– Да, Слав, прости, накипело просто. Увидел – и понесло! – Сергей Ильич, зажмурившись от напряжения, открутил пробку и наполнил пластиковые стаканчики.
– Ну, вздрогнули! – беззвучно чокнувшись, Славик опрокинул сто грамм и потянулся за пахучим печеньем. – Так о чем мы там? – крякнув, потер руки он.
– Не помню, – блаженно улыбнулся Сергей Ильич, начиная оттаивать.
– И я не помню, – сказал Славик.
Стаканчик опустился на новое место, припечатав все правительство вместе с воздушным шаром и обнажив фотоснимок белозубого американского президента.
– И как он тебе? – спросил Славик у Сергея Ильича, ткнув пальцем в Обаму.
– Еще чего не хватало, – поежился тот.
– А я бы проголосовал, – неожиданно заявил Славик.
– А ты лучше у нас пойди проголосуй, – завелся Сергей Ильич. – У нас-то что ты на выборы не ходил?
– А потому что! – объяснил Славик. – Что я тут решу? А там вон они – захотели себе негра, проголосовали – и негр! Вот это демократия!
– Ну и езжай к ним тогда! – сжал кулаки Сергей Ильич.
– А мне на Родине хорошо! – не сдавался Славик. – Я тут жить хочу! Но мне понять надо – почему у них, чтобы негра поставить, надо просто проголосовать, а у нас, кроме революции, никак не получится?
– Такая уж судьба у нашей страны, – сморкнулся Сергей Ильич.
– И они дождутся еще революции! – раззадорился Славик. – Потому что невозможно…
– Разлей давай, и продолжим, – перебил его Сергей Ильич. – Только со дна осадок этот не поднимай, ну его…
Чокнулись. Выпили.
– О чем говорили-то таком интересном? – заморгал Сергей Ильич.
– Не помню, – дернул плечами Славик.
Они приумолкли, глядя, как во дворе, засев на ржавых качелях у песочницы, бритоголовые в трениках сосут пиво.
– Что с молодежью-то делается, – сплюнул на пол Сергей Ильич. – В наше время за такое бы… Как теперь во двор выходить?
– Я пионером был, – на всякий случай сказал Славик.
– Вот! Пионеры все по лагерям, комсомольцы – на картошку, на улице никого – ходи себе в любое время, – замечтался Сергей Ильич. – Порядок был. А сейчас?
– При Сталине вообще хорошо было, – поддакнул Славик.
– Все разрушили, – тоскливо потряс головой Сергей Ильич.
– Все разворовали, – сказали они хором.
– Себе-то они дач на Рублевке построили, – завистливо протянул Славик. – А народу что?
– Ничего-ничего… – зловеще пробормотал Сергей Ильич. – Наш народ он такой. Он молчит-молчит, терпит-терпит… А потом как поднимется…
– Слышь, Ильич? Налей, а? А то в горле прямо пересохло, – попросил Славик.
Сергей Ильич крякнул и отвинтил пробку. Живая вода с журчанием потекла в пластиковые стаканы.
– Ну, будем! – поднял свой Сергей Ильич. – О чем мы говорили-то тут?
– Фиг знает, – с аппетитным хрустом уминая «Педигрипал», выпучил глаза Славик. – Не помню что-то.
– И я не помню, – вытер губы рукавом фланелевой рубашки Сергей Ильич. – Ну и шут с ним!
– Потеплело как-то, да? – Славик облокотился, приоткрыл окно. – Может, сразу еще по одной, а? Чего откладывать?
– Вот и они так же со стабфондом, – беззлобно улыбаясь, отозвался Сергей Ильич. – А может, и правильно оно? – он поровну разлил водку, оставив ее на дне бутылки только на два пальца – чтобы подозрительный осадок не попал в стакан. – Живем-то только раз!
– За победу нашего оружия! – вытянулся во фрунт Славик.
– За Родину! – браво притопнул Сергей Ильич.
Помолчали опять.
Потом Славик, нерешительно глядя на собеседника, промолвил:
– Слышь, Ильич… А вдруг по телику правду говорят? Вдруг жизнь действительно налаживается? Потому что субъективно, – он икнул, – мне стало лучше. Я вот почему-то верю, что все будет хорошо. Может, правду говорят, что дно пройдено?
Взор Сергея Ильича, утративший уже прежнюю цепкость, зигзагом скользнул по газетным статьям и уткнулся в опустевшие бутылки, в каждой из которых еще прилично оставалось на донышке.
– Дно еще не пройдено, Славик, – авторитетно заявил Сергей Ильич. – Но все в наших силах.
– Там же это… – Славик с шумом втянул воздух, обшаривая свой оскудевший словарный запас. – Осадок.
– Сейчас, – Сергей Ильич вздернул перед собой бутыль, всматриваясь в расползающиеся от него, как вши, мелкие буковки на обороте этикетки. – С добавлением микроэлементов… Это микроэлементы, Славик. Березовые. Давай мы их сейчас взболтаем, чтобы лучше усваивались…
– Слушай, Ильич, – тревожно нахмурился Славик. – Они, по-моему, шевелятся. А вдруг это яйца глист? Или какие-нибудь нанороботы?
– Телевизор меньше смотри, Слав, – отечески посоветовал ему Сергей Ильич. – В водке за сто рублей не выживет ни один организм. Все, давай. За наше светлое будущее!
– Ну, за будущее – давай, – тот шмыгнул носом и залпом осушил стакан.
