ая неудержимо звала вперед. Конец его речи был потрясающим. Это был подлинный пафос народного трибуна, тесно, неразрывно связанного с массами. Глядя в этот момент на товарища Кирова, мне казалось, что он становится как-то больше, растет на моих глазах, сливается с нами и будто в зале уже не отдельные люди, а нечто целое, единое. Было несомненно: если бы в тот момент он повел нас в бой против врагов Родины, мы все пошли бы за ним, как один, не колеблясь ни минуты. Такова была сила его воздействия на массы. Сергей Миронович кончил свою речь. Раздался гром аплодисментов. Аплодировала и я. Я ощущала себя неразрывной составной частичкой единого коллектива, с теми, кто вместе со мной слушал Кирова.
На этом митинге я видела одного старика. Мне потом рассказывали о нем. Когда он пришел домой, его спросили, где он был. Он ответил: «Где был? Ведь сегодня выступал Киров!» Этот старик, вероятно, был уже далек от политики, но выступал Киров, и он не мог не пойти. И действительно, слушать Кирова шли все — шли не только друзья, но и люди «нейтральные» и даже те, кто был настроен против Советской власти.
Ярко сохранилась в моей памяти встреча с Сергеем Мироновичем после смерти Владимира Ильича Ленина. Трудно передать словами всю глубину горя, которым был охвачен Сергей Миронович в те скорбные дни.
Несколько раз я встречала Сергея Мироновича на квартире у Серго Орджоникидзе в Москве. Между ними была большая близость, они относились друг к другу с трогательной заботливостью, с какой-то особой теплотой. Помню такой момент, он ярко сохранился в памяти. Побеседовав у Серго с Сергеем Мироновичем, я собиралась уходить. Провожая меня, они, дружески обнявшись, вышли в переднюю. С тех пор эта картина неизменно возникала в моем воображении при мысли о необыкновенной близости двух друзей — Сергея Мироновича и Серго Орджоникидзе. Приезжая в Москву, Сергей Миронович обычно останавливался у Серго. А в дни пребывания Сергея Мироновича в Москве Серго никогда не садился без него есть. Когда Серго заболевал, Сергей Миронович волновался, нервничал и ежедневно звонил ему, справляясь о его здоровье.
М. МаякКАК КИРОВ МНЕ ПОМОГ
Помню, хорошо помню, это было в Баку во время установления Советской власти в Азербайджане. Я был беспризорным мальчиком, так лет двенадцати-тринадцати. Ноги босые, грязное тело, и едва была прикрыта грудь, в большом лохматом мужском полупальто до ног. Все мое тело было черное, кроме зубов. И так около года я проводил свою жизнь на улицах Баку.
Однажды я пошел в военкомат просить, чтобы меня направили на работу. Вместо работы отправили меня в детский дом. Тут было много беспризорных ребят. Но через три дня я оттуда удрал. Это было рано утром. Никто меня не заметил. Я бежал до самого здания Бакинского Совета, где работал товарищ Киров. Подошел я к часовому.
— Разрешите мне к товарищу Кирову, — сказал я.
— Убирайся вон сейчас же!
Прогнал он меня и не разрешил стоять даже около кабинета. Ясно, решил про себя я, такой у меня вид, что красноармеец думает, что я шучу.
Как бы то ни было, убеждал я себя, но сегодня нужно увидеть товарища Кирова. Голодный и жалкий, сидел на лестнице до самого вечера, пока вышел он с двумя товарищами. Я бросился к нему, схватился за его тужурку, посмотрел ему в лицо и сказал:
— Товарищ Киров, посылай меня на работу.
— Какую тебе работу, мальчик? — сказал он с улыбкой.
— Я хочу на завод Каспийского товарищества, там, где мой товарищ работает.
— Нет, мы тебя пошлем в детский дом, там ты будешь работать, там тебе дадут питание, там ты будешь учиться и станешь хорошим человеком. — Он держал меня за руку.
— Нет, нет, не хочу в детский дом, я оттуда убежал, там ребята меня били! Пошлите на завод, я хочу на завод, товарищ Киров! — сказал я в слезах.
Товарищи его засмеялись и уговаривали Кирова исполнить мою просьбу.
— Ну ладно, — сказал Киров и попросил своего секретаря направить меня на завод.
На следующий день я уже работал на заводе им. Джапаридзе, стал ударником. Работал и жил на этом заводе… С того дня, как поступил на завод, стал учиться…
М. С. Чудов, А. И. Угаров, П. А. ИрклисБЕЗГРАНИЧНАЯ ВЕРА В ИЗБРАННЫЙ ПАРТИЕЙ ПУТЬ
В проведении, в жизнь решений партии, ее Центрального Комитета С. М. Кировым руководила безграничная вера в правильность избранного партией пути, в неиссякаемые творческие силы рабочего класса, вера в непобедимую мощь народных масс, в неизбежность торжества коммунизма во всем мире.
Но это не была слепая вера. Она покоилась на неустанном серьезном изучении теории Маркса — Энгельса — Ленина. Кто из нас не помнит, как много-много раз товарищ Киров требовал от нас глубокого усвоения ленинизма, как бичевал пренебрежение к теории. И своим примером и в своих речах он неустанно говорил нам всем: учитесь марксизму-ленинизму, ибо это «единственная наука, которая учит трудящихся побеждать своих классовых врагов».
