В. И. Ленин председательствовал на съезде, был членом ряда комиссий, выступал по вопросу об аграрной программе, об оценке момента и классовых задачах пролетариата, о вооруженном восстании, об отношении к Государственной думе и по организационным вопросам. И по каждому из этих вопросов он дал партии ясные, подлинно революционные выводы, мобилизующие все силы народных масс на решительную борьбу с самодержавием и буржуазией.
Я впервые тогда видел и слышал В. И. Ленина как оратора, трибуна партии и буквально ловил каждое его слово, каждую мысль. Особенно ярко запомнился его доклад по аграрному вопросу, может быть потому, что это был первый доклад на съезде, а может быть еще и потому, что эта проблема была очень близка нам, местным работникам, которые постоянно соприкасались с крестьянской массой и хорошо знали их нужды и думы, их стремление любой ценой вырваться из долговой помещичьей кабалы, отнять у помещиков землю и свободно распоряжаться ею. И хотя для меня в то время не все было ясно в теоретических рассуждениях и исторических данных, приводимых Владимиром Ильичем в докладе, и даже не были понятны некоторые термины — абсолютная и дифференциальная рента, латифундии и другие, — я, как и все рабочие, с которыми мне довелось обменяться мнениями после ленинского доклада, очень хорошо понял главный смысл ленинской аграрной программы — стремление развязать революционную инициативу крестьян, нацелить их на экспроприацию помещичьих земель, объединение усилий рабочих и крестьян в борьбе за свободу и демократию, за свержение царизма путем восстания, учреждение республики.
Критикуя меньшевистскую программу муниципализации земли, В. И. Ленин убедительно показал, что она ни в коем случае не отвечает коренным интересам крестьянства, так как при муниципализации помещичьи земли не оказывались в распоряжении крестьян, а лишь отчуждались и поступали в распоряжение органов местного самоуправления, которые будут сдавать их земледельцам в аренду. Все это открывало лазейки для осуществления кадетских замыслов о частичном выкупе помещичьей земли.
Нам, рабочим, очень понравилось то, что В. И. Ленин связал оппортунизм Плеханова в аграрном вопросе с его неверием в силы рабочего класса и всего народа, с его ошибочной и вредной оценкой Декабрьского вооруженного восстания («не нужно было браться за оружие»), с его непониманием задач буржуазно-демократической революции («так как предстоящая нам теперь революция может быть только мелкобуржуазной, то мы обязаны отказаться от захвата власти»).
«Попав раз на наклонную плоскость, — писал потом Владимир Ильич о Плеханове, — он катится вниз неудержимо. Сначала он отрицал возможность захвата власти пролетариатом в современной революции. Теперь он стал отрицать возможность захвата власти революционным крестьянством в современной революции. Но если ни пролетариат, ни революционное крестьянство не могут захватить власти, то значит, что власть должна остаться у царя и у Дубасова. Или власть должны взять кадеты? Но кадеты сами не хотят захватывать власти, оставляя монархию, постоянную армию, верхнюю палату и прочие прелести»[93].
Из всего этого В. И. Ленин делал вывод, что плехановская боязнь захвата власти есть боязнь крестьянской революции. Такая четкая и ясная оценка линии Плеханова и всех меньшевиков была понятна нам, рабочим, и мы еще больше укрепились в правоте и дальнозоркости нашего учителя и вождя.
Владимир Ильич отстаивал на съезде программу национализации земли, то есть полную отмену частной собственности на землю, передачу всех земель в собственность государства. Осуществление этой меры рассчитано было на решительную ломку средневековых пережитков в деревне, всех феодально-крепостнических форм землевладения: помещичьих и надельных — и на наиболее быстрое развитие производительных сил в сельском хозяйстве. При этом имелось в виду осуществление всех этих преобразований революционным путем: свержение царского самодержавия, захват земли и власти народными массами и установление революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Но Ленин видел и еще более отдаленные перспективы: в результате национализации земли неизбежно должен был усилиться приток капиталов в земледелие, усилиться конкуренция, расслоение и классовая борьба внутри самого крестьянства, а все это должно неизбежно способствовать сплочению бедноты вокруг пролетариата и, в конечном счете, ускорить процесс перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую.
Этого не понимали не только меньшевики, но и часть большевиков, защищавших на съезде требование раздела помещичьих земель и передачи их в собственность крестьян; в их числе были И. В. Сталин, С. А. Суворов и другие. Их ошибка заключалась в том, что они предполагали, что между буржуазно-демократической и социалистической революциями будет большой разрыв во времени, не учитывали перспективу перерастания первой во вторую. Должен сказать, что я в то время не понимал всей сложности этого вопроса и голосовал вместе с разделистами. Выражая свое отношение к аграрным программам меньшевиков и разделистов, В. И. Ленин сказал тогда:
«…муниципализация ошибочна и вредна — раздел ошибочен, но не вреден»[94].
