– К Ленинграду управлюсь…
И действительно, когда подъехали к Ленинграду, весельчак был уже на том свете. Этот самый палач, конечно, понимал, что мы про него знаем, но он всегда делал вид, что никогда нас не встречал. И мы, проводники, тоже делали вид, что этого пассажира видим впервые. Страшно было. Помалкивали в тряпочку…» История эта, больше похожая на слух, бродила по Москве и Ленинграду в начале 1950-х годов. То было опасное время заката эпохи сталинизма. Неосведомленные, но чем-то догадывавшиеся советские граждане, не верившие в сообщения газет о скоропостижной смерти то одного, то другого известного человека, сами находили ответ на волновавшие их вопросы о причинах сего. Прецедент был создан – в 1948 году по прямому указанию Сталина был отравлен актер и режиссер Соломон Михоэлс, а народу сообщили о его гибели в автомобильной катастрофе. Позднее чекист-долгожитель Павел Судоплатов подтвердил факт организации и существования (в 1940–1950-х годах) в недрах его конторы секретной спецлаборатории по разработке ядов «без цвета и запаха».
Но не будем о грустном. В 2009 году с вокзалом произошел курьез, точнее, с его названием. Дважды за день он поменял свое название. 9 июля того года, после обеда на лентах новостных агентств появилось сообщение: Ленинградскому вокзалу возвращено его историческое название «в связи со значительным вкладом российского императора Николая I в возникновение российских железных дорог и инициированием им строительства этого вокзала». Так сообщила пресс-служба «Российских железных дорог». Было также объявлено о скором приведении облика вокзала в соответствие с той самой эпохой, в которую он и возник (можно подумать, что он так сильно изменился с того времени, по крайней мере внешне!). Тут же поступили письма трудящихся с одобрением переименования. Но не прошло и суток, как вечером того же дня поступила уже новость иного содержания – оказывается, что «окончательного решения по вопросу изменения названия Ленинградского вокзала не принято, хотя вопрос действительно обсуждается».
До сих пор выдвигаются самые разные версии причин, побудивших стремительно отменить переименование, среди которых часто называют несогласие некоей политической партии с неуважением к старому названию вокзала (то есть Ленинградскому). Точно известно одно – факт переименования, достойный сатирического пера Ильфа и Петрова, был, и от него никуда не деться. Пожалуй, в мировой истории вокзалов это единственный подобный пример, еще раз подчеркивающий его особенность. Правда, нужно ли именно этим отличием гордиться – вот в чем вопрос. Но есть другой факт, внушающий истинную гордость: в 2009 году со старейшего вокзала Москвы отправились в Санкт-Петербург первые высокоскоростные поезда «Сапсан», способные развивать скорость до 300 км/ч. Каждый день эти поезда перевозят из одной столицы в другую десятки тысяч человек, сделав расстояние между двумя городами еще ближе…
6. Усадьба Константина Станиславского в Леонтьевском
Потомок богатого рода Алексеевых – Режиссер театра или директор фабрики? – «Перестаньте лузгать семечки в театре!» – Арест Станиславского – «Немедленно очистить помещение!» Как его выселили из дома – Огромный коммунальный муравейник – Как готовить на керосинке – Любимые щи Станиславского – Укротитель женских сердец – Борис Покровский смотрит «Евгения Онегина» из-под рояля – Станиславский и проститутка: «Верю!» – Экзамен Виктора Некрасова – Кровь за искусство – Мемориальный музей – Внучка основоположника вспоминает… – «В чем счастье на земле? В познании»
Долгое время – с 1938 по 1994 год – Леонтьевский переулок был улицей Станиславского. Константин Сергеевич Станиславский, театральный режиссер и основоположник популярной актерской системы своего же имени, очень почитался советской властью, чуть ли не как святой. Потому и переименование случилось при его жизни, к 75-летию. По свидетельствам современников, сам юбиляр был не слишком доволен спустившейся на него с кремлевских небес подобной монаршей милостью. Но отказаться он, естественно, не мог. В это время «его имя обволакивается легендой – уже Леонтьевский переулок, в котором творит, работает и учит Станиславский, кажется для большинства тем местом, откуда распространяются по театральной России, по всему мировому искусству законы правды и мастерства», – говорил Павел Марков, завлит МХАТа, выступая на вечере, посвященном 75-летию режиссера, 15 января 1938 года.
А до этого, начиная с XVIII века, переулок был Леонтьевским – там жил в Петровскую эпоху генерал-аншеф Михаил Леонтьев, владелец богатой усадьбы в здешних местах. А еще раньше переулок носил название Шереметевского, в честь проживавшего здесь в XVII веке стольника Василия Шереметева.
