Но товарищ Киров интересовался не только новыми отраслями, не только нераскрытыми богатствами наших недр, не только крупными стройками вроде Балтийско-Беломорского канала, — он интересовался и всеми остальными отраслями работы, он заботился о всестороннем развитии Карельской республики.
Его интересовали состояние работы нашей лесной промышленности, как идут лесозаготовки, как проводится лесосплав, как работают лесопильные заводы, как идет выполнение экспортной программы. И по всем этим вопросам он требовал ясных, точных и кратких ответов. В случае неудовлетворительного хода дел он давал ценнейшие указания, советовал, как ликвидировать тот или иной прорыв, устранить тот или иной недостаток.
Неоднократно он говорил о необходимости лучшей организации рыбной ловли.
Забота об улучшении условий жизни рабочих и трудящихся была всегда главной заботой товарища Кирова.
Огромное внимание уделял товарищ Киров и вопросам партийной работы в Карелии. Он внимательно следил за состоянием партийной организации, за борьбой со всякого рода уклонами в национальном вопросе. По всем вопросам он имел точные сведения, требовал сообщать подробности и, убедившись в наличии недостатков, слабостей п ошибок в работе, поправлял ошибки, критиковал сурово, но совершенно справедливо и объективно. И здесь очень ярко сказывалась замечательная черта в работе Кирова. Оп не только критиковал, но постоянно указывал, как надо исправить ту или иную ошибку, как поставить дело по-большевистски.
Н. Н. СеменовСЕРГЕЙ МИРОНОВИЧ НАС ПОДДЕРЖАЛ
Вряд ли найдется хоть один из крупных ленинградских ученых, кто бы лично не встречался с Сергеем Мироновичем, кто не испытывал бы на себе его внимательной, деловой и искренней помощи и совета.
Я ставил задачу создать цитадель новой науки — химической физики — в виде отдельного института. К моей попытке относились тогда чрезвычайно скептически, и НКТП[19], разрешив нам выделиться в отдельный институт, снабдил нас тогда ничтожными средствами, не обеспечив ни оборудованием, ни помещением. Новый институт завоевывал свое право на существование с крайним напряжением сил.
В один из осенних дней 1932 года перед нашим институтом остановилась машина, из которой вышел Сергей Миронович с несколькими сотрудниками. Он заявил, что пришел посмотреть институт, и мы в течение четырех часов показывали ему наши работы. В таких случаях люди, не являющиеся специалистами, начинают обычно скучать и стараются поскорее покончить с утомительным обходом. Мы и думали поэтому ограничиться парой эффектных опытов, но не тут-то было — перед нами оказался совсем необычный посетитель. Сергей Миронович упорно добивался понять все, что ему показывали, задавая вопросы о деталях установок, и требовал, чтобы ему показывали все новые отделы института. Было прямо поразительно, насколько быстро схватывал этот человек самые сложные теоретические проблемы, и, главное, несмотря на то что до нас он осмотрел еще два института, Сергей Миронович от начала до конца провел осмотр с неослабевающим вниманием.
На прощание он сказал, чтобы я написал ему о всех нуждах. Я написал. Но так как перед этим мы обращались, и довольно безрезультатно, в целый ряд советских учреждений, по совести говоря, у меня не было особой уверенности, что и с этой стороны может прийти серьезная помощь. Каково же было мое удивление, когда буквально через несколько дней Киров вызвал меня в Смольный и заявил, что хочет помочь нам выбраться из наших затруднений. Он заявил при этом, что его совсем не поразили и не убедили наши «эффектные» опыты, но что ему показалось действительно важным наше научное направление, что ему очень понравился наш состав, состоящий из «зеленой» молодежи, полной энтузиазма. Далее он скупо и четко развил передо мной план нашей дальнейшей организационной работы, которую надлежит проделать, чтобы поставить на ноги наш институт.
Так как, по его мнению, до 1 января 1933 года, то есть до новой сметы, на НКТП надеяться не приходится, то в оставшийся период сам обком займется нами, а он тем временем переговорит с Орджоникидзе о нашем институте, чтобы его начали серьезно субсидировать по нормальной смете в следующем году. Сергей Миронович сказал мне далее, чтобы я без стеснения со всеми вопросами, даже мелкохозяйственными, обращался в обком, к культпропу обкома Родионову, которому он отдаст все необходимые на этот счет указания.
Вызвав Родионова, Сергей Миронович сейчас же наметил главнейшие необходимые мероприятия по обеспечению института. Сюда вошли и освобождение нам помещения, и откомандирование необходимых нам специалистов, и вопрос о получении денежной ссуды из банка, и многое другое.
Все это было реально выполнено в течение двух недель при непосредственном участии Сергея Мироновича. Но и после этого Сергей Миронович не ослаблял к нам своего внимания. Каждую неделю мне звонил культпроп Родионов, внимательно интересовался всеми нашими нуждами и неполадками и каждый раз заявлял, что он это делает по поручению Сергея Мироновича, которому он обязан через каждые две недели давать конкретный отчет.
