На IV съезде РСДРП произошло лишь формальное объединение двух партийных фракций.
Беседуя с нами, большевистской частью делегатов съезда, перед нашим отъездом из Стокгольма, Владимир Ильич говорил, что мы не можем смириться с решениями IV съезда, которые считаем ошибочными, и должны продолжать идейную борьбу, разъяснять массам то, что считаем правильным. Особое внимание при этом Ильич обращал на необходимость подготовки вооруженного восстания, укрепление связей рабочего класса с крестьянством, всемерное укрепление в ходе революционной борьбы подлинно народных органов власти — Советов рабочих депутатов.
В. И. Ленин предвидел, что меньшевики будут по-прежнему держать курс на соглашение с либеральной буржуазией, проводить не революционную, а реформистскую политику. Поэтому он сразу же после съезда написал «Обращение к партии делегатов Объединительного съезда, принадлежавших к бывшей фракции «большевиков»». Наряду с другими большевистскими делегатами съезда это обращение подписал и я. Вскоре В. И. Ленин опубликовал специальный «Доклад об Объединительном съезде РСДРП (Письмо к петербургским рабочим)». В докладе подробно излагался ход работы съезда и проводились те же идеи, что и в «Обращении». В. И. Ленин еще раз со всей определенностью заявил, что большевики будут продолжать открытую, решительную и беспощадную идейную борьбу против правого крыла социал-демократии (то есть меньшевиков).
«Свобода обсуждения, единство действия, — вот чего мы должны добиться… — писал В. И. Ленин. — Но за пределами единства действий — самое широкое и свободное обсуждение и осуждение тех шагов, решений, тенденций, которые мы считаем вредными. Только в таких обсуждениях, резолюциях, протестах может выработаться действительное общественное мнение нашей партии. Только при таком условии это будет настоящая партия, умеющая всегда заявлять свое мнение и находящая правильные пути для превращения определившегося мнения в решения нового съезда»[97].
Вооруженные этими ленинскими указаниями, мы, возвратившись на места, развернули кипучую деятельность. Нам, как и огромному большинству сознательных рабочих, было ясно, что революция далеко не исчерпала всех своих сил и решающие бои еще впереди. И хотя резолюция IV съезда о вооруженном восстании страдала нерешительностью и половинчатостью, мы помнили о том, что под напором большевиков, и прежде всего В. И. Ленина, в этой резолюции сохранил свой боевой дух первый пункт, о котором еще раз напомнил Владимир Ильич всей партии в своем «Докладе об Объединительном съезде РСДРП».
«Объединительный съезд Российской социал-демократической рабочей партии, — подчеркивал Владимир Ильич, — признал непосредственной задачей движения — вырвать власть из рук самодержавного правительства. Всякий, кто забудет об этой непосредственной задаче, кто отодвинет ее на задний план, — нарушит волю съезда, и мы будем бороться с такими нарушителями самым резким образом»[98].
Так Владимир Ильич сумел использовать в интересах партии даже слабую, меньшевистскую резолюцию съезда — он сосредоточил наше общее внимание на самом главном в ней, что удалось ему отстоять в ожесточенной полемике с Плехановым. Это был курс на дальнейший подъем революционной борьбы, на подготовку вооруженного восстания.
ЛУГАНСКИЙ СОВЕТ
После возвращения из Стокгольма я доложил об итогах IV (Объединительного) съезда РСДРП на заседании Луганского партийного комитета, где присутствовали все районщики и подрайонщики, а затем — на партийных собраниях гартмановского и патронного заводов, железнодорожных мастерских и других крупнейших предприятий города. При этом особенно подробно рассказал о выступлении В. И. Ленина на заключительном совещании большевистской фракции съезда, о его напутствии: продолжая идейную борьбу с меньшевиками, сохранять единство действий обеих фракций РСДРП, готовить массы к новой решительной схватке с царизмом — к вооруженному восстанию.
После поражения Декабрьского вооруженного восстания 1905 года в Москве и ряде других пролетарских центров по всей России начались жестокие репрессии против рабочих организаций и против крестьянских масс в деревне, поднявшихся на борьбу с помещиками. Почти повсеместно было введено военное положение, многие города и районы крестьянских волнений были наводнены полицией — общевойсковыми и казачьими подразделениями. Не избежал этой участи и Луганск. Однако то обстоятельство, что в городе по ряду причин, о которых уже было сказано, не произошло вооруженного восстания, наложило свой отпечаток на всю обстановку городской жизни. У местных властей и присланных войсковых подразделений и казачьей сотни не было формального повода для массовых репрессий, к тому же оставался в силе царский манифест от 17 октября, «разрешивший» гражданские свободы. Власти вынуждены были терпеть различные выступления трудящихся в «рамках закона».
