«Жизнь наша, — вспоминал позднее об этой поре своей деятельности К. М. Норинский, — сделалась весьма интересной. Горизонты наши час от часу расширялись. Молодежь наша рвалась в бой. Чувствовался недостаток литературы (брошюр, листовок). Пришлось подумать о получении транспорта с литературой. У нас установились связи через Ткаченко с его братом Романом Федоровым Ткаченко (разметчик завода Гартмана и паровозных мастерских). Болдырев расширил работу в железнодорожных мастерских, где он служил, Люба Моргенштейн через брата имела связь с городом»[23].
В. А. Шелгунов и К. М. Норинский прошли большую жизненную школу, были закалены в борьбе с самодержавием и буржуазией, являлись активными участниками первых марксистских кружков в Петербурге — П. В. Точисского (1885—1887) и М. И. Бруснева (1888—1889). Василий Андреевич Шелгунов с 1893 года был лично знаком с В. И. Лениным, по его просьбе подбирал передовых петербургских рабочих в марксистский кружок, в котором Владимир Ильич проводил занятия. Объединение этих кружков и положило начало ленинскому петербургскому «Союзу борьбы за освобождение рабочего класса».
Константин Максимович Норинский также был знаком с В. И. Лениным, являлся его верным соратником.
Заслуга В. А. Шелгунова и К. М. Норинского не только в организации марксистских кружков и развертывании массовой агитации на предприятиях Луганска, но и в направлении всей этой деятельности к определенной цели — созданию условий для объединения передовых рабочих в единую социал-демократическую организацию. Именно они подготовили здесь ту почву, на которой в дальнейшем укрепились всходы искровского, ленинского направления.
Как известно, ленинский план построения в нашей стране марксистской партии нового типа предусматривал в качестве исходного пункта и основного звена для осуществления этого плана создание общерусской политической газеты. Такой газетой стала созданная В. И. Лениным «Искра», первый номер которой вышел за границей 11(24) декабря 1900 года. Ленинская «Искра» развернула настойчивую принципиальную борьбу против «экономистов», эсеров, мелкобуржуазных националистов, либералов, ревизионистов всех мастей и оттенков и сосредоточила основное свое внимание на выработке программных, тактических и организационных принципов революционной партии пролетариата. Создание партии стало главной целью «Искры», и об этом говорилось в передовой статье первого номера газеты «Насущные задачи нашего движения», написанной В. И. Лениным.
«Перед нами, — писал Владимир Ильич в этой статье, — стоит во всей своей силе неприятельская крепость, из которой осыпают нас тучи ядер и пуль, уносящие лучших борцов. Мы должны взять эту крепость, и мы возьмем ее, если все силы пробуждающегося пролетариата соединим со всеми силами русских революционеров в одну партию, к которой потянется все, что есть в России живого и честного»[24].
Да, к «Искре» действительно потянулось все честное, передовое. Агенты «Искры» не только доставляли и распределяли газету, но и были надежными связными искровского центра с местными организациями, способствовали быстрейшему преодолению разброда и шатаний в местных кружках и комитетах и сплочению их в масштабе всей страны на прочной идейной основе. В числе агентов «Искры» и активных работников искровских групп были И. В. Бабушкин, В. А. Шелгунов, Г. И. Петровский, Ф. А. Сергеев (Артем) и другие. Находясь в Луганске, В. А. Шелгунов неоднократно ездил в Полтаву, где был распределительный пункт нелегальной литературы, и привозил оттуда литературу революционно настроенным рабочим Луганска.
Внезапный отъезд из Луганска в 1901 году К. М. Норинского из-за создавшейся опасности провала, а затем и В. А. Шелгунова хотя и привел к некоторому ослаблению работы созданных ими социал-демократических кружков, но под воздействием искровских идей революционное движение рабочих сумело быстро оправиться и в дальнейшем приобрело еще более широкий размах.
Получая помощь и поддержку от Екатеринославского и Харьковского социал-демократических комитетов, луганские рабочие все более вовлекались в общепролетарское революционное движение. В конце 1901 — начале 1902 года в Луганске возник социал-демократический союз горнозаводских рабочих. В январе 1902 года он вошел в только что созданный «Социал-демократический союз горнозаводских рабочих юга России», объединивший организации Бахмута, Луганска, Мариуполя, Таганрога, Щербиновки, Юрьевки.
Определенное воздействие на усиление революционной работы в Луганске оказала деятельность Донского комитета, руководимого в то время стойкими искровцами С. И. Гусевым и И. И. Ставским. В своем обращении «Ко всем социал-демократическим организациям России» комитет убеждал их объединиться вокруг «Искры» как руководящего органа. В обращении указывалось, что повести рабочий класс на революцию сможет «только централизованная партия, могучая своим единством, несокрушимая своей теоретической устойчивостью, дисциплинированная и стройно организованная»[25].