Таким образом, к январю 1933 года институт был поставлен на ноги. А с 1933 года НКТП начал отпускать нам ежегодно 800 тысяч рублей, то есть более чем удваивал наш бюджет. С тех пор и начал существовать Институт химической физики, которого бы, наверное, не было без Сергея Мироновича.
С 1933 года мы уже, конечно, не беспокоили обком нашими хозяйственными делами. Но все же связь не порывалась. Мы писали систематически в обком отчеты о нашей работе, и когда я как-то в 1933 году был у Сергея Мироновича, то с изумлением убедился, что этот человек, занимающийся крупнейшими делами, читал наши отчеты и даже более того — он вообще в курсе всех наших дел.
Еще несколько раз мне приходилось в тяжелых случаях прибегать к помощи Сергея Мироновича, и он всегда, когда считал дело серьезным, оказывал быструю, крайне деловую поддержку.
Невыразимо приятное чувство оставалось после каждой беседы с Сергеем Мироновичем — чувство бодрости, уверенности, воли к работе, стыда за безделье, если оно было. Сама обстановка беседы была на редкость культурна. Если вам назначалось время, то вы беседуете с ним спокойно и долго, никого больше нет в кабинете, никто не тревожит; Сергей Миронович на полчаса-час всецело занят только вами. Он давал вам возможность высказать все свои мысли и в спокойной беседе конкретно показывал ваши ошибки и способы их исправления. Беседа всегда заканчивалась рядом конкретных решений, которые всегда выполнялись.
Такова была роль Сергея Мироновича в моей жизни. Он дал мне возможность осуществить мою заветную научную мечту. Я — один из сотен ленинградских ученых. Мой случай есть лишь пример сотен таких же случаев, когда Сергей Миронович твердой и дружеской рукой направлял ученых к научным и техническим высотам. И я думаю, что не только меня, но и сотни ученых одолевает одна и та же мысль, что все мы находимся в долгу перед этим замечательным человеком.
А. В. КосаревУЧИТЕЛЬ МОЛОДЕЖИ
Годы моей работы в Ленинграде, в Московско-Нарвском райкоме комсомола, — это годы незабываемых встреч с товарищем Кировым. Сколько глубоких и душевных бесед!
Сергей Миронович любил молодежь большой, умной, большевистской любовью. Он умел ценить ее и отыскивать среди комсомола нужные партии силы. Немало бывших комсомольских работников выдвинуто на руководящую партийную работу лично товарищем Кировым.
Он был членом нашего Московско-Нарвского райкома комсомола. И, несмотря на огромную партийно-государственную работу, всегда урывал время, чтобы заехать к нам в район на собрание актива комсомола. А часто все члены бюро нашего райкома вваливались неожиданно к нему в кабинет. Не раз бывало, что при встрече на каком-нибудь собрании Сергей Миронович и сам затащит к себе для простой сердечной беседы. И как много приходилось извлекать из этой беседы!
Бывало, часами расспрашивал он о настроениях молодежи. Не раз советовал глубже изучать эти настроения и чутко подходить к каждому человеку.
Ленинградский комсомол непосредственно от товарища Кирова получал конкретные задания. Он поручал комсомолу организовать молодежь для борьбы за улучшение городского хозяйства. Он давал задания комсомолу следить за чистотой в столовых, больницах, детских садах.
Он учил на каждом шагу практической работе по строительству социализма. И вместе с тем не раз говорил, что вся наша работа, учеба должны проходить под знаком интернационализма. Однажды на заседании комсомольского актива в Ленинграде он говорил, что не ленинец тот комсомолец и та комсомолка, которые дальше своей страны ничего не видят.
Полон был забот Сергей Миронович о культурном росте комсомола, о росте технической грамотности. Еще в годы моей работы в Ленинграде неоднократно он советовал прочитать ту или иную книгу. И как он упорно настаивал, чтобы молодежь читала!..
Как зажигал он молодежь своими речами! Каждое слово его речи электризовало.
Жизнь и кипучая, полная беспредельной преданности партии работа товарища Кирова — это большая, волнующая книга, которую должен изучить каждый молодой большевик, каждый молодой рабочий.
И. Вайшля, П. Мартьянов, В. ШвецовКИРОВСКАЯ ЗАКАЛКА
Девять лет работы под руководством Сергея Мироновича Кирова для комсомола города Ленина были годами великолепной большевистской школы.
Его прекрасная жизнь твердокаменного большевика, не знавшего отступлений от генеральной линии партии, его прекрасная жизнь профессионального революционера, пронесшего сквозь мрак подполья и годы гражданской войны незатухающую ясность мысли, великолепную чуткость и яркий темперамент большевика, — это пример, зовущий к борьбе и победе.
Мы хорошо помним, как упорно и терпеливо Сергей Миронович учил нас выполнять заветы Ленина, данные на III Всероссийском съезде.