Весьма поучительно отметить, как мудро и тонко повел себя Владимир Ильич в сложившейся обстановке при обсуждении аграрного вопроса. Учитывая, что его программа национализации земли не найдет общей поддержки делегатов и не будет принята съездом, он, чтобы не разбивать голосов против муниципализации, снял свой проект и голосовал вместе с разделистами, имея в виду убедить их впоследствии в преимуществе отстаиваемой им точки зрения. Однако и при этом большинством голосов съезд принял меньшевистскую аграрную программу — программу муниципализации. Но Ленин не упал духом и проявил исключительную настойчивость в борьбе за подлинно революционные установки.
При поддержке всей большевистской части съезда В. И. Ленин настоял на том, чтобы в качестве дополнения к аграрной программе была принята тактическая резолюция по аграрному вопросу. В этой резолюции указывалось, что РСДРП поддерживает революционные требования крестьянства, вплоть до конфискации помещичьих земель, а на случай неблагоприятных условий, если нельзя будет осуществить муниципализацию, партия выскажется за раздел помещичьих земель между крестьянами. Тем самым, несмотря на реформистский дух принятой съездом меньшевистской аграрной программы, всей партии был указан путь на решительное развертывание аграрной революции.
С такой же настойчивостью защищал В. И. Ленин подлинно марксистскую линию революционных действий и по другим пунктам повестки дня, и особенно при обсуждении тактических вопросов.
Учитывая, что бойкот I Государственной думы оказался неудачным и сорвать созыв Думы не удалось, В. И. Ленин предложил уточнить думскую тактику партии по сравнению с теми мерами, которые намечались в предсъездовский период. В новом проекте резолюции по вопросу об отношении к Государственной думе большевики предлагали беспощадно разоблачать шаткость и непоследовательность кадетов, сплачивать и противопоставлять кадетам представителей крестьянской демократии — трудовиков, помогать им более прочно утвердиться на революционных позициях, использовать столкновения Думы с правительством для углубления революционного кризиса.
Меньшевики придерживались иных взглядов. Они отвергали ленинские предложения и, ориентируясь на кадетскую Думу, видели в ней широкое поле для парламентской деятельности. И хотя в то время, при бойкоте созыва Думы, в ее состав только случайно могли пройти социал-демократы (от мелкобуржуазных избирателей), меньшевики все же провели на съезде свое предложение о создании думской социал-демократической фракции. Тогда по настоянию большевиков съезд принял инструкцию ЦК о парламентской группе, ставившую эту группу под контроль партии и ее отдельных членов — под контроль местных партийных организаций, в которых состоят эти партийные парламентарии. Владимир Ильич назвал эту инструкцию важной, показывающей, что социал-демократы «не так смотрят на парламентаризм, как буржуазные политиканы»[95].
Владимир Ильич открыто уличал меньшевиков в оппортунизме, в недооценке революционных возможностей крестьянства, в стремлении к соглашательству с либеральной буржуазией, в распространении конституционных иллюзий, в увиливании от ответов на самые коренные, принципиальные требования революционного движения — претворения в жизнь боевого опыта Октябрьской всеобщей политической стачки и Декабрьского вооруженного восстания. Из выступлений и реплик Владимира Ильича мы все более убеждались в том, что меньшевики принижают роль рабочего класса, считают его не гегемоном революции, народных масс, а лишь пассивным участником буржуазно-демократической революции, таскающим каштаны из огня для своих классовых врагов.
Мы, делегаты-большевики, с гордостью и восхищением смотрели на своего вождя и в меру своих сил старались поддержать его. Ленинская логика и аргументация в обсуждении любого вопроса были неотразимы, раскрывали глаза на главную суть того или иного явления, события, теоретического положения, убеждали в том, что только таким и может быть правильный вывод из обсуждаемого вопроса в данных условиях. Четкая и ясная мысль Владимира Ильича покоряла слушателей, полностью овладевала их вниманием. Поэтому во время выступлений В. И. Ленина в зале стояла глубокая тишина, не было обычного шума, движений; друзья и противники Ленина ловили каждое его слово и слушали его как зачарованные. Видеть и слушать Ленина было подлинным наслаждением.
Манера выступления В. И. Ленина была очень простой и естественной: он как бы разговаривал со слушателями, будоражил их сознание всем ходом своих рассуждений, их обоснованием, правильностью и закономерностью выводов. Создавалось впечатление, будто