В 1902 году луганские революционные кружки объединились в социал-демократическую организацию, и тогда же оформился Луганский комитет РСДРП. Во главе его стал Я. И. Моргенштейн (Павел).
Многое из всего сказанного я знал уже тогда от своих луганских товарищей. Внутренне я гордился тем, что являюсь частицей могучего рабочего класса России, который уже показал самодержавию и капиталистам свою великую силу в знаменитой Обуховской обороне (май 1901 года) и в большой Ростовской стачке (ноябрь 1902 года). Мне были известны слова В. И. Ленина:
«…дайте нам организацию революционеров — и мы перевернем Россию!»[26]
За создание такой организации, марксистской партии нового типа и боролась «Искра». И я уже тогда сознавал, что мое место там, в рядах ленинской партии.
Еще в пору своих скитаний по Донбассу и югу России я установил довольно прочные связи со многими своими единомышленниками — рабочими и с небольшими группами революционеров — на заводе ДЮМО, на рудниках Лозовой Павловки, Жиловки, в Луганске и некоторых других местах. Эти люди тогда еще не были связаны ни с каким центром, действовали разобщенно, но вместе с тем представляли собой вполне подготовленный материал для вовлечения их в активную революционную деятельность. Общение с ними не только расширяло мои представления о жизни, но и помогало моему политическому просвещению, а также вырабатывало во мне некоторые организационные навыки.
Во мне зрело классовое самосознание, росла ненависть к буржуазии и самодержавию; я рвался к борьбе за рабочее дело, против всех тех, кто эксплуатирует и угнетает трудящихся. Все это и привело меня в ряды ленинской партии. Именно ленинской, потому что я, после того как впервые услыхал имя В. И. Ленина и все более узнавал о его неутомимой борьбе за сплочение наиболее сознательной части рабочего класса в боевую революционную партию, глубоко поверил ленинской правде. Ленин занял в моем сознании какое-то особое, главное место.
Мой путь в партию не был извилистым, но он был в то же время весьма своеобразным. Фактическую свою принадлежность к рабочему социал-демократическому движению я мог бы отнести к 1898 году, когда я вместе со своими ближайшими товарищами — Иваном Алексеевичем Галушкой, Павлом Ивановичем Пузановым, Дмитрием Константиновичем Параничем и другими передовыми рабочими создал революционную группу на заводе ДЮМО, в Алчевске, но то были лишь первые робкие шаги моей революционной деятельности, и понадобилось известное время для того, чтобы в полном смысле созреть для вступления в партию, для сознательной революционной работы в массах. Такая пора наступила как раз в тот момент, когда я вторично поступил на работу на гартмановский завод и когда во всей стране стал чувствоваться революционный подъем, предшествовавший первой революционной буре в России — революции 1905—1907 годов.
Вступлению в партию предшествовало накопление определенных революционных убеждений, становление определенных качеств, без которых человек не может считать себя, вернее, являться сознательным и непреклонным борцом за революционное дело, — непримиримой идейной стойкости, беспредельной верности партии и народу, стремления отдать все силы революционной борьбе, готовности ради победы общего дела пойти на любые испытания.
Все это приходило к нам, молодым рабочим той поры, не сразу и у каждого по-своему. Но постепенно, по крупицам, набирались знания, опыт, решительность и выдержка, и наступала пора, когда жажда революционной деятельности становилась содержанием и смыслом всей жизни. Так пополнялись в то время ряды профессиональных революционеров.
Именно в ту пору товарищи, достаточно присмотревшись ко мне, стали приглашать меня на нелегальные собрания, посвящать во все свои дела, давать мне отдельные поручения, а иногда и советовались со мной, считались с моим мнением, находя его, как видно, разумным, дельным.
В октябре 1903 года я навсегда связал свою судьбу с партией: стал членом РСДРП, большевиком.
Следует сказать, что в то время, в обстановке подполья и строжайшей конспирации, оформление приема в партию проходило особым образом. Человек проверялся в условиях острейшей классовой борьбы и полицейских преследований, за него ручались те, кто хорошо его знал и был твердо уверен, что не приведет в ряды партии какого-либо провокатора в рабочем обличье, а такие случаи тогда, к сожалению, бывали. За всякий промах приходилось платить дорогой ценой: потерей наиболее стойких революционеров, арестами, ссылками, каторгой. Никаких следов оформления в партию не оставалось, не было и партийных билетов. Члены партии были связаны друг с другом нерушимыми идейными связями и огромным доверием друг к другу, к вышестоящим партийным комитетам. Чаще всего посланцы комитетов, профессиональные революционеры, приезжая на места, являлись в подпольные партийные организации на известные центру явочные квартиры. Они никому не сообщали своих подлинных фамилий, имели конспиративные клички, и им безгранично верили, точно выполняли все их указания. Это была подлинно железная дисциплина, и я воспринял ее как суровую необходимость.