизвестный скульптор.
Мэр подал знак, и двое его помощников аккуратно подняли покрывало за края и сняли его с памятника. Вид монумента народному герою поразил даже повидавших многое алкашей из парка. Начинался статуй с маленьких гранитных ступенек у основания, каждая в несколько сантиметров шириной. Последняя ступенька, верхняя, была чуть шире остальных и переходила в постамент высотой метра полтора, у вершины которого красовались позолоченные буквы всего одного слова — 'Василий'. Ни годы жизни, ни достижения, ни другие выходные данные исторической личности не указывались. Венчал памятник стеклянный куб, словно являвшийся продолжением гранитного постамента.
Конструкция могла бы сойти за памятник, если бы и кубик и подставка были раз в десять больше, но такая лилипутская конструкция выглядела издевательством над рабочим графиком мэра. Градоначальник среднего города скривился, а по толпе снова пробежал смешок. Мэр метнул пару разгневанных взглядов в сжавшуюся от страха кучку придворных, столпившихся у трибунки, и продолжил по бумажке:
— К сожалению, ни Малоизвестный автор, ни Малоизвестный скульптор не смогли сегодня приехать, — толпа снова закатилась хохотом, но мэр, прежде чем умчаться по делам, выдал еще одну фразу:
— Но я надеюсь, что и без их присутствия эта скульптура займет достойное место в архитектурном ансамбле нашего города!
В след удаляющимся машинам с городским начальством народ смеялся еще громче. Несомненно, стеклянная уродина органично вписалась в монотонную вереницу многоэтажек. Едва высокопоставленные чиновники покинули площадь, как народ устремился к памятнику, чтобы разглядеть оригинальный подарок Малоизвестного скульптора их городу. На месте толпы остались стоять только двое. Они с интересом наблюдали за народом, разглядывающим прозрачный куб.
— Ведь завтра же изрисуют маркерами и буквы отковыряют! — скептически заявил Малоизвестный скульптор.
— Ни фига! — более оптимистично отреагировал Малоизвестный автор. — Вот если бы памятник был царю, или, скажем, цареубийце, то его бы точно покалечили. И любую другую историческую личность покалечили бы, а так... Народ же не будет ломать памятник самому себе! Или ты именно из соображений вандализма такую обтекаемую форму ему придал?
— Нет, — ответил скульптор. — Не я придал. Дело как было — пришел ко мне в мастерскую посыльный с коробкой. Говорит, от Василия. Оставил и ушел. Я сначала подумал, что это шутка, или бомба, а потом решил открыть, а там — этот кубик.
Двадцать пять на двадцать пять на двадцать пять. Думал, положу в кладовку, пригодится. Знакомых Василиев у меня несколько. Я подумал, может кто действительно презент сделал. А тут звонок из мэрии. Заказ на памятник Василию. Я потому и денег не взял, что выходит, что Василий сам себе памятник поставил.
— Выходит! — подтвердил автор. — А еще выходит, что он знал, что ему памятник хотят поставить, и заранее тебе послал этот кубик.
— Еще скажи, что он существует! — засмеялся Малоизвестный скульптор.
— А что, нет? — автор смотрел на облепившую статуй толпу. — Вон они как разглядывают! Узнают знакомые черты! Кубик-то — стекло, или что еще?
— Может и стекло, — пожал плечами скульптор. — А может и что еще. Не знаю.
— Чего они там так рассматривают? — заинтересовался автор, уставившись на нескольких молодых людей, корчащих рожи в куб с разных сторон.
— Так там эффект такой в кубе странный, — поведал Малоизвестный скульптор. — Пошли, покажу!
Народ вокруг памятника почти разошелся, и они свободно прошли к самому постаменту. Малоизвестный скульптор поставил автора на одну из ступенек у постамента, чтобы лицо автора целиком или как можно большей частью отразилось в кубе. Сам скульптор обошел монумент и встал с другой стороны. Отражения в кубе зрительно совместились где-то в его центре, образовав лицо, совершенно не похожее ни на Малоизвестного автора, ни на Малоизвестного скульптора.
Откуда-то явно появилось что-то постороннее, смешавшее черты.
— А ничего! — охарактеризовал Малоизвестный автор.
— Ну и откуда это берется?
— спросил он, когда оба исследователя природы Василия уже отошли достаточно далеко обратно в парк.
— Ты смотришь с одной стороны, а я — с другой. Подойдут еще двое посмотрят с боков, — отвечал Малоизвестный скульптор.
— А откуда там взяться Василию?
Получается ведь не совсем Василий, а только среднее от тех, кто смотрит!
— А если и Василий тоже смотрит? — предположил скульптор.
— Откуда? — автор начал жестикулировать, обрисовывая куб: