Двенадцатью годами раньше он писал жене из Петропавловской крепости: «Скажу тебе одно: наша с тобой жизнь принадлежит истории. Так надо же нам не уронить себя со стороны бодрости характера перед людьми…»
О Чернышевском знала не только Россия. Карл Маркс был знаком с произведениями Чернышевского. Он говорил, что «из всех современных экономистов Чернышевский представляет единственного оригинального мыслителя…». Фридрих Энгельс писал о Чернышевском как о человеке, «которому Россия бесконечно обязана столь многим и чье медленное убийство долголетней ссылкой среди сибирских якутов навеки останется позорным пятном на памяти Александра II „Освободителя“». Энгельсу же принадлежат слова: «Вера в чудодейственную силу крестьянской общины, из недр которой может и должно прийти социальное возрождение, вера, от которой не был совсем свободен, как мы видим, и Чернышевский, эта вера сделала свое дело, подняв воодушевление и энергию героических русских передовых борцов. Этих людей было каких-нибудь несколько сот человек, но своей самоотверженностью и отвагой они довели царский абсолютизм до того, что ему приходилось уже подумывать о возможности капитуляции и о ее условиях…»
Российское общество шестидесятых годов могла преобразовать только революция, но практически такая революция не могла быть осуществлена. Чернышевский, однако, надеялся на успех, на самостоятельное и одновременное восстание крестьян. Увы, это были ошибочные расчеты. Но предпосылки этих расчетов были верны: нельзя склонять голову перед исторической необходимостью и перед пагубными случайностями.
«Будущее, — писал Чернышевский, — светло и прекрасно… Стремитесь к нему, работайте для него, переносите в него из настоящего все, что можете перенести».
Э. Юдин. СТАРЫЕ И НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ДРЕВНЕЙ НАУКИ
«…гениальность Маркса состоит именно в том, что он дал ответы на вопросы, которые передовая мысль человечества уже поставила. Его учение возникло как прямое и непосредственное продолжение учения величайших представителей философии, политической экономии и социализма.
Учение Маркса всесильно, потому что оно верно. Оно полно и стройно, давая людям цельное миросозерцание, непримиримое ни с каким суеверием, ни с какой реакцией, ни с какой защитой буржуазного гнета. Оно есть законный преемник лучшего, что создало человечество в XIX веке в лице немецкой философии, английской политической экономии, французского социализма».
Мы прошлись по портретной галерее великих философов прошлого. Наша «экскурсия» закончилась, и теперь самое время систематизировать впечатления, осмыслить увиденное. Давайте попробуем сделать это, попытаемся понять, что же за наука — философия.
Ф. Энгельсу принадлежат очень точные слова о том, что философия есть теоретическое самосознание эпохи. Как любой человек имеет определенное суждение о себе, так и каждая историческая эпоха определенным образом выражает понимание самой себя. Но теоретическое самосознание — это не просто совокупность мнений об эпохе, это попытка выразить то, что не всегда лежит на поверхности, это стремление понять самое важное, самое прочное в жизни человека.
То, что существенно и прочно, очень часто внешне бывает незаметно и даже может противоречить привычным, но поверхностным впечатлениям. Вспомните знаменитую ситуацию из мольеровского «Мещанина во дворянстве»: мсье Журден уже на склоне лет с большим удивлением обнаружил, что он, оказывается, всю жизнь говорил прозой. Такова вообще особенность всякого научного знания — оно заставляет нас новыми глазами смотреть на вещи, о которых мы до этого имели (если имели) совсем иные представления.
Но философии, может быть, еще труднее, чем многим другим наукам, потому что ее истины затрагивают не одну какую-то сторону действительности, а всю реальность, и не только реальность, но и способ ее восприятия. Сейчас нам трудно понять, почему люди так долго не могли согласиться с гелиоцентрической системой Коперника. Но ведь современники Коперника каждый день собственными глазами видели восход Солнца по одну сторону горизонта и заход — по другую: это простое наблюдение неопровержимо доказывало им, что Солнце меняет свое положение относительно Земли. Короче говоря, теория Коперника противоречила не только учению религии, но и совершенно очевидным для каждого фактам. И никакое непосредственное наблюдение не могло опровергнуть этих фактов: они опровергались совсем не очевидными в ту пору теоретическими соображениями. Потому-то потребовались многие десятилетия, чтобы восторжествовала истина.
Но ведь открытие Коперника меняло только астрономические представления людей. А каково же было, например, первым философам в Древней Греции, которые потребовали различать два рода знания — знание по истине и знание по мнению — и заявили, что доверия заслуживает только первое из них. Чтобы оценить необыкновенную дерзость такого заявления, надо вспомнить, что в ту эпоху весь опыт людей был сосредоточен в мифах и легендах. Какие бы фантастические сюжеты ни включал в себя миф, его содержание не вызывало никаких сомнений: человек не умел тогда различать объективное знание и вымысел; всякое знание, пришедшее из прошлого, автоматически выступало для него как истина. Философы же положили начало накоплению и развитию объективного знания — знания, которое подкрепляется не ссылками на авторитеты, а доказательствами, которое, следовательно, может и должно подвергаться проверке, испытанию разума.
Это был подлинный переворот в интеллектуальной истории человечества, положивший начало духовной культуре в том смысле, как понимаем ее мы с вами сейчас. Легко себе представить, какого огромного мужества потребовал этот переворот от тех, кто был его зачинателями. Примеров такого мужества немало в истории философии. По существу, каждый великий философ должен был совершить интеллектуальный подвиг, утверждая свою идею. Из рассказа о Сократе вы узнали, что платой за верность философскому убеждению бывала и жизнь, а история Джордано Бруно показывает, что путь к истине порою пролетал через костры инквизиции.
К. Маркс и Ф. Энгельс, открыв законы развития общества, бросили прямой вызов всему буржуазному строю, а созданная ими философия революционного действия стала духовным источником не только интеллектуального, но и гражданского, политического мужества для миллионов борцов за социализм. А титаническая фигура Владимира Ильича Ленина как философа! Гений пролетарской революции был необыкновенно смелым и решительным мыслителем, превыше всего ставившим истину. «Правда не должна зависеть от того, кому она служит» — вот его принцип, которым он руководствовался и в своей политической борьбе, и в своих теоретических работах.
Высочайшая духовная самоотверженность, интеллектуальное мужество и составляют главный предмет этой книги. Конечно, далеко не все служители мудрости (слово «философия» в переводе с греческого буквально означает «любовь к мудрости») были всегда и во всем правы.
Платон, например, заслужил бессмертную славу, открыв тот факт, что идеи, понятия живут своей особой жизнью, что понятие может отражать не только реально существующие, но и мыслимые предметы — такие, которых в действительности пока нет, но которые могут быть созданы на основе идеального плана. Только после этого стало возможно строить учение о познании и его законах, о творческом характере деятельности человека. Но эту гениальную мысль Платон многократно преувеличил и фактически оторвал понятия от того, что они обозначают, поставил их выше реальности и тем самым положил начало объективному идеализму — постоянному врагу материалистической философии, на точке зрения которой стоит марксизм-ленинизм.
Кант показал, что успех познания решающим образом зависит от того, насколько оно вооружено орудиями и формами мышления; этим он заложил одно из важных оснований современного учения о методах науки. Но и он сильно переоценил роль открытого им факта, склонившись к выводу, что между формой и содержанием познания лежит непреодолимая пропасть, делающая невозможным достижение объективной истины. Серьезные заблуждения есть и у других великих философов — предшественников марксизма.
Об этих заблуждениях никак нельзя забывать: они не были случайны и отражали либо неразвитость познания, либо узкую, ограниченную точку зрения определенных сил и слоев общества. Если великие истины науки завоевывали себе признание в трудной борьбе, то это тем более относится к истинам философии, в которых отражается понимание человеком самого себя. В силу своего фундаментального значения философское знание было и остается предметом не только научных споров, но и непримиримой идеологической борьбы.
Для нас, сторонников единственно научной марксистско-ленинской философии, эта точка зрения является самой важной. Но это, конечно, вовсе не означает, что в истории философии мы видим одно лишь кладбище ошибок. Через непримиримую борьбу идей в ней явственно просвечивает неугасимый и напряженный поиск истины. Каждый подлинно великий философ непременно оставил свой след в истории духовного развития человечества.
Героями этой книги стали далеко не все великие философы. Но так уж задумана эта книга. Ее главная цель — приоткрыть завесу над тайнами философии, сделать фигуры философов понятными и по-человечески близкими для тех, у кого впервые появился интерес к этой области знания. Если то, что здесь рассказано, покажется тебе, читатель, интересным, то на твой стол лягут потом и другие книги, более трудные, и, кто знает, может быть, ты пристрастишься к серьезному философскому чтению.
А пока попробуем посмотреть, что же осталось за пределами этой книги. И начнем мы с вопроса о том, что же все-таки представляет собой философия и каково ее место в системе человеческого знания? Вопрос это не простой, и для ответа на него лучше всего прибегнуть к сравнению.
Биолога интересуют з