– Хорошо пошла, – на лбу Сергея Ильича разгладились последние морщины. – А дальше-то что делать будем?
– Это не я! – побледнел Президент. – Честное слово, не я! Я, конечно, считаю, что нашу страну нужно модернизировать, что мы отстаем, что нам догонять… Но чтобы так…
– Кто, если не вы? – усмехнулся неверяще черный человек. – Кто мог бы сокрыть от вас такое?
– Это… Это все Чубакка! Это он! – нашелся Президент.
– Я… Вы… Я не вижу смысла продолжать этот разговор, – человек сделал шаг назад. – Отечество на краю пропасти, а вы продолжаете винить во всем воображаемых персонажей, в лучших традициях советской политики. Чубакка! Почему не Карлсон?
– Он не воображаемый… Это просто мы так его зовем в тусовке… Он реальный! Сейчас я наберу ему! – Президент потянулся к белому гербовому телефону необычайного размера.
Черный человек застыл в шаге от дверки, из которой вышел. Президент, рисуя карандашом чертиков на мраморной поверхности стола, приник к трубке.
– Соедините с ГосНано. Да, прямо с Анатолием Глебовичем. Алло, Чубакка? Мне тут доложили… Да как ты смел?.. Ложь, я никогда тебя не просил!.. Как назвали?.. Сколько стоит?! Сколько уже вступили в контакт?! Как долго действует программа?.. Я никогда не поверю, что ты это придумал сам! Немедленно в Кремль! Нет, я за тобой пошлю, чтобы ты не перепутал Кремль с Даунинг-стрит… Конечно, заговор!..
– Тут всегда дыба помогает, – наставительно шепнул ему черный человек. – Или если на кол посадить, тоже дает неплохие результаты.
– Ваша правда, – Президент бросил трубку и, опустошенный, упал в кресло. – Либеральный заговор. Воспользовавшись служебным положением, на государственные средства! На самое святое… – он невидяще уставился в пространство перед собой, и губы его продолжали беззвучно шевелиться.
– Как он это объясняет? – спросил черный человек.
– Говорит, в корпорации были разработаны нанороботы, которые, проникая внутрь тела, путешествуют вместе с кровью, пока не достигают головного мозга. Встраиваются в его клетки. И там, выполняя программу, активируют зоны, отвечающие за рациональное мышление.
– Боже великий… – испуганно прохрипел черный человек.
– Он же западник, Чубакка… Решил, что мы никогда не сможем их нагнать, если не совершим эволюционный скачок.
– Но в водку… Это же святотатство!
– Именно в водку… – обессиленно кивнул Президент. – Потому что водка – эссенция из чувств…
– Экстракт веры! – завершил за него черный человек.
– Он говорит, что хотел покончить с рабом внутри каждого из нас…
– Но породил армию монстров! Киборгов, в которых не будет главного из человеческих качеств русского человека!
– Глупец… – Президент спрятал лицо в руках.
– Предатель! – поправил его черный человек. – Тот, кто посмел вмешаться в музыку сфер, тот, кто вторгся в тонкий эфир, кто испохабил технологиями таинство властвования избранных над умами паствы – предатель.
– Но я ведь тоже хотел модернизировать Россию… Сделать ее современным государством…
– Чушь! – черный человек распрямился, оперся на посох, и его хищное лицо в траншеях морщин вдруг показалось Президенту удивительно знакомым. – Россия – особая страна со своей неповторимой судьбой! – грозно громыхал его голос под сводами кабинета. – Она никогда не подчинялась законам холодного разума, она росла и развивалась вопреки всем рациональным объяснениям! Ни мне, ни вам, ни Чубакке не постичь той мистики, тех сил, которые удерживают ее от падения, которые защищают Россию и которые ведут нашу страну вслепую по ее священному пути! Россию не понять умом…
– В Россию можно только верить, – перекрестился Президент.
– Что будет теперь? – черный человек подошел к окну, взглянул вниз – на внутренний кремлевский дворик, на облепивших Царь-Колокол школьников. – Что ждет их всех?
Сергей Ильич вдруг принялся яростно скрести голову, чуть не в кровь раздирая кожу. Славик, сначала наблюдавший за ним с пьяным удивлением, через минуту тоже зачесался.
– Изнутри зудит… – с ужасом сказал он.
– Слав… Славик… – Сергей Ильич задыхался, зрачки его, широкие как пистолетное дуло, слепо тыкались вокруг. – Что происходит?
– Мы… Превращаемся… В кого-то… Другого… Чужого…
– Слава… – Сергей Ильич упал на колени, схватился за крашеный чугун батареи. – Это что же…
– Может, милицию… Пусть пристрелят… – с синих губ Славика капнула кровь.
Покатилась по лестнице и разбилась бутылка с дьявольской жидкостью.
– Отравители… – слабо прошептал Сергей Ильич.
И мир померк для них.
– Нанороботами заражена вся водка «Народная» – самая дешевая, сторублевая, – сказал Президент. – И еще несколько брендов. Всего продано тридцать миллионов бутылок… Еще столько же лежит в магазинах. И десятки заводов по всей стране продолжают разливать ее прямо сейчас!
Черный человек молча покачал головой, уперся лбом в оконное стекло.
– Это конец, – произнес он.
– Нет… Еще не поздно все изменить! – заспешил Президент. – Я объявлю борьбу с пьянством… Открою нацпроект «Трезвость»… Может быть, введу госмонополию на водку, чтобы контролировать качество. А может, ввести сухой закон? И под этим прикрытием…