Вспоминаю, что первый раз октябренок Володя Матусов увидел Кирова в Филармонии на конкурсе юных дарований. Володя стоял на сцене и подражал разным звукам: жужжанию пилы, хрипу испорченного патефона. А Киров сидел в третьем ряду и слушал.
В перерыве Киров подозвал Володю к себе и усадил рядом:
— Ну, расскажи, как ты учишься.
Володя сказал:
— У меня два «отлично» и четыре «хор», а потом все «уды».
Киров заинтересовался, как Володя научился подражать звукам.
Володя научился этому еще тогда, когда вся семья Матусовых жила в Детском Селе. Квартира была недалеко от станции. Каждый день Володя по многу раз слышал, как гудят паровозы, как они шипят, выпуская пар, как стучат колесами на ходу. Володя прислушивался к пению петухов и куриным «разговорам» и стал им подражать.
Обо всем этом он и рассказал Кирову. Сергей Миронович внимательно слушал, улыбался и спросил, как ему живется.
— Мы живем хорошо. И комната у нас большая. Но все-таки тесно. У меня четыре брата и маленькая сестра Рита. Ей пять лет. Потом мама и няня. Вот сколько.
Киров сказал, что он поможет им найти другую квартиру, где не будет так тесно. В это время подошел старший Володин брат Толя и позвал его на сцену. Там фотограф снимал всех конкурсников.
Володя встал.
— До свиданья, дядя Киров!
— Ну, до свиданья, Вова! Ты не забывай меня, приходи в гости! Вот приди с мамой ко мне в Смольный.
Вова протянул руку и пошел сниматься с товарищами.
Второй раз Володя встретился с Кировым через несколько месяцев, во время каникул. Это было так.
Матусовы получили по почте открытку. Мать прочла ее: «Просьба зайти к товарищу Кирову 29 июля с. г. от 11 до 1 часа дня в Смольный, комната 402».
29 июля Володя с мамой поехали в Смольный. У коменданта уже лежал для них пропуск. Они поднялись по лестнице и вошли в кабинет Кирова.
Когда Киров увидел их, он улыбнулся, встал из-за стола и пошел навстречу.
— Здравствуй, Вова! Ну, вот ты у меня в гостях! Здравствуйте! — Он поздоровался с Володиной мамой.
Потом взял Володю за руку, повел к креслу и усадил к себе на колени.
— Как ты теперь учишься?
Володя сказал:
— Я учусь хорошо, дядя Киров.
— А я слышал, что у тебя есть один «неуд».
— Ну да!.. У меня нет «неудов».
— Да как же нет, а мне передавали, что есть! — говорил Киров и смеялся.
А Володя снова:
— Нет у меня «неудов».
— Ну ладно. И хорошо, что нет! А теперь ты мне расскажи о себе. Вова, хочешь ли учиться музыке и звукоподражанию?
— Музыке я хочу учиться, — ответил Вова, — а подражать звукам и сам выучусь.
— Тебе, Вова, обязательно нужно поступить в художественную школу, — сказал Киров.
Тут в кабинет к нему вошел какой-то человек с бородкой. Он поздоровался с Володей и его мамой, сел и тоже стал говорить.
Володя подошел к окну и увидел Неву. Он засмотрелся на пароходик, который тащил баржу с песком. О чем говорили мама и Киров, Володя не слышал.
Вдруг мама окликнула его:
— Вовочка, одевайся, сейчас поедем домой.
Володя пошел одеваться. Его пальтишко лежало на диване.
Киров сказал:
— Ну, Вова, приезжай еще, не забывай меня!
— Хорошо, дядя Киров! Приеду.
Киров пожал Володе руку, похлопал его по плечу и весело сказал:
— Не унывай, Вова, учись!
Вова с мамой спустились по лестнице, толкнули дверь, которая вертится, и вышли на асфальтовую дорожку.
В третий раз Володя видел Кирова через месяц или больше. Это было в конце каникул. Вместе с мамой он снова поехал в Смольный.
Поднимаются по ступенькам, чтобы войти в дверь, которая вертится, и вдруг смотрят — из нее выходит Киров. Он был в летнем расстегнутом плаще и в фуражке защитного цвета. Из-под плаща виднелась гимнастерка.
Киров сразу узнал своих знакомых:
— Здравствуй, Вова! Здравствуй!
Первый вопрос Кирова был:
— Ты уже поступил в художественную школу?
Володя ответил, что еще нет.
— А как ты сейчас в своей школе учишься?
— Дядя Киров, да ведь у нас сейчас каникулы.
Киров рассмеялся, взял Володю за руку, и втроем они медленно пошли к автомобилю.
Пока шли, Киров спрашивал Володю, как он ведет себя, потом спросил маму:
— А другие ваши дети тоже умеют подражать звукам, как Вова?
Володина мама сказала, что нет. Зато они другое умеют: Риточка поет, а Алик рисует.
Киров расспрашивал, как дети питаются, и обещал помочь.
Это обещание Киров выполнил так же, как и первое — помочь найти квартиру. Для Матусовых уже были готовы две большие комнаты в новом доме.
Подошли к автомобилю. Кирову надо было куда-то уезжать, и он не мог долго оставаться.
