- Черт, она могла вообще не помнить, что умерла! Она насколько-то была Юлькой, но не полностью… Но она понимала – что-то не так, пыталась разобраться. И, в конце концов, пошла туда, где были люди, которые ее знали.
- Но как такое может быть?!
- Понятия не имею. Это за пределами моих представлений. Говорю же – я не волшебник, и ни фига в этом не смыслю. У меня другой диапазон навыков. Я думаю, ее на несколько часов… отпустили.
Это прозвучало совсем дико.
- Но… ей ведь надо обратно, да? – взмолилась Неля. Теперь она поймала себя на мысли, что побоится войти в собственную квартиру. – Она ведь уже ушла, да?
- Я видел, как она ушла, - устало подтвердил Борис. – Вместе с Селеднёвым. Ну, логично, че. У Паштета тоже было заветное желание. Он собирался ее трахнуть.
- Че-е-е-его?!!! – взвизгнула Неля.
- Именно что ты услышала и никак иначе. Селеднёв озвучил мне открытым текстом, он же всегда базарил только о себе. Тогда-то я и подумал о вечере встречи… Но я же ни сном ни духом, что Юлька…
- Сейчас он с ней? – напряженно спросила Неля.
- Его счастье, если нет. Если он передумал. У Султановой должен быть какой-то отличительный знак ее… хм… статуса. Иначе ее назад не пустят.
- В смысле – знак?!
- Вот такой, - указательный палец Бориса прорезал в воздухе несколько линий, и Неля, впервые целиком осознав весь нескончаемый ужас ситуации, сообразила – это секционные швы от вскрытия. – И вопрос лишь в том, как быстро Паштет это обнаружит.
***
В ресторан они так и не попали. Неля уже и хотела согласиться, и убеждала себя так и по-другому… не смогла. Даже страх перед одинокой квартирой и ночными кошмарами не перевесил страха хотя бы ни к чему не обязывающих отношений с мужчиной. Он до нее дотронется, а она может закричать. Конечно, она не старая дева, но редкие перепихи почти не доставляли ей удовольствия, а потом она неделями маялась реактивной депрессией.
Всю последующую неделю Неля в панике шерстила новости по интернету, но ничего ОСОБЕННОГО там не упоминалось. По пути на работу она озиралась через плечо, не крадется ли за ней Султанова. Заодно она проверилась у психиатра и едва не разревелась от отчаяния, когда тот определенно заверил, что нервное расстройство у нее есть, но галлюцинациям она не подвержена.
Психиатр порекомендовал легкие успокоительные. Пустырник. «В баню пустырник», мрачно подумала она.
На восьмой день она получила в соцсети сообщение от Коновала.
«Как я сказал, так и было, - писал Борис. – На чердаке пятиэтажки нашли тело женщины, личность не установлена. Следак уверен, что труп уже побывал в морге. Кстати, опросили Шульцмана и Дашку, они там паслись час или полтора, но Селеднёва не видели, и женщину с ним – тоже. Этот отвратительный жлоб потащил Юльку именно на чердак, а не к себе домой, хотел сэкономить на кофе и коньяке. Ты же помнишь историю, как он повёз подругу на Черное море, а в гостинице вымогал у нее деньги за путевку? Здесь тот же вариант. Как ответственный сотрудник ДЭЗа, он имел доступ к ключам от технических помещений, и один из них захватил на вечеринку.
Сомневаюсь, что дело дошло до секса. Паштету надо было только стянуть с нее кофточку, а то и порвать – он же вечно строил из себя мачо. А дальше… не знаю, как, но он понял всё и сразу. И ломанулся с чердака, а там при выходе торчит из стены обрезок кабеля. Кабель пришелся ему в лицо. Не берусь оценивать, как ему это удалось, но Паштет собрал с пола ошметья левого глаза, вызвал лифт и доковылял до детской площадки. На его вой сбежалось полрайона.
Мне вовсе не доставляет удовольствия излагать тебе подробности. Меня самого дважды вырвало, пока смотрел запись с мобильника: Паштет сидит на скамейке, в одной руке комкает свой глаз, а другой пытается застегнуть ширинку. Делаю это лишь потому, что теперь ты сможешь простить и жить дальше. Я ведь тогда видел, как Селеднёв приставал к тебе в раздевалке, зажал в угол, а ты вырывалась. И он столкнул тебя с лестницы. Я видел, но побоялся заступиться. Я понимал: папашка его отмажет; и ты это понимала. И ты никому не пожаловалась. Но все двадцать лет прожила с одним желанием: лишь бы он ответил за то, что поломал тебе судьбу.
Паштет преставился в больнице, и, стало быть, ответил. Я выполнил именно твоё желание, хотя Паштет не сомневался, что я ублажаю персонально его. Но, видимо, одно без другого невозможно. То же и с Юлькой: если одно, то и другое… но никогда меня про нее не спрашивай.
P.S. Может, всё-таки встретимся? Мы можем себе это позволить, мы ведь – живые.
P.P.S. Шрам тебя не портит».
Неля несколько часов придумывала ответ, выкурив полпачки ментоловых, которые после нового года безобразно подорожали. Вспомнила: «…в один прекрасный день я почувствовал, что МОГУ. И мне подумалось о Юльке». До какой же степени Борис остался одиноким по жизни, коль в прекрасный день и подумать не о ком было, кроме как о Султановой.
Потом она улеглась на диван, раскрыла ноут и набрала в окне диалога:
«А почему бы и нет?
P.S. Я не замужем».
Ошибка коллектора
Ошибка коллектора
Олег Новгородов
На двери главного входа висело объявление:
«В субботу, 12 апреля, состоится СУББОТНИК! Явка всех обязательна».
Снизу кто-то приписал от руки зеленым маркером:
«Отмазы не канают».
В пятницу, одиннадцатого, сотрудники заходили в офис, читали и ожесточенно плевались прямо на крыльцо.
***
- Какой еще субботник-шмуботник?! – возмущалась главбух Иванова. – Вот Ошурков придумал так придумал! Это что же – я, да территорию убирать? Щаз!
- Я тоже не хочу, - поделилась бедой «зарплатница» Света. – У меня суббота занята. Я абонемент в бассейн купила.
- Ну и решили, не пойдем, значит, - припечатала Иванова. – Субботник ему, ога. А то кроме нас дерьмо чистить некому!
Света озабоченно покивала головой, вглядываясь в табель. Ей было не до работы: Ошурков – непредсказуемая козлина, возьмет и премии лишит за неявку. Жалуйся потом в Европейский суд по правам бухгалтерши…
В кабинет вошел Ошурков, и сотрудницы тихо охнули: накликали на свою голову.
- Объяву видели? – генеральный был лаконичен.
- Нуууу… - издала Света звук.
- Че – ну?
- Максим Никитьич, что, здрасьте, за новости? – заняла оборону Иванова. – И так дел по горло, разгребать не успеваем, а вы нас еще субботником нагружаете! Поимели бы совесть!
«Я щас тут кого-то поимею», подумал Ошурков, но вслух не сказал: перебарщивать с брутальностью тоже вредно.
- Что насчет инвентаризации? – строго спросил он. – Там склад от добычи ломится!
- О, ну конечно, Васильков с Клебаном те еще добытчики. Я бы, Максим Никитьич, недельку повременила эту добычу оформлять. Помните, что вам Клебан в прошлый раз удружил? – добавила она, с размаху задевая генерального за живое.
Ошурков поморщился. Он помнил. Менеджер по закупкам Клебан, при попустительстве экспедитора Василькова, приобрел у частного лица комод XVII века, по дешевке, плюс фарфоровый сервис в комплекте. А через несколько дней оказалось, что частное лицо состоит на учете в ПНД, и целая толпа разгневанной родни едва не линчевала Ошуркова. Антиквариат, ставший объектом конфликта, пришлось возвращать забесплатно, и у Ошуркова долго дергался глаз.
- То-то же! – воскликнула Иванова. – Так что не будем торопиться, ладно?
- Деньги всем начислили? – Ошурков развернулся на сто восемьдесят, и Света от неожиданности чуть не выпала из кресла. – В понедельник аванс, между прочим!
- Эээ… - ответила Света. – Начисляю. Я в выходные дома доначислю! – нашлась она.
- У Клебана удержать надо, - предложила Иванова тоном депутата, выносящего на обсуждение запрет орального секса. – От него сплошные убытки. Только понты гнет, что образование высшее и что москвич в четвертом поколении…
- Галина Петровна, вот с этим я без вас разберусь, - сухо ответил Ошурков. – С кого удерживать, с кого нет. Короче, мне всё ясно, - и удалился. До бухгалтерии он обошел еще три отдела, и от субботника откосили практически все.
- Гыы, обиделся за москвичей, - хмыкнула Иванова, когда за генеральным закрылась дверь. – Потому что сам коренной. Ну ниче, скоро их вообще не останется…
- А толку что? – подняла на нее Света свои пустые глаза тридцатилетней девственницы. – Их и так почти не осталось, а мы, понаехавшие, друг друга грызём…
Но Иванова ничего ей не ответила. Потому что слово «грызём» напомнило ей кое о чем неприятном.
- Субботник, блин, замутили, - проворчала она. – Лучше бы собак на районе отстреляли…
- Стаю, что ли? – уточнила Света.
- Ну а я про что? Недавно мамку с коляской напугали волчары эти. Да и домой возвращаться страшно, а на такси не наездишься…
Света уткнулась в табель. Шутки шутками, а пахать в субботу ей не упало. Даже если дома и на диване.
***
…Димыч и Клебан ворошили граблями прошлогоднюю палую листву. Первый за всю весну по-настоящему солнечный день не вдохновлял на трудовые подвиги: хотелось пива, обобрать холодильник и пощелкать пультом по каналам. К тому же, несмотря на солнце, было ветрено.
- Да твою-то мать! – взорвался Клебан. С самого утра он молчал, как пороховой заряд с тлеющим фитилём, и вот фитиль догорел. – А где все тётки-то? Маркетинг, юристы, бухи?
- Бухи бухают, - Димыч вытер со лба пот и подставил доброе небритое лицо под солнечные лучи. – Тётки не в той форме, чтобы граблями махать.