Революционный Луганск, располагавший крепкой большевистской организацией и сравнительно хорошо вооруженной боевой дружиной, находился как бы во вражеском окружении и в то же время не только не спасовал перед ним, а, используя легальные и нелегальные формы борьбы, продолжал наступать на позиции своих классовых противников — фабрикантов и заводчиков, помещиков и представителей торгового капитала. Влияние большевиков в тот период было в городе настолько сильным, что наш Луганский комитет партии считался общепризнанным вожаком народных масс и направляющей силой всей политической жизни, а работающее под его руководством депутатское собрание представителей заводских коллективов выступало в роли практического организатора и исполнителя воли народных масс.
По существу, наше депутатское собрание, как уже говорилось, являлось подлинным Советом рабочих депутатов, подобным тем, которые возникли тогда в Иваново-Вознесенске, Петрограде, Москве и многих других городах страны, и я, вероятно, не допущу ошибки, если и в дальнейшем буду применять к нему именно такое название. Своей деятельностью он вполне оправдывал ленинскую характеристику Советов не только как органов народного восстания против царизма, буржуазии и помещиков, но и как зачаточных органов революционной власти. Это было видно и по тому, как относились к депутатскому собранию и его решениям рабочие, члены их семей и даже администрация завода Гартмана. С решениями Совета рабочих депутатов были вынуждены считаться и городская управа, и местная буржуазия, и даже жандармерия и полиция.
В «Докладе о революции 1905 года», прочитанном В. И. Лениным 9(22) января 1917 года в цюрихском Народном доме на собрании швейцарской рабочей молодежи, указывалось, что Советы рабочих депутатов в нескольких городах все более и более начинали играть роль временного революционного правительства, роль органов и руководителей восстаний.
«Некоторые города России, — говорил Ленин, — переживали в те дни период различных местных маленьких «республик», в которых правительственная власть была смещена и Совет рабочих депутатов действительно функционировал в качестве новой государственной власти»[99].
У нас, в Луганске, до этого дело не дошло. Но город переживал тогда своеобразное состояние. В городе существовала обычная государственная власть, парализованная революционными действиями народных масс, и рядом с нею набирало все большую силу наше рабочее депутатское собрание.
Мы в ту пору не имели представления о двоевластии. Но фактически в Луганске в тот период оно сложилось. В городе нормально функционировали все органы царского самодержавного строя, но они действовали в значительной мере вхолостую, так как их указания большей частью городского населения игнорировались. Решения же Совета рабочих депутатов принимались к исполнению всеми, кого они касались, — трудящимися, заводской администрацией, домовладельцами, хозяевами магазинов. Конечно, это пришло не сразу, но по мере развития революционных событий мы приобретали и опыт руководства массами, и умение правильно ориентироваться в быстро меняющейся обстановке, а главное — на ходу и во все более широких масштабах использовать в революционной борьбе силу и организованность рабочего класса.
Как уже указывалось, наше депутатское собрание было создано в начале 1905 года, во время февральской забастовки рабочих завода Гартмана, для руководства забастовкой и ведения переговоров с заводской администрацией. В дальнейшем мы сохранили этот орган и использовали его как легальное прикрытие в революционной деятельности Луганского большевистского комитета. В его состав были введены наиболее опытные большевики и рабочие-активисты. В исполнительном комитете депутатского собрания активно работали Д. М. Губский, Д. Н. Гуров (заместитель председателя), Д. А. Волошинов, И. Н. Нагих, И. Д. Литвинов, М. Н. Фридкин. Большую помощь во всей нашей текущей деятельности оказывали члены депутатского собрания И. И. Алексеевский, Д. К. Паранич, П. И. Пузанов, Т. В. Тананко и многие другие. Являясь руководителем Луганского комитета партии, я одновременно возглавлял и депутатское собрание и старался в меру своих сил направлять его работу в нужное русло — на защиту интересов трудового народа и усиление организованности и сплоченности рабочих и всех трудящихся в борьбе против их классовых врагов.
И хотя в целом по стране после поражения Декабрьского вооруженного восстания в Москве и ряде других городов, как я уже отмечал, революция пошла на убыль, своеобразие условий, сложившихся в то время в Луганске, позволяло нам действовать смело и решительно. В 1906 году и в первые три месяца 1907 года депутатское собрание рабочих-луганчан явилось хозяином положения не только на заводе Гартмана, но и в Луганске, и в окружающих его селах.
Начиналось все с малого. Отдельные рабочие обращались ко мне, как председателю, или к другим членам депутатского собрания с различными жалобами: на нарушения заводской администрацией страховых законов, на неправильные расценки, плохой инструмент, нехватку заготовок или по другим вопросам, — и нам приходилось заниматься этими делами, приглашать на свои заседания представителей заводской администрации, требовать от них устранения тех или иных недостатков, принятия срочных мер. И поскольку наши решения, как правило, способствовали улучшению производства и повышению качества продукции, заводоуправление было вынуждено считаться с нашими рекомендациями, выполнять их. Кроме того, оно знало, что в случае необходимости мы всегда можем объявить забастовку и добиться удовлетворения своих требований, как это было в феврале.