Когда в 1994 году улице вернули старое название, казалось, что имя режиссера навсегда исчезнет с карты Москвы, ан нет – в 2005 году было принято решение переименовать в его честь Малую Коммунистическую улицу в районе Таганки. И не случайно, ибо до 1919 года эта улица была Малой Алексеевской (по храму Алексия Митрополита «что за Яузой»). Кроме того, настоящей фамилией Станиславского была Алексеев, здесь стояли принадлежавшие известной купеческой династии фабрики. Род Алексеевых, известный с XVIII века, был богатым, многие его представители сосредоточили свои усилия на производстве золотой и серебряной канители (тонкая металлическая нить, применяемая для оформления церковной одежды и мундиров). Уважали их и в Москве – Николай Алексеев (двоюродный брат будущего режиссера) в 1885–1893 годах был московским городским головой, по-нынешнему мэром.
Алексеевы увлекались театром, у них часто устраивали домашние спектакли, благо что потенциальных артистов и зрителей собиралось хоть отбавляй – семья была многодетной, не считая самого Константина, еще девять детей, плодовитой была и родня – Мамонтовы да Третьяковы. Сами ставили спектакли, сами создавали декорации и костюмы, сами себе хлопали. Жизнь была творческой и интересной. Первый актерский опыт Станиславский получил во время занятий в домашнем Алексеевском кружке, учился вокалу, дикции, пластике у лучших педагогов. Хорошей школой был для него Малый театр, на спектаклях которого его видели постоянно. В буквальном смысле он стал для будущего режиссера театральным университетом.
Актер-самоучка, Станиславский впервые выступил на любительской театральной сцене в 1884 году в Москве – он играл Подколесина в гоголевской «Женитьбе». Первый блин вышел комом: «В последнем акте пьесы, как известно, Подколесин вылезает в окно. Сцена, где происходит спектакль, была так мала, что приходилось, вылезая из окна, шагать по стоящему за кулисами роялю. Конечно, я продавил крышку и оборвал несколько струн», – любил вспоминать он с улыбкой. Прошло каких-то десять лет, и Станиславский с его огромным авторитетом стал признанным актером и режиссером, мастером и рояльные крышки уже не ломал.
Сцена из спектакля «Вишневый сад»
В 1898 году с В.И. Немировичем-Данченко, преподававшим в музыкально-драматическом училище при Московском филармоническом обществе (его учениками были Ольга Книппер, Иван Москвин, Всеволод Мейерхольд), они создают Московский Художественный театр. Решение об организации нового театра его основоположники приняли на встрече в ресторане «Славянский базар» в 1897 году.
Успешный в бизнесе, в театральном деле Станиславский выступил подлинным новатором: «Мы протестовали, – писал он, – и против старой манеры игры и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров». Художественный театр открылся 14 октября 1898 года спектаклем «Царь Федор Иоаннович» по пьесе Алексея (К.) Толстого, поставленным в здании театра «Эрмитаж» в Каретном ряду. Однако развитие театра было связано, прежде всего, с пьесами Антона Чехова – «Чайка» (1898), «Дядя Ваня» (1899), «Три сестры» (1901), «Вишневый сад» (1904). Вскоре после открытия Художественного театра вопреки честолюбивым планам его создателей из названия пропало слово «общедоступный» – в 1901 году, ибо низкие цены на билеты не окупали затрат. Театр остро нуждался в меценатах. Таковым стал Савва Морозов, профинансировавший строительство для театра своего здания, которое было возведено в 1902 году по проекту Федора Шехтеля. Он же стал и автором эмблемы МХТ – летящей над волнами чайки. По сию пору театр находится в Камергерском переулке.
Одаренный во всем, параллельно Станиславский успешно развивал семейное дело, став директором-распорядителем товарищества «В. Алексеев, П. Вишняков и А. Шамшин». Вкладывая деньги в обновление производства, он добился того, что фабрика в короткое время вышла в лидеры золотоканительного производства, ее продукция получила признание за рубежом, на международных выставках и смотрах. С началом Первой мировой войны доходы удвоились – Алексеевы получили большой казенный заказ на телеграфную проволоку. В 1917 году все рухнуло… Станиславский остался ни с чем, только с театром.
Тем не менее Февральскую революцию он принял с энтузиазмом, расценив ее как свободу: наконец-то русская интеллигенция будет определять судьбу страны! Но недолго наслаждался свободой Константин Сергеевич, после октября 1917 года отобрали и театр. Существовать стало не на что, а жил он тогда (с 1903 года) на Большой Каретной улице в замечательной, просторной и уютной квартире в доме Маркова и переезжать никуда не собирался, в том числе и в Европу. Квартира занимала весь бельэтаж и частично третий этаж. Здесь же проходили и репетиции. Рядом с домом – роскошнейший сад, что очень нравилось Станиславскому и его жене, актрисе Марии Петровне Лилиной.
К декабрю 1917 года запасы продуктов в доме уже иссякали, а купить масла и мяса в разоренной и голодной Москве было очень трудно. И вот как-то в дверь к Станиславскому постучался необычный человек – делегат от Общества московских ломовых извозчиков. Он пока еще не просил освободить квартиру для собраний общества, а лишь позвал режиссера выступить «у них в чайной». Константин Сергеевич тут же согласился – обещали заплатить натурой, то есть продуктами. Он