Но эти простые слова он умел начинить такой неописуемой энергией, что, возвращаясь в институт, мы работали как львы! Вдохновенно работали!
Когда окись алюминия и фосфор уже были на ходу, занялись мы шунгитом. Сергей Миронович не только слушал доклады, но вместе с Чудовым и секретарем Петроградского райкома Соболевым сам приезжал в институт смотреть, как идут дела.
Затем наступила очередь синтетического каучука из ацетилена. Мы сначала стучались во многие двери хозяйственников. И нигде ничего…
Вопрос этот действительно громадный, сложный. Но столько в нем заманчивости, что я, как директор института, решил рискнуть внутренними институтскими средствами.
В торжественный день получили мы первые пять граммов (да, только пять граммов!) искусственного каучука. И мы думали: ну, теперь до признания недалеко. Никто из хозяйственников, однако, и копейки дать не хотел.
Вместе с секретарем Петроградского райкома Соболевым мы обратились к Кирову.
Сергей Миронович проявил такой колоссальный интерес, такой «вкус» к деталям дела, что я был поражен.
Целый час Сергей Миронович слушал, вникал во все подробности дела. Выслушав, он заявил:
— Это настолько важная для страны проблема, что в институте нужно все на голову поставить, но довести дело до промышленных масштабов. Деньги будут. Выезжайте сегодня же в Москву к Орджоникидзе.
Как на крыльях полетел я в Москву. Бегу к секретарю, говорю — так и так, нужно к товарищу Серго.
— Да уже все сделано… Получайте деньги…
И затем я поражался: член Политбюро, секретарь ЦК многомиллионной партии среди тысяч дел находил время по крайней мере раз в декаду позвонить в институт, узнать, как идут дела, подбодрить, посоветовать…
Вскоре уже начал работать опытный завод синтетического каучука…
П. С. Смородин«ПОСТАВЬТЕ НА ТУРБИНУ ПЯТАЧОК»
Выборгский пролетариат хорошо знал и сердечно любил Сергея Мироновича. И Мироныч лично знал очень и очень многих рабочих. И когда в великие пролетарские праздники колонна Выборгского района проходила мимо трибуны, улыбающийся Мироныч но имени приветствовал знакомых товарищей, и это приветствие было горячим и крепким, как дружеское рукопожатие.
Рабочие Металлического завода никогда не забудут, какое большое участие принимал Сергей Миронович в ответственном и сложном деле выпуска первых советских турбин. Десятки раз приезжал он на завод, внимательнейшим образом изучал производство, раскапывал причины неполадок, указывал пути их исправления. Не раз приезжал Мироныч на завод для того, чтобы принять участие в испытании готовой турбины.
Приемка турбины — это ответственный и тревожный момент. В напряженном молчании прислушиваются рабочие к первому биению сердца мощной машины, инженеры и мастера следят за тем, как увеличивается число оборотов, — у каждого одна мысль, одна забота. И Сергей Миронович, охваченный общей тревогой, стоит вместе со всеми у испытательного стенда.
Но вот все быстрей работает турбина, работает ровно, без перебоев, у людей проясняются лица, и к Сергею Мироновичу начинают подбегать рабочие:
— Идет хорошо, Сергей Миронович, все будет в порядке!
Мастер турбинного отделения Тимофеев как-то сказал Кирову о том, что существует примитивный способ проверки исправности турбины: надо на самый верх турбины поставить на ребро мелкую монету, гривенник или пятачок. Если монета при полном ходе машины не падает от сотрясения, значит, машина работает хорошо, без перебоев. И с тех пор Сергей Миронович, приезжая на приемку, всегда говорил:
— А ну, перестаньте определять на глазок — поставьте лучше на турбину пятачок.
Так горячо любивший жизнь Мироныч прямо-таки расцветал, когда видел наших здоровых, молодых, крепких ребят. На том же заводе в обеденный перерыв молодежь играла на дворе в баскетбол. Киров остановился, долго смотрел и сказал:
— Думал ли кто-нибудь раньше о том, что можно так веселиться на заводе? Хорошая молодежь, радостная у них жизнь и работа.
Киров любил людей. Он радовался их успехам, поднимал, поддерживал тех, кто своей работой помогал нашему государству. И недаром к Кирову обращались все заводские изобретатели и рационализаторы — он интересовался их работой, расспрашивал, советовал. Не забывал этих людей и, приехав на завод, вторично интересовался, как продвинулась их работа.
Среди больших дел Сергей Миронович находил время, чтобы заботиться о мелочах, улучшающих, украшающих быт рабочих. Бывая на Оптическом заводе, он заметил, что «зеленая зона» завода — лужайка, засеянная травой, — недоступна для отдыха рабочих в обеденный перерыв. Он указал на это и предложил разбить дорожки на «зеленой зоне», озеленить и привести в порядок двор, организовать площадки для физкультуры.
Он бывал в культкомбинате Оптического завода, осматривал фабрику-кухню, библиотеку, комнаты для занятий. Он радовался этому новому культурному учреждению, радовался за рабочих, которые получили условия, способствующие их росту и развитию.