Попрощались. Машина поехала. Киров обернулся и помахал Володе рукой…
А. А. Платонова, О. Н. Дубровская,О. М. Суомалайнен-Тюнккюнен,Е. М. Ефремова-ДзенВ СМОЛЬНОМ
…Нам выпало большое счастье работать многие годы под повседневным руководством Сергея Мироновича. Из месяца в месяц, изо дня в день мы могли наблюдать за стилем работы товарища Кирова, учиться у него четкости, настойчивости и гибкости в работе.
Мы работали в секретариате Смольного и иногда по нескольку раз в день встречались по работе с товарищем Кировым. Вполне естественно поэтому, что мы имели возможность подмечать в Сергее Мироновиче не только основные черты его характера, но и его привычки, жесты, манеры.
Прежде всего хочется отметить необычайное обаяние Кирова. Его широкая, щедрая улыбка, смеющиеся глаза, звонкий голос, выразительные жесты — все это с первой же встречи так располагало к Сергею Мироновичу, что даже нам, видевшим его почти ежедневно, каждая встреча казалась праздником.
Мы не сомневаемся, что когда-нибудь советская художественная литература создаст неповторимый, многогранный образ Кирова, мы же здесь хотим только поделиться своими воспоминаниями о стиле работы Сергея Мироновича.
Товарищ Киров приезжал в Смольный к одиннадцати часам утра. Еще до приезда у него в блокноте был составлен список людей, которых он хотел вызвать к себе. Как только Киров входил в свой кабинет, список этот передавался в секретариат. Обычно вызывалось пять-шесть человек. Это не означало, что, кроме вызванных людей, Сергей Миронович никого в этот день больше не принимал. Специальных приемных дней и часов у Сергея Мироновича не было. Ему звонили по телефону, и он назначал время встречи.
Киров ездил в Смольный различными маршрутами. Нередко он выходил на полпути из машины и шел пешком. Это объясняется тем, что Сергей Миронович, уделяя особое внимание благоустройству Ленинграда, не только во время специальных поездок по городу, но и в эти утренние часы проверял ход коммунального и жилищного строительства.
От его взгляда не ускользала никакая мелочь.
Больше всего на свете не терпел Киров никаких отговорок и ссылок на трудности. В этом отношении очень характерен один его разговор с работником коммунального хозяйства. Киров приехал в Смольный и, не сняв даже плаща, сразу взялся за телефонную трубку. В этот момент в кабинет вошла Платонова и услышала такой разговор (речь шла об асфальтировании дороги вдоль Лебяжьей канавки):
— Что у тебя там делается? Работают, как сонные.
Коммунальщик что-то долго объяснял Кирову.
— Ну нет, — отвечает Сергей Миронович, — ты сначала сделай, а потом уж можешь умирать. Да, имей в виду, что работа должна быть выполнена в срок.
Опять коммунальщик нудно и долго гудит в телефонную трубку.
Киров начинает сердиться:
— То есть как это — плохо работают?! Людей надо учить работать, уметь заставлять их хорошо работать. Что ты мне ерунду такую говоришь! Если сделали плохо — заставь переделать, опять сделали плохо — снова пусть переделывают. Только так и можно научить людей работать!
Это правило Кирова — не признавать плохой работы, заставлять переделывать ее до тех пор, пока она не станет безукоризненной, — распространялось Сергеем Мироновичем не только на крупные, но и на второстепенные дела. Однажды, перепечатывая приветствие Кирова работницам, машинистка напечатала местоимение «вас» с большой буквы, тогда как оно было употреблено в виде обращения во множественном числе. Не заметив этой опечатки, Платонова отослала документ на подпись Кирову. Через несколько минут раздался телефонный звонок:
— Зачем это машинистка напечатала «вас» с большой буквы? Пусть перепечатает снова.
Платонова отнесла текст машинистке, та перепечатала. Однако и на этот раз в тексте опять проскользнуло место-имение «вас» с большой буквы. Киров вновь возвратил приветствие, не подписав его. Тогда Платонова решила сама перепечатать материал и, так как все ее внимание было сосредоточено на местоимении «вас», она не заметила, как написала с большой буквы «вы». Естественно, что, перечитывая бумагу, Сергей Миронович опять заметил это злополучное «вы». И снова раздался телефонный звонок:
— Товарищ Платонова, вам нужно учиться русскому языку. Некогда мне, а то бы я сам вас научил!
Это не было педантичностью или придирчивостью. Нет! Это был педагогический прием, который всегда увенчивался успехом.
Припоминаем такой случай. Однажды, во время дежурства Дубровской, Сергей Миронович попросил ее вызвать одного из директоров. На заводе директора не оказалось. Дубровская так и сказала Кирову:
— Невозможно найти — никто не знает, где он.
— Это не ответ, — сухо заметил Киров. — Раз человек в Ленинграде, значит, его можно найти.
И действительно: в конце концов Дубровская разыскала директора в одном из театров.
С тех пор мы твердо знали: если нужно найти какого-нибудь работника, значит, он должен быть найден во что бы то ни стало. Так учил нас Киров четкости и исполнительности.
Трудно, почти невозможно установить рабочий день Кирова. Чем он только не интересовался! Бесчисленные нити партийной, хозяйственной, культурно-просветительной жизни всего Ленинграда и области сходились в кабинете Кирова. Бывали дни, когда он решал крупнейшие вопросы всесоюзного масштаба и тут же интересовался работой какой-нибудь никому не известной кустарной артели.