Товарищ Киров был близок и дорог трудящимся Ленинграда, ибо его жизнь и деятельность нераздельно сливались с их жизнью и борьбой. Он был чуток к нуждам и запросам рабочего, колхозника и каждого трудящегося человека. Он обладал огромным даром умения слушать людей.
Все члены партии, рабочие, работницы, колхозники, которые хоть раз посетили Кирова или разговаривали с ним у себя на заводах, на фабриках, в колхозах, навсегда сохраняли воспоминание об этих минутах. Они твердо знали, что Кирову можно рассказать все, что их волнует. Для этого нет нужды подыскивать какую-либо особую форму, важно рассказать обо всем правдиво и честно. И они всегда были убеждены в том, что за этим последует настоящее большевистское дело, что Киров лично, через товарищей поможет, в чем только можно.
Товарища Кирова трудящиеся нашего города знали все, от мала до велика. Его знали рабочие, инженеры, работники науки, искусства, врачи, учителя, его знали старики и дети. Они его любили, как своего близкого и дорогого вождя, слово которого звучало для них как справедливое слово большевика, которое никогда не расходится с делом. Обладая крупным государственным умом, товарищ Киров охватывал самые многообразные области социалистического строительства.
Большое и малое в работе никогда не ускользало от его проницательного взора. Он умел в большом находить такие «мелочи», без которых нельзя решить большого дела, и он умел в малом открыть вопросы большого государственного значения.
Ближе всего его знали на ленинградских заводах и фабриках. Руководители таких заводов, как «Красный путиловец», Ижорский завод, и заводов, выполняющих оборонные заказы, чувствовали исключительное внимание товарища Кирова, его заботливое руководство, его неустанную поддержку.
Его инициатива в реконструкции ленинградской промышленности, в постановке новых производств, в создании новых цехов, новых заводов была неисчерпаема. В каждом заводе, в каждом ленинградском предприятии он видел не только его настоящее, но и его будущее.
Киров обладал редкой чуткостью к росткам нового во всех областях жизни. Ни одно новое, сколько-нибудь значительное техническое изобретение, ни одно научное открытие не проходило мимо него. Инженеры, техники, молодые изобретатели, научные работники — все были убеждены в том, что их работа, нужная и важная для страны, всегда, в любую минуту найдет горячую поддержку у товарища Кирова, сумеет опереться на его помощь.
Металлургия, химия, оптика, машиностроение, электропромышленность — всем этим Киров глубоко интересовался. Но, пожалуй, нигде так выпукло и ярко не чувствовалось руководство товарища Кирова, как в подъеме промышленной жизни нашего далекого Севера. Разработка апатитов в Хибиногорске, Волховский и Тихвинский алюминиевые комбинаты, бурный рост Мурманска, строительство электростанций в Ленинградской области, разработка гдовских сланцев и т. д. — все это в громадной степени вызвано к жизни по инициативе Кирова. Он знал, как никто, каждый уголок нашего Севера, был тесно связан с геологами, химиками, инженерами, со всеми, кто хорошо знал богатства Севера и отдавал свои силы и знания промышленному развитию этого богатейшего края.
Киров особое внимание уделял тому, чтобы Ленинградская область стала производящей. Разведение пшеницы в области явилось прямым результатом той настойчивости, с которой товарищ Киров побеждал все трудности на этом пути.
Мы теперь уже свыклись с тем, что у нас может расти пшеница, но прошли многие годы, прежде чем она стала обычной культурой в области.
Борясь за образцовый социалистический город, товарищ Киров ежечасно направлял работу Ленинградского Совета и всех его управлений. Нет другого человека, который бы так хорошо, так детально знал городское хозяйство и его нужды. Строительство новых жилищ, водоснабжение, дороги, переустройство набережных, мостовых, механизация коммунальных работ — во всем этом, вплоть до мелочей, сказывалось повседневное руководство Кирова.
Исключительна и велика была роль Кирова в культурном строительстве города и области. В последнее время Киров особенно много внимания уделял школе, коммунистическому воспитанию детей. По его инициативе в наказ депутатам Ленинградского Совета рабоче-крестьянских и красноармейских депутатов внесено предложение о создании детского Дворца культуры.
Строительство новых Домов культуры, клубов, кинотеатров находилось под постоянным наблюдением Сергея Мироновича. Он неоднократно посещал стройки культурных учреждений. Строительство Центрального парка культуры и отдыха обязано инициативе Кирова. Он горячо любил Ленинград и ленинградских рабочих и работниц, их высокую организованность и революционную стойкость, он отдавал все силы тому, чтобы улучшить жизнь трудящихся нашего города и области.
Всюду и везде товарищ Киров твердо держался государственного подхода к работе. Этому учился у него каждый из нас. Сергею Мироновичу было совершенно чуждо противопоставление местных интересов общему делу строительства социализма. Киров был самым непримиримым врагом местной ограниченности, для него интересы страны, нашего государства были выше и дороже всего.