Огромное внимание уделял Сергей Миронович оборонным заказам. Когда завод получал новую программу, он приезжал на завод, обходил все цехи, долго говорил с инженерами и рабочими.
Его замечания никогда не были голословны — он перед этим серьезно знакомился с заводом, производил подсчет загрузки оборудования, выяснял, какие заработки у рабочих, спрашивал, могут ли они выработать больше…
Была у Кирова одна замечательная особенность в подходе к рабочим: он всегда показывал им работу в перспективе ее развития. Говоря о тракторных частях, о турбинах, об оборонных заказах, он умел показать, какое значение имеет эта вещь для всей страны в целом и для каждого в отдельности. Он учил нас через детали и машины, которые производит рабочий, раскрывать перед ним его роль в строительстве социализма, в обороне страны, в укреплении нашей социалистической Родины. Он учил нас, партийных работников, воспитывать рабочую массу.
К. М. Отс«ТОВАРИЩИ! НАДО ВЫПОЛНИТЬ!»
О Сергее Мироновиче как руководителе можно написать целую книгу. Мне здесь хочется рассказать несколько эпизодов, рисующих Кирова как мудрого, прозорливого руководителя и большого, талантливого организатора.
Первый эпизод связан с развитием на «Красном путиловце» тракторостроения. Как известно, Путиловский завод был пионером массового тракторного производства. Сергей Миронович не уставал разъяснять и подчеркивать нам, путиловцам, что, во-первых, тракторостроение имеет исключительное государственное значение, что мы создаем базу для перевода многомиллионных раздробленных крестьянских хозяйств на рельсы коллективизма. Во-вторых, мы в процессе освоения тракторного производства перевооружаем завод, открываем перед ним огромные перспективы производственного роста.
Нужно сказать, что в то время, когда Сергей Миронович приехал в Ленинград, «Красный путиловец» не был приспособлен для массового производства. Он был по преимуществу заводом индивидуального машиностроения.
Под руководством, при самом непосредственном живом участии и помощи Сергея Мироновича (по его инициативе было сменено хозяйственное руководство завода) мы успешно закончили это перевооружение и наладили у себя массовое тракторное производство.
Новая обстановка, новые задачи в сельском хозяйстве поставили иные требования, чем несколько лет назад, перед нашим тракторным производством. «Красный путиловец» начинал переключаться на производство пропашников.
Трудностей здесь было очень много. Нам пришлось самостоятельно разработать проекты, технологические процессы, подготовить инструментарий и т. д., причем все это нужно было сделать в очень короткие сроки. Сергей Миронович отчетливо представлял себе все эти трудности и предупреждал нас о них резко и прямо. Но вместе с тем он говорил, что времени у нас мало, что мы должны закончить эту работу как можно скорее. В апреле мы должны были дать первые сто пропашников. Не вышло. В начале июня товарищ Киров лично приезжает на завод. Зная о нашем отставании, он хотел проверить, насколько оно глубоко и что мы делаем для того, чтобы это отставание преодолеть. Он умел любую мелочь поднять на большую высоту и доказать, что от нее во многом зависит наша общая работа. Он крепко ругал нас за то, что станки используются не полностью, что в цехах много мусора. Был он, например, в мастерских ФЗУ, где велось массовое производство крепежных материалов (болты, шайбы, гайки и т. д.). Этот участок особенно отставал. Сергей Миронович долго говорил с директором ФЗУ Вальнесом, указывал ему на недостаточное использование своих возможностей и в первую очередь — на неполную загрузку станков.
— Мне сдается, — говорил нам товарищ Киров, — что работаете вы серьезно, но все-таки многого еще не сделали. А не сделали потому, что об этом не подумали, не предвидели. Мне кажется, что долгое время вы ходили вокруг да около и покручивали усики…
Хотя товарищ Киров сказал это очень добродушно и мягко, но все мы поняли его слова как серьезный упрек, и это заставило нас с утроенной силой взяться за работу.
Или вот еще один штрих. Идет он по заводу. Подходит к отливке одной детали для пропашника. Внимательно ее осматривает, а потом говорит:
— Хорошая отливка! Аккуратная работа. Только почему такие толстые стенки? Посмотрите на американскую машину — насколько там все отливки тоньше, экономнее. Надо беречь металл. Наша страна нуждается в нем. Нельзя допускать ни малейшего расточительства…
Во всех указаниях, которые он давал и нам, руководителям предприятий, и цеховым работникам, и рядовым рабочим (а с ними он беседовал много и подолгу), Сергей Миронович всегда делал большой упор на культурность в работе, на искоренение кустарщины и дедовских, допотопных приемов производства. Он всегда подчеркивал, что нам нужно догнать и перегнать капиталистические страны в смысле качества продукции и в смысле культуры нашей работы.
Мне отчетливо помнится один разговор, который был с товарищем Кировым у нас на заводе. Начальник 1-го механического цеха Амелюшкин стал рассказывать о достижениях в области точности обработки.