А ещё через некоторое время уже можно было распознать очертания будущих цехов, домов, улиц и площадей.
Прошло всего несколько лет. На берегу Волги вырос огромный Тракторный завод, окружённый красивыми домами, молодым парком, асфальтированными улицами и просторными площадями. Этот новый город слился со старым Царицыном.
И вот настал день торжественного пуска нового завода.
В этот день с конвейера должен был сойти первый трактор с маркой «СТЗ» — Сталинградский тракторный завод.
Это был всенародный праздник. Ведь Сталинградский тракторный помогала строить вся страна. В Москве и в Ленинграде, на Украине и на Урале рабочие делали станки и машины для Сталинграда, Белоруссия давала свой лес, Черноморье — свой цемент. Сибирь и Казахстан, Грузия, Дальний Восток — все посылали своих лучших людей на строительство Сталинградского тракторного.
В канун праздника город украсили флагами, цветами, гирляндами разноцветных лампочек. Со всех сторон — на поездах, пароходах, самолётах, автомобилях — съезжались гости.
Варвара Михайловна Петрова встречала своих друзей.
Утром поездом из Белоруссии приехал Рузаев. Днём Варвара Михайловна и Рузаев встречали на аэродроме прилетевшего на самолёте из Узбекистана Тургунбаева.
Они сначала даже не узнали его. Вместо робкого человека в рваном ватном халате перед ними стоял оживлённый, нарядный Тургунбаев, знатный строитель Ферганского канала. Потом, всей компанией, они поспешили на пристань, где по очереди крепко обняли и расцеловали прибывшего на пароходе Баклана.
Всех их повезла Варвара Михайловна к себе в дом. Много народу сидело в этот вечер за большим столом, и до поздней ночи текла беседа о том, как повсюду советские люди, помня заветы Ленина, работали, чтобы выполнить первый пятилетний сталинский план.
— Дорогая мать, — сказал Тургунбаев, — дорогие мои друзья! Я вас всех прошу приехать к нам в Узбекистан на открытие нашего канала. От самых гор до бесплодной пустыни прорыли мы канал. Побежит вода теперь туда, где её никогда не было. И где никогда ничего не росло, будет теперь расти замечательный хлопок. Очень вас прошу, дорогие мои, приезжайте!
— Погоди, погоди! — остановил его Баклан. — Сперва вы все должны приехать к нам в Запорожье, на мой завод. Мы ровно через месяц выпускаем первый комбайн. Это будет не машина, а чудо: сама жнёт, сама молотит, только успевай зерно принимать.
— Что же это получается? — обиделся Рузаев. — А ко мне в колхоз когда? Мы болото осушили, мы новую школу построили. Мы яблоневый сад посадили лучший во всём районе…
Утром в день праздника тысячи людей со знамёнами, с портретами Ленина и Сталина, под звуки оркестров и песен двигались по улицам города по направлению к заводу.
Варвара Михайловна шла с внуком.
— Бабушка, — спросил маленький Петя, — разве сегодня Первое мая?
— Нет, — ответила ему Варвара Михайловна, — сегодня не Первое мая, но тоже очень большой праздник. Сталинградцы сдержали слово, которое дали товарищу Сталину… Давай-ка я подниму тебя на руки, чтобы ты всё увидел.
Тысячи людей заполнили цех и просторную площадь перед ним.
Посреди цеха на возвышении стоял трактор. Он казался отлитым из одного куска металла. На могучем корпусе, покрытом матовой краской, сверкала серебристая марка «СТЗ».
Наступил самый торжественный момент. Молодой тракторист со счастливым и взволнованным лицом сел за руль. Дирижёр, подняв свою палочку, стоял перед большим оркестром и не спускал глаз со старого рабочего, которому выпала высокая честь завести первый трактор. На груди у рабочего блестели два ордена: боевой — за гражданскую войну и трудовой — за героическую работу на заводе.
Рабочий подошёл к трактору и легко повернул ручку. В тишине ровно и гулко запел мотор. Рабочий отошёл в сторону, тракторист перевёл рычаг, и первенец Сталинградского тракторного величаво сошёл с конвейера.
Грянули оркестры, и, заглушая их, покатилось тысячеголосое «ура». Его подхватили на площади, куда уже выехал, всё убыстряя ход, трактор.
Бесконечное «ура» встречало и провожало его на улицах города.
А следом за первым уже сходили с конвейера второй трактор, третий, четвёртый…
— Мать, помнишь, — взволнованно говорил Тургунбаев Варваре Михайловне, — помнишь, зима была, голод был, разруха была… Письмо ты отдала Сталину… Он помог тебе, он всем нам помог победить врагов, разруху… Мы тогда даже мечтать не смели о таких тракторах. А Сталин сказал: «Будут тракторы… Будут сотни тысяч тракторов на колхозных полях…» И вот они идут… Смотри, какие красавцы идут! — И Тургунбаев с торжеством показал на тракторную колонну. — Сто тысяч таких на наших полях будет, вся наша земля, как сад, будет!
— Как весенний сад, — сказала Варвара Михайловна.
А вокруг всем было так радостно и хорошо, что словами об этом не расскажешь.
Приём в Кремле
Кремлёвский дворец заполнялся гостями. Здесь можно было встретить сегодня самых знатных людей Страны Советов: прославленных сталеваров, шахтёров, кузнецов, строителей, колхозных мастеров высоких урожаев, видных учёных, писателей, общественных и государственных деятелей.
В светлом и торжественном облике Кремлёвского дворца и особенно в людях, пришедших сюда сегодня, с предельной яркостью отражались грандиозные, воистину чудесные изменения, происшедшие в Советском Союзе за годы сталинских пятилеток.
Всё, что ещё так недавно казалось далёкой и дерзкой мечтой, воплощалось в жизнь: социализм стал явью!
На весь мир уже прозвучали исторические слова товарища Сталина о том, что в Советской стране уже осуществлена в основном первая фаза коммунизма — социализм.
В дремучей тайге вырастали города, один за другим вступали в строй гиганты-заводы, реки, перепоясанные мощными плотинами, меняли своё вековое русло и отдавали всю силу своих потоков турбинам электростанций. Над неприступной Арктикой развевалось победное красное знамя, советские ледоколы плавали по Великому Северному морскому пути, советские полярники первыми в мире раскрыли тайну Северного полюса.
Труд, который во все времена истории, у всех народов был проклятьем, в нашей стране социализма стал делом чести, доблести и геройства, а люди труда — самыми почётными, самыми уважаемыми людьми.
По широкой лестнице Кремлёвского дворца поднимались и проходили в зал всё новые и новые гости.
Среди взрослых был только один маленький мальчик — Петя Петров. Семейство Петровых приехало в Москву вместе со сталинградскими стахановцами на очень важное совещание и получило приглашение на приём в Кремль. И Варвара Михайловна взяла с собой своего маленького внука. Они уже обошли старинные терема, в Оружейной палате полюбовались древними доспехами и, осмотрев всё, прогуливались по большому, как площадь, Владимирскому залу.
К Варваре Михайловне то и дело подходили её друзья: Рузаев из Белоруссии, Тургунбаев из Узбекистана, Баклан с Украины…
— Сталин, Сталин… — пронеслось по залу, и все устремились к широким дверям, в которых стоял Сталин, а рядом с ним — руководители партии и правительства.
Все зааплодировали, а товарищ Сталин, улыбаясь, аплодировал своим гостям.
Раскрылись двери Георгиевского зала. Там стояли длинные, покрытые белоснежными скатертями столы, блестели бокалы.
— Прошу вас, товарищи, — пригласил Иосиф Виссарионович гостей за стол. — Прошу вас, усаживайтесь.
Первую здравицу провозгласили гости за великого вождя народов, за друга и учителя, за товарища Сталина.
— Великому Сталину — слава!
— Будьте здоровы множество лет, дорогой товарищ Сталин!
— Товарищу Сталину — ура!
Долго гремело «ура», долго не смолкали приветствия, каждому хотелось пожелать Иосифу Виссарионовичу всего самого лучшего, выразить всем сердцем свою благодарность и любовь. И, вероятно, не скоро наступила бы тишина, если бы не поднялся сам Сталин и не предложил ответную здравицу в честь великого и непобедимого советского народа.
Семья Петровых сидела за одним столом со своими друзьями.
Рузаев поднял бокал и, обращаясь к Варваре Михайловне, торжественно провозгласил:
— За твоё здоровье, мать!
— За нашу дорогую мать! — воскликнул Тургунбаев.
Все, кто знал Варвару Михайловну, потянулись к ней с бокалами.
Товарищ Сталин, услыхав, что пьют за здоровье Варвары Михайловны, тоже поднял бокал:
— Будьте здоровы, Варвара Михайловна!
Варвара Михайловна поднялась и поклонилась.
— Кто это? За кого это? — спрашивали друг у друга сидящие за столами.
— За советскую мать, — объяснил Тургунбаев.
Со всех сторон раздались голоса:
— Будьте здоровы, Варвара Михайловна!
Варвара Михайловна кланялась, благодарила всех за высокую честь, а рядом с ней стоял взволнованный, гордый за бабушку Петя и тоже кланялся во все стороны.
Для гостей начался большой концерт. В Кремле выступали лучшие артисты столицы. А в заключение концерта на сцену вышел ансамбль песни и пляски.
Брат Варвары Михайловны, дядя Ваня, не спуская глаз, с восхищением следил за пляской. Он сам в молодости считался отличным танцором. В самый разгар пляски дядя Ваня вдруг поднялся и решительно направился к сцене.
Варвара Михайловна, смеясь, сказала друзьям:
— Вот бедовый, — я знаю, что он задумал! Дядя Ваня подошёл к столу, за которым сидели члены правительства, и с самым таинственным видом громким шопотом позвал товарища Ворошилова:
— Климент Ефремович!
Ворошилов услыхал, встал из-за стола и подошёл к дяде Ване. Климент Ефремович знал его давно, с гражданской войны, — дядя Ваня служил тогда под его начальством в Первой Конной армии.
— Климент Ефремович, — откашлявшись, промолвил дядя Ваня, — даже совестно сказать, чего мне хочется… Вы помните, как я под Царицыном перед атакой плясал?
— Помню… помню…