- Угу, а мы – в той! Во бля офигенно: мы тут ишачим, а они дома жопу греют!
Им было поручено навести образцовый порядок на заднем дворе офиса, занятого фирмой «Антикварра Трейдинг». Двор, обнесенный секционным забором, прилегал к шоссе Петля, по которому нет-нет катался с мигалкой глава района.
- Просто на Ошуркова префектура наехала, - пояснил Димыч. – Либо убирайтесь у себя, либо вытурим взашей.
Кроме Клебана и Димыча, на субботник вышла секретарша Аня, которая в приемной стирала пыль со скоросшивателей.
- Ошурок чужими руками делишки обделывать профи, - выругался Клебан. – Лучше бы жирножопых припряг…
Димыч развел руками. Ну как можно спорить с человеком, который не понимает простых вещей: заставь главбушку трудиться физически, да еще и в уикенд – ее инсульт прихватит.
- Чего ты завелся, чесслово, - попытался он успокоить Клебана. – Тут всех делов-то на два часа от пуза. Я же не завожусь, а мне еще малого в секцию вести…
- Ты дальше своего малого ни хрена не видишь! Ошурок мог бы киргизов нанять за косарь, так нет же – и тут сэкономил…
- Подумаешь, всё равно мы ему по пятнахе торчим, он же назад не требует! И сам-то не богач далеко. Если Оганеса не уволит, тупо разорится. А Оганеса он уволить не может, без него никуда…
Оганес Георгиевич Саргосян был главным экспертом компании, и он же по совместительству ведал реализацией товара через антикварные магазины. Именно он привел на работу Иванову, а та притащила за собой Светку и еще целое стадо совершенно ненужных (со слов Клебана) офис-тёлок.
Вдалеке, за шоссе, проехал под мост локомотив. Протяжный стон гудка разнесся над узким, но длинным пустырем, и финальная, самая тревожная нота достигла бараков, сдаваемых под бизнес-конторы. Димыч поёжился.
- Ну и валил бы с должности, раз ему Саргосяна на поводок взять слабо, - не унимался Клебан. – Паноптикум, твою мать!
- Ты сегодня не в духе, - констатировал Димыч. – Тебе бы, Игнат, женщину завести. Нельзя так, одному всю жизнь.
- Баб ненавижу, они меня тоже. И давай не грузи меня стаканом воды в старости. До старости еще как до Африки на лыжах…
На противоположной стороне шоссе Петля, там, где оно полого поворачивало направо, остановился коричневый джип «сааб». Из джипа выбрался мужик в длинном кожаном плаще и бандитской кепке, подошел к забору и, ухватившись за стальные прутья, заорал:
- Пацаны, э! На пару слов, э!
Димыч бросил взгляд на мужика, потом на Клебана.
- Смотри, тот амбал, остоженский! Твою двадцать, неужто опять косяк упороли?...
Положив грабли, они отправились «тереть тёрки», ежели таковые образуются.
- Пацаны, меня помните, не? – мужик говорил отрывисто и сильно нервничал. В глазах его розовели полопавшиеся сосуды. Прутья решетки он сжимал с такой силой, словно хотел их выломать и наброситься на Клебана с Димычем. – Остоженка, 12, вы по объяве подкатили. Я посудину вам продал. Тема такая: мне ее обратно надо. Реально?
Он оглянулся через плечо, словно ждал нападения и хотел застать противника врасплох. Но прилегающая к шоссе местность была, как обычно, почти безлюдна, лишь по пустырю одиноко брёл поддатый работяга с ночной смены.
Димыч, для которого любой день без добрых дел – пропащий день, быстро перебрал в уме варианты. Приобретения, сделанные ими за неделю, пока лежат на складе не оприходованные – Оганес слинял в отпуск, а Иванова без него не почешется. Ошурков тоже туда не ходок… Соответственно, можно нырнуть на склад, ключи от которого есть у Клебана, осчастливить мужика и без ущерба получить назад подотчетные денежки…
- А на кой тебе его обратно? – пресёк на корню благие побуждения Димыча Клебан.
- Да, блять, деда моего барахло! Покойного, - уточнил он, поймав на себе тяжелый взгляд Клебана. – Дед помер, а шмотки на помойку западло выбрасывать. Ну, я и устроил распродажу. Да только мать возбухла: не смей продавать фамильные реликвии, типа того. Не верну посудину – она меня с дерьмом съест.
Послышалась длинная трель мобильника. Мужик выхватил трубку из кармана, глянул на определитель и с остервенением надавил кнопку сброса. Клебан отметил про себя, что мобильник бэушный, но на две симки. Такие аппараты покупают те, кто вечно меняет номера.
- Угу, - равнодушно кивнул Клебан. – Желание матери - закон. Только, мужик, я не уверен, что мы тебе можем помочь. Посудину могли отдать на экспертизу. Могли продать. Могли опечатать ящик, где он лежит. Мы же не для личного пользования ее купили!
Человек с той стороны забора свирепо оскалил зубы и стал похож на голодного волка.
- А выяснить не судьба, не? – с нажимом спросил он. – Причем – срочно выяснить! Бабло верну, в двойном размере, если надо! Ну?
- Димыч, покури пока, - распорядился Клебан, хотя Васильков отродясь не курил. – Я на склад.
Клебана не было долго, целых пятнадцать минут. Пока он отсутствовал, Димыч добросовестно «курил» - вернее, топтался на месте, периферийным зрением приглядывая за мужиком. Тому названивали на сотовый, но он раз за разом отклонял вызов, цедя сквозь зубы что-то злое. Димычу не нравился визит этого клиента, у которого они во вторник приобрели «предмет русского быта XVI века»: медный ставец, довольно грубой работы, с помятым боком. (Клебан разобрал сбитую надпись на старославянском: «Что отдал, обратно не взыщи».) Ставец занял место на складском стеллаже и молча хранил свою тайну. Жутковатый «сувенир», если вслушаться в ощущения. Димычу сразу расхотелось к нему прикасаться. Хотя и почему бы? Бывает так: инстинкт подсказывает – опасно, мол – но не открытым текстом, а намеками…
Вот и сейчас Димыч никак не мог понять, что конкретно его беспокоит. Не то он боялся, что мужик сиганет через забор и замесит его в две секунды, не то… он привел с собой н е ч т о . И оно вот-вот оторвет ему голову, а уж после примется за Димыча. Потом пройдет в офис, растерзает на складе Клебана и Аньку в приемной…
Наконец Клебан вернулся. С пустыми руками.
- Нету на складе, - на ходу крикнул он мужику. – Уже кто-то пригрел.
- А разве… - встрял было Димыч, но мужик за забором страшно, по-волчьи, зарычал. Верхняя губа задралась, и под ней Димычу померещился клык.
- А чего ты так кипишишься-то? – сочувственно спросил Клебан. Димыч догадался, что сочувствие он только имитирует. – Матери соврешь, небось не впервой?
- Пацан, придумай что-нибудь! – мужик обращался конкретно к Клебану, назначив его своим спасителем. Или стрелочником – как повезёт. – Матери врать без мазы, пропалит! Придумай, ну!
- А че тут придумывать, - отмахнулся Клебан. – Хотя, ладно. Я поспрашаю, кто твоей посуде ноги приделал, и куда она подалась. Имей в виду, цена вопроса – вчетверо. Приезжай сюда завтра, часиков в двенадцать, я тут буду. Но гарантий никаких. Либо да, либо нет.
- Не надо «нет», братуха, надо «да»! Слы, я тебе свой телефон оставлю, набери, если че… - Он продиктовал номер, и Клебан сделал вид, что записывает в свой мобильный. Естественно, он ничего не записывал. Димыч моргал глазами, пытаясь вспомнить что-то важное.
Мужик бросился в джип. Хлопнула дверь, взревел мотор.
- Странно как-то… - произнес Димыч, провожая визитера задумчивым взглядом. – Кому эта железка могла понадобиться? А остальное на месте, ты не проверил?
- Остальное на месте, - подтвердил Клебан. – И хрусталь, и шкатулка китаёзная, и нимфетка малахитовая. Сам в непонятках. Второй ключ ведь только у Ошурка, а он складом не интересуется… Но я сейчас вообще плохо соображаю. Послушай, Димыч, - сказал он после небольшой паузы. – Прикрой меня, а? Я пивца накачу и домой. А вечером потрещим за жизнь.
- Да не вопрос, - пожал плечами Димыч. – Я-то и один справлюсь, если ты под руку нудить не будешь.
***
Несколько минут спустя Клебан уже сидел в служебной «Оке», грея двигатель и набирая номер телефона бывшего однокурсника Цыплакова.
- Привет, Семён! – поздоровался он, когда однокурсник проблеял «Алло». – Ты сегодня на работе? А сможешь меня принять не надолго? Нет, не электричкой, я на машине. Хочу показать тебе одну штуковину, по-моему, она родом из ваших краёв. Скажешь мне, что о ней думаешь. Лады? Ну тогда выезжаю. Увидимся!
***
В то время, когда Клебан прокрадывался дворами к выезду на кольцевую, чтобы не повстречаться со «шкодой» генерального, Ошурков прибыл в офис прямым путём и лично убедился, что идея с субботником провалилась в горканализацию.
- Езжай домой, Васильков, - благословил он Димыча. – Чуток почистили, и ладно, пусть эти жлобы из префектуры заткнутся. Спасибо, что не кинул в трудный час.
Придираться к отсутствию Клебана Ошурков не посчитал нужным.
***
Директор уехал с видом Александра Второго, отменившего крепостное право, и Димыч с Аней, выпив по чашечке эспрессо, пустились в неблизкий путь до автобусной станции.
- Слышал, тут свора дикая завелась? – сказала Аня, когда они добрались до железнодорожного полотна и остановились, вслушиваясь в пение рельсов. Причудливый рельеф местности образовывал здесь «слепую зону», и поезд мог выскочить неожиданно – отпрыгнуть не успеешь. Именно так оборвалась жизнь бывшего главбуха Егора – он возвращался домой поздно, в наушниках, и не имел никаких шансов…
Учредив с корешами фирму, Ошурков снял самое дешевое помещение за МКАД. Экономия выходила боком сотрудникам: на личные автомобили заработали пока только Саргосян и сам Ошурков. Причем у Ошуркова тачка старая и битая в шести местах, а Оганес Георгиевич респектабельно катался на новеньком, с иголочки, крузере. Уединенность офиса и его равноудаленность от всех транспортных узлов обрекала персонал на утомительные моционы – за два с половиной километра. Автовладельцы подвозили Иванову со Светкой к метро, но